польского профессора, который искал морского змея и своего пропавшего брата. Это длинная история, и, если интересно, я вам дам почитать записки Степана Скакуна. Я сам от них оторваться не мог. Оказывается, брат этого польского профессора прослеживал судьбу самой древней короны польских королей. И вроде бы нашел ее, а потом сам исчез.
– А можно я посмотрю на фотографии Скакунов? – спросила Алиса.
– У нас есть только последняя фотография, на ней дядя и племянник изображены через несколько лет после возвращения из плавания.
Старик повел Алису к дальней стене, где висели фотографии.
– Значит, они вернулись из путешествия? – спросила Алиса.
– Разумеется! – сказал директор. – Вот и фотография Дениса!
И тут директор ахнул и замолчал.
На выгоревших светлых обоях среди других фотографий был виден темный квадрат. Раньше здесь что- то висело.
– Только вчера здесь была фотография! – воскликнул хранитель. – Что случилось? Кому она понадобилась?
– Вы уверены, что она была здесь вчера?
– По крайней мере, недавно, когда я сам вытирал пыль.
Вдруг хранитель поглядел на Алису с подозрением.
– А ты, девочка, здесь раньше не бывала? Что-то не очень мне нравится твоя история с пиратами и пещерами. Зачем тебе понадобилась фотография Скакунов?
– Я здесь никогда раньше не была, – сказала Алиса. – Но исчезновение фотографии меня очень тревожит.
– Почему?
– Потому что если Денис погиб в том подземелье, если пиратам удалось уморить его голодом, то и его фотографии быть не может. Он не возвращался в Бычки.
– Но я ее видел!
– Что вы видели? – строго спросила Алиса.
На полу у их ног лежала лицом вниз фотография в рамке.
– Вот она! – воскликнула Алиса.
Старый хранитель поднял фотографию и перевернул ее.
– Ну вот, мой прадедушка! – радостно сказал он.
На пожелтевшей от старости фотографии был изображен пожилой мужчина, очень похожий на хранителя музея – или наоборот, хранитель музея был очень похож на этого человека. Он сидел в кресле с высокой спинкой и был очень строгим и даже печальным.
– А где же Денис? – спросила Алиса.
И удивилась, потому что хранитель музея наморщил лоб, стараясь понять, о ком говорит Алиса.
– Какой Денис?
– О котором мы с вами говорили. Который написал слова на панцире морской черепахи...
– У Степана был племянник Денис, – сказал хранитель. – Но он пропал где-то в Южных морях... А вы о нем что-то знаете?
Он повесил фотографию своего прадедушки на стену и улыбнулся.
– Простите, что я наговорил тут, – сказал он. – Я очень испугался, что фотография пропала. Она же уникальная!
Алиса попрощалась с хранителем, еще раз поглядела на красивую яхту и пошла прочь. Настроение у нее испортилось.
Если не только исчез мальчик Денис с фотографии, но и память о нем пропала у хранителя музея, значит, дела Дениса плохи. Ему и в самом деле грозит гибель. И если Алиса не спасет его, то никто уже ему не поможет.
Глава 5
СИЛЬВЕР И ЕГО ПОПУГАЙ
В Москве есть Институт времени. Это очень большой и важный институт. Потому что там занимаются не ремонтом часов, как вы подумали, а путешествиями в прошлое. В Институте стоят кабины времени.
Если вы ученый или хотя бы аспирант и вам обязательно надо поглядеть, какого цвета были глаза у Юлия Цезаря или сфотографировать самого первого человека, то вас приводят в специальный зал, проверяют, не везете ли вы в прошлое случайных микробов или гранату, а потом отправляют за тысячу или миллион лет назад.
Алиса Селезнева уже не раз бывала в этом институте, и у нее там есть друзья и просто знакомые.
К примеру – робот Вертер. Верный друг и отважный боец. Или Ричард Темпест. Он теперь заведует в Институте Средними веками. Но, конечно, главный знакомый, которого даже директор института побаивается, это отставной пират Сильвер. Когда-то его спасли в давнишнем морском сражении или катастрофе – даже он точно не помнит, что там была за заварушка, – вот и пристроили вахтером. Ведь «кто не работает, тот не ест», как говорил апостол Павел.
Пират Сильвер сидит за столиком в холле института, всем задает вопросы, следит за безопасностью и, как положено настоящему вахтеру, не пропускает тех, кому срочно надо войти, и не замечает тех, кому в институте делать нечего. Но чаще всего он пьет ямайский ром и закусывает его ломтиком лимона.
Тогда охраной института занимается его попугай. Существо крикливое и строгое.
Пожалуйста, не осуждайте Алису за то, что она совершила преступление.
Сначала она не хотела совершать преступление и позвонила Ричарду Темпесту.
– Ричард, – спросила она, – нельзя ли мне взять на полчасика «спаскаб»? Я его верну на место.
– Верю, что вернешь, но не думай, что я из-за твоей глупой причуды согласен погубить мою научную карьеру.
– Дело идет о жизни и смерти двух людей. Возможно, детей.
– И когда же решался вопрос об их жизни и смерти? – спросил Ричард.
– Все это случилось в 1852 году, – ответила Алиса. – Денис и Яна попали в плен к пиратам.
– Тогда уже не было пиратов.
– Пираты были всегда, они даже сегодня есть.
– И что пираты с ними сделали? – спросил Ричард.
– Заточили их в пещере, до смерти.
– Но это было больше двухсот лет назад!
– Мне их все равно жалко, – сказала Алиса.
– Может быть, лучше спасем Юлия Цезаря? – спросил Ричард. – Его мне тоже жалко.
– Без шуток, Ричард, – сказала Алиса. – Ты рискуешь сейчас потерять своего друга.
– Надеюсь, что ты умнее, чем кажешься, – сказал Ричард. – И поймешь, что маленькие дети не должны и близко подходить к нашему институту. Знаешь ли ты, что вся история Земли может измениться, если ты совершишь ошибку в прошлом?
– Прошлое как море, – ответила Алиса. Она уже не первый раз разговаривала с Ричардом о путешествиях во времени. – Путешественник в нем как камень, который упал в воду. Волны сомкнутся над ним, и океан забудет о случайном возмущении.
– Все зависит от размера камня, – сказал Ричард и сам на себя рассердился. – Что я трачу время на пустые разговоры с глупым ребенком? У меня сейчас начинается совещание. Позвони мне вечерком домой, и я тебе все объясню.
Алиса поняла, что помочь ей Ричард не хочет.
Он стал слишком взрослым и серьезным.
Придется идти другим путем, сказала себе Алиса и поехала в Институт времени.
В холле института было пусто, лишь пират Сильвер с попугаем играли в шахматы. В этом нет ничего удивительного, потому что попугаи живут так долго, что не только в шахматы играют, но и говорят на пяти-шести языках.
