ладонь на бедро, рядом с пистолетом.
— Упаси бог. При чём тут какой-то Сёма? С вами хотел познакомиться Хаим Мотлевич…
— Если ты думаешь, что мне это что-то говорит, так ты ошибаешься…
Герта, чуть замедлив шаг, обогнула перегородившую тротуар парочку по самому краю бордюра, покосилась на них без всякого любопытства и проследовала дальше, к парадному нужного им дома. Там остановилась и, не оборачиваясь, достала из сумочки сигареты, начала прикуривать.
— Ваша? — спросил парень в каскетке.
— А что?
— Скажи ей, что в Одесе, по крайней мере — на Молдаванке, приличные девушки на улице не курят. Она ведь приличная?
— Интересуешься — подойди и спроси, — снова усмехнулась Кристина, но уже по-другому.
— Ой, ну вот только без этого. Мы ведь вежливо, культурно разговариваем. Вы приехали в гости — хорошо. К кому, можно поинтересоваться?
— Тебе оно надо?
— Мне — совсем не надо. Но есть люди, которые просто любят, чтобы всё вокруг было тихо, спокойно и понятно.
— Хаим Мотлевич?
— Сейчас — он.
— Бабушка Геня стукнула?
— А разве вы её об этом не просили?
— Мы просили, чтобы нас не беспокоили, пока у нас не появятся другие желания.
— Разве это беспокойство? Гость в дом — бог в дом. Но хоть назвать себя хозяевам полагается?
— Кто бы спорил. Так ты же видишь — дядя устал с дороги. Он отдохнёт, побреется, переоденется — тогда и познакомимся и поговорим. А вы пока можете подождать. Хоть у себя, хоть на улице…
Тональность и, главное, мимика Кристины комиссию по встрече явно раздражала, но они строго следовали инструкции.
— А в квартиру не пригласите? Очень нам интересно, к кому это вдруг такие уважаемые люди приехали? Прямо в голову не возьму. А я тут всех знаю.
Кристина на глаз прикинула, что в доме примерно десять квартир, если, конечно, здесь не апартаменты по одному на этаж.
— В чужую — не имею привычки приглашать. Зато у вас как раз занятие будет — чтобы не скучать, попробуйте угадать, к кому мы и зачем. Договорились, джентльмены? Тогда мы пойдём, а то дядя совсем на ногах не держится…
— Я в толк не возьму, — впервые подал голос второй парень, — чего вдруг таких солидных гостей не встретили, и приехали они не на такси, а на трамвае? Уставши-то…
— Вот и вторая задачка. Порешаете — не так скучно ждать будет. Подвинься, да?
— Ты, сестричка, чёт-то не поняла, — ответил второй, делая ещё шаг поперёк тротуара. И продолжил на идиш, обращаясь непосредственно к Ибрагиму: — Извините, уважаемый, дела тут у нас таким интересным образом складываются, что мы просто не можем допустить, чтобы такой человек, как вы, попал в неловкую ситуацию. Законы гостеприимства, знаете ли… Случись что с вами, опять всей Молдаванке отвечать? Пройдите в калиточку, я вас от всей души прошу. Безопасность и всё положенное почтение гарантируем. Порожняк здесь не гонят.
Катранджи решил, что пора брать игру в свои руки. Он демонстративно извлёк из кармана пиджака прихваченную из гостиницы бутылку, шумно глотнул, прислушался, как прошло, потом сплюнул и спросил у Кристины почти трезвым голосом:
— Если так настойчиво приглашают, неудобно отказываться, правда, девочка? Пойдём, что ли?
Та пренебрежительно пожала плечами:
— Вам виднее, дядя.
Ничего более не сказав, Ибрагим решительно двинулся в проём калитки. Уже ясно, что без скандала разойтись не получится. Но и на происки врагов поведение парней никак не походило. Просто Кристина слегка перестаралась. В таком районе (а сколько таких районов в десятках городов за пределами Периметра он успел повидать) нужно было не рисоваться своими прелестями и кулаками не размахивать, а пробираться «ниже воды, тише травы». С другой стороны — кто мог предположить, что вдруг такой Сёма в вагоне окажется? Если он, кстати, тоже не подстава.
Да нет, так подставы не делаются, просто глупая случайность. Старушка, явно профессиональная наводчица, уже сидела в вагоне, когда они вошли, и никаких средств связи наверняка не использовала. На расстоянии вытянутой руки Катранджи не упустил бы любого подозрительного жеста.
Любой среднероссийский человек, попав во дворик, куда они вошли, несказанно бы удивился. И хороший стол накрыт под навесом с оплетёнными виноградными лозами столбами, и «комиссия по встрече» в полном составе.
Похоже, что здесь справляли второй день еврейской свадьбы. А, возможно, всегда так привыкли ужинать. В кругу семьи и соседей.
Пресловутый, он же теперь почти легендарный Хаим Мотлевич, полноватый, круглолицый мужчина явно за семьдесят, но назвать которого стариком не повернулся бы язык, сидевший во главе стола, приветственно помахал рукой, не вставая с места. Катранджи, по пути раскланиваясь, двинулся прямо к нему, а Кристина с Гертой остановились по обе стороны калитки, в достаточно характерных позах.
— Девочки, здесь этого не нужно, — мягко сказал тот, что с усиками. — Свои пушечки оставьте при себе. Только ни один человек в Одесе не может и не мог бы сказать, что в этом доме они кому-нибудь пригодились… — наткнулся на взгляд Кристины и поправился: — Потребовались, так скажем. Если что, имейте в виду, меня зовут Иосиф, а его, — показал он на товарища, — Василий. И мы никаким образом не принадлежим к списку лиц, которыми поимела бы желание заинтересоваться лучшая в России одесская полиция.
— Жутко повезло, — ответила Герта, внешность которой не имела ничего общего с обычными здесь типажами. Типичная выпускница восьмого класса[59] провинциальной гимназии Ревеля, Риги или Гельсингфорса. И пистолетов при ней не видно, широкая юбка и жакет скрывают, где именно они спрятаны. — Мы — того же сорта. К нам российская полиция тоже претензий не имеет. Главным образом потому, что наши и её интересы никогда не пересекаются.
— Тогда присаживайтесь, где вам будет удобнее, перекусите с дороги. Отдохните, для вас работы пока не предвидится.
Девушки должны были согласиться, что он прав. До того, как Катранджи переговорит со здешним паханом, смотрящим, или какой там ещё пост занимает радушный старичок, им делать нечего. Тактически их позиция абсолютно проигрышная. Снайпер, если потребуется, из глубины комнат, оставаясь невидимым, может застрелить Ибрагима через любое из десятка выходящих во двор окон. Они сами, скорее всего, успеют в ответ положить несколько человек, и даже прорваться с боем (не батальон же штурмгвардии против них выставят), захватить какую-нибудь машину, но ведь их посылали не за этим. Девушки должны доставить объект по назначению живым и здоровым, это категорический императив. Поэтому сейчас самое рациональное — не препятствовать развитию событий, ожидая либо очередной команды руководителя операции, либо момента, когда вновь появится возможность овладеть ситуацией.
Они выбрали место на краю стола, спинами к глухой стене дома. Фланги остаются открытыми, но всё же эта позиция лучшая из возможных.
Василий сел напротив, а Иосиф переместился поближе к хозяину, возможно, в ожидании очередных инструкций.
Катранджи решил, что пора бы ему протрезветь. Не зря их сюда пригласили, хозяева Молдаванки (или — очень близкие к настоящим хозяевам), явно имеют свой интерес. В подобных случаях Ибрагим очень ловко умел обращать чужой интерес в свой собственный.
Отпил глоток зельтерской воды из предупредительно поставленного перед ним стакана, вытер лоб скомканным платком.
— Пора и познакомиться, — сказал он по-русски, но с восточным колоритом. Это он тоже умел — говорить на многих языках, когда нужно — чисто, в иных случаях — с любым желаемым акцентом.
