Сперва засуетились, каждому хотелось глянуть первому. Даже не заметили, как пытаются выхватить включенную камеру друг у друга. Первым спохватился Соломинка:
– Люди, мы кто? Лопухастые или бабуины?
Пузырь мигом перехватил инициативу. Распорядился, чтобы смотреть по очереди, каждый двадцать секунд. И начинать надо с младшего, как на флоте.
– Генчик, смотри.
– Тогда и Ёжик должен!
Дали глянуть и Ёжику. «Классно-потрясно», – прохрюкал он (нахватался словечек там, у своих диких родичей).
Хотя кадрик видоискателя небольшой, все было видно прекрасно! Настоящее «кино про кино»! О- пиратор ухитрился снять и то, как Валентиныч готовит аппарат и натягивает скатерть, и то, как собираются ребята, и все прокрутки ленты. При последней скатерть с экраном заполнила весь кадр, и получилось, будто «мушкетерские» давние съемки сделаны прямо видеокамерой… И сцена с пожаром была тоже!
Теперь эта «огненная драма» ни кого не печалила. Жаль, конечно, киноленту, но ведь все, что было на ней – вот оно! И главное, что карта оказалась различима отлично! Даже в окошке видоискателя!
– А на большом телеэкране будет во как! – Пузырь всем показал большой палец с коростой на суставе. – О-пиратор, ты гений!
Лапоть успокоил Пузыря взглядом. А О-пиратора спросил:
– Скажи, пожалуйста, а как тебя звать? По-настоящему…
О-пиратор посопел
– По-настоящему Власик… Смешное имя, да? Но другого нет, а придумывать не хочу…
– Отчего же смешное? – сказал Лапоть. – Обыкновенное имя.
– А полное как? Влас, да? – сунулся Генка.
– Полное Владислав. Но мама с самого детства говорила не Владик, а Власик, так и повелось…
– Власик, ты можешь оставить нам камеру и кассету до завтра? – спросил Соломинка. – Мы утром сделаем копию. А потом… у брата в институте есть лаборатория, они там на компьютере восстанавливают попорченные фотоснимки и старую кинохронику. Цифровым способом. Он все кадры так отреставрирует, можно будет любую буковку разобрать! – Это Соломинка уже не только Власику, а всем.
– Мы гарантируем сохранность, – пообещал Лапоть.
– А все остальное, что у тебя там на кассете, смотреть не будем. Честное лопухастое, – сказал Ига.
Власик чуть улыбнулся:
– Да, я оставлю. Смотрите, если хочется, хоть всю пленку, там же никаких секретов нету… Там, как в футбол играют на Полынной улице, да как в «скройся-умойся» в кустах у озера. Да еще тот концерт в вашей школе и фокусник. И гусь, пока он не погнался… А еще всякая трава да речка. Я хотел там человечков поснимать, ну, которые кнамы и квамы. А они почему-то не получаются, будто их не было…
– Квамы и кнамы ни на видео-, ни на фотопленке почему-то не отпечатываются, – разъяснил Соломинка. – Брат говорит, что для такой съемки нужны специальные фильтры, но никто не знает, какие… Наверно, это и хорошо. А то была бы сенсация и всякие ученые затоптали бы город и окрестности…
– Да, я оставлю, – повторил Власик. – Хоть на сколько дней… – Посмотрел вверх, где по-прежнему слышалось стуканье капель о доски. – А еще… можно, я сам останусь тут до утра? Если найдется место…
Пока другие удивленно моргали, Соломинка быстро сказал:
– О чем разговор! Вон свободная лавка, и одяело есть. Если не боишься по-походному.
– Я хоть как… А то не хочется идти под дождем…
– А тетушка… то есть Маргарита Геннадьевна тебя не хватится? – осторожно спросил Ига.
– Она уехала до утра, к своей знакомой. В деревню Бубенцы. Первый раз решилась оставить меня одного… Сейчас, наверно, будет напоминать, чтобы ложился вовремя…
И точно, после этих слов запищал в кармане у Власика пейджер. Власик вытащил аппаратик.
– Я же говорил… – На экранчике светились мелкие строчки: «Власик, хватит читать, пора в постель. Выпей на ночь молока. Целую, тетя Рита. Я приеду завтра в десять, не скучай».
– Раз тетя велит, надо ложиться, – рассудил Пузырь. – Давайте, лопухастые, баю-бай…
– Сначала чаю попьем, – решил Соломинка. – А то наш гость мокрый и дрожащий… Хотя ты теперь уже не гость, а… будь как дома, ладно?
– Ладно… – тихо сказал Власик. И вдруг улыбнулся не так, как раньше, а без боязни.
4
Власику помогли стащить отсыревший комбинезон – для просушки. О-пиратор оказался тощим и незагорелым, стеснительно ежился. Пузырь дал ему свои дырявые штаны (сам-то был нынче в таких же, как у Лаптя, парусиновых бермудах), а Соломинка – тельняшку.
– Теперь похож на человека, – одобрил Пузырь. – А то ходишь, как боевик из Курмаханского ущелья, жуть смотреть. Или думаешь, что это маскировка? Наоборот, все на тебя пялятся, как на марсианина… И вообще, чего ты все один да один, шастаешь по задворкам…
Власик перестал улыбаться. Шевельнул под обвисшей тельняшкой плечом.
– Ну, вот такой я… Наверно, поэтому и дразнили во всех школах…
Расспрашивать не стали.
Лапоть принес от колодца чайник со свежей водой. Пузырь хотел раскочегарить прямо на столе примус, но Соломинка прогнал его на двор. «На сегодня хватит нам пожаров». Лапоть достал из настенного шкафчика (именуемого рундуком) заварку, сахар, кружки и связку баранок. Баранки были, как дерево, но если размочить в горячем, то в самый раз…
Кружек было только пять. Ига и Генка решили, что будут глотать чай из одной, самой большой. Иге это не доставило неудобств, потому что Генка не столько пил, сколько угощал Ёжика размоченной баранкой.
Наконец выключили свет и улеглись. Каждый тихонько дышал под своим одеялом (а Власик даже под двумя, ему выделили из запаса, чтобы лучше прогрелся). И каждый знал про других, что они не спят. Дождик перестал, и видно было, что тучи разбежались, потому что в щели и оконце светила луна.
– Давайте рассказывать жуткие истории, – шепотом предложил Генка.
– Нам их еще мало на сегодня? – сказал трезво мыслящий Пузырь.
Лапоть попросил:
– Игорь, а ты не мог бы теперь коснуться тех подробностей, насчет кладовки… Ты обещал.
Ига… он взял да и рассказал всё-всё. Про дыру, ведущую в чужие времена, про путешествие по непонятному пространству (где луна с неодинаковыми половинками), про город под куполом и кинотеатр «Красная пирамида». И про поединок (совсем не героический, Ига так и сказал)…
Иге поверили. Всей его истории. Может, в другом городе другие мальчишки сказали бы: «Во загнул!» Но в Малых Репейниках знали, что бывает на свете немало чудес. И, к тому же, не принято здесь было в серьезных делах обманывать друзей, это вам не Ново-Груздев… Имелось и дополнительное доказательство: сегодняшний рассказ рыцаря Вити про его поединок с фанерным дядькой. Ясно же – с тем самым!
– А Степка, она как? Не очень там перепугалась? – спросил в полумраке Соломинка. – Все же маленькая еще, девяти лет нету…
– Я, по-твоему, маленький?! – возмутился Степкин ровесник Репьёв.
– Ты другое дело, ты мужчина, – извернулся Соломинка.
– Сперва она, конечно, была в тот день перепуганная, – вспомнил Ига. – Но теперь все мысли о маме…
– А приехала ее мама-то? – вдруг спросил из-под двух одеял Власик.
Все разом удивились. И Лапоть это удивление вежливо изложил:
– А скажи, пожалуйста, откуда тебе известны обстоятельства, связанные с ее мамой?
Стало слышно, как виновато дышит Власик.
– Потому что я…
– И там подглядывал?! – рубанул неделикатный Пузырь.
– Я не подглядывал, я… играл… Потому что мне хотелось…
