– Чего хотелось-то? – поторопил Пузырь.
– Ну… быть вместе с теми, кто живет дружно… Или не вместе, а хотя бы рядом… Я же не мешал! И даже помог…
Мягко, без недоверия Ига спросил:
– А… как ты помог? – Это чтобы опередить Пузыря.
– Я… только пусть Ёжик не обижается, ладно? Он ведь все-таки еще маленький, для колдовства могло его, шестого, не хватить. Я и решил тогда, что буду как бы с вами. С таким же, как у вас желанием. Вы заклиналку говорили вслух, а я шепотом…
Ёжик не обиделся. Он сказал из корзинки:
– Ты наверно свою маму тогда вспоминал?
Власик помолчал дольше, чем нужно для ответа. Потом все услышали:
– Вспоминал. Только у меня ее нет…
Всех будто придавило тихой бедой. Что тут скажешь? Генка шепнул Ёжику:
– Болтун…
На этот раз Ёжик обиделся:
– Чего обзываешься! Я же не знал…
– В самом деле, – сказал Власик. – Ёжик не виноват. Никто не виноват… Мама умерла от белокровия, три года назад.
– Ты поэтому и живешь у тетки… у Маргариты Геннадьевны? – глупо спросил Ига.
– Да нет же. Я сперва жил с отцом в Бобровске, потом в Генеральске. А прошлой осенью отец завербовался на Юг, восстанавливать город Усть-Хасан… Его чего восстанавливать-то? Там до сих пор пальба да взрывы, сегодня дом починили, а завтра он летит на воздух. Я это отцу говорил, говорил, а он все равно… Рассказывал, что там большие деньги платят. Я говорю: «Вот загремишь под снаряд или в заложники, зачем тогда деньги…» А он все равно… Оставил мне видеокамеру, устроил меня в интернат, а сам… туда…
– А к тете ты на каникулы приехал? – спросил Лапоть. Видно, для того, чтобы Власик не заплакал (слышно было, что может).
– Насовсем… В интернате разве жизнь? Вы не знаете… и хорошо. Она приехала весной, посмотрела, накричала там на все начальство. Сгребла меня под мышку и сюда… Она ведь добрая, хотя и крикливая. Только чересчур надо мной трясется. У нее своих детей никогда не было, и вдруг я…
«Забавно, да?» – словно послышался рядом с Игой Степкин голос. Ига улыбнулся и начал быстро засыпать. Но сквозь набегающий сон все же пробивалась тревожная нотка. Не из тех, что были в последнем разговоре, другая. И в последний миг Ига понял: жаль Казимира Гансовича, который не может улететь в теплые края…
Большие споры в Малых Репейниках
1
Карта получилась что надо!
Старший брат Соломинки и его друзья в самом деле привели в порядок телезапись. В кадрах старого фильма не осталось ни царапин, ни пятен. А карта на экране выглядела так, будто ее только что нарисовали тушью. Но разглядывать ее в телевизоре не было нужды. Студенты пересняли карту с пленки и отпечатали несколько экземпляров на принтере, на листах газетной ширины.
Теперь видны были все буковки! И надпись «Одинокий Петух» великолепно читалась в правом верхнем углу листа – рядом с нарисованным островом, который лежал поодаль от остальных и очертаниями в самом деле напоминал грустного петуха.
А вообще-то на карте было много всего. Десятка два довольно крупных островов с названиями и россыпь мелких, безымянных. Были болотные пустоши с обозначенными густым штрихом тростниками. Были проплешины маленьких озер. Озера соединялись протоками. По всей этой пустынной стране (такой влажной, что даже от бумаги пахло камышом и осокой) петляла речка Гусыня…
Да, кто-то из «мушкетеров» был замечательный художник (Иге казалось, что это Вилька Аугенблик.) Всю «географию» он изобразил уверенной и умелой рукой. А слева вверху нарисовал квадрат с завитками, в котором вывел старинными буквами название: «Карта Лопухастых островов». Именно так – не «Лопуховых», а «Лопухастых»! То есть «наших»! В правом нижнем углу раскинула острые лучи компасная звезда с буквами N, S, O и W. Ну, в точности, как на картах времен Колумба и Магеллана (Соломинка сказал, что эти карты назывались «портуланы»).
Были нарисованы среди болот всякие существа. Кнамы, квамы, толстые крупные книмы. Были похожие на кенгуру с крысиными головами шкыдлы и мохнатые коротышки – чуки. Был здесь даже маленький добродушный дракон. А еще – длинноногая, с петушиным гребнем и павлиньим хвостом птица. Соломинка сказал (со слов брата), что скорее всего это ночная птица Уаха, хотя нарисована она неточно. Точно и нельзя, потому что никто ее не видел, только слышали по ночам печальные крики…
Но самое главное – это был маршрут! Такой, словно давние Вилька, Боря и Юрик позаботились о будущих путешественниках – об экипаже «Репейного беркута». Хотя на самом деле они, конечно, собирались в экспедицию сами.
То по Гусыне, то по жилкам проток и блюдцам озер тянулись оперенные стрелки маршрута. Из юго- западного угла карты, где лежал Большой Лопуховый остров с Малыми Репейниками, на северо-восток (то есть на норд-ост) прямо к острову Одинокий Петух.
Что было нужно «мушкетерам» на том острове? Никто теперь не мог этого сказать, даже Валентин Валентиныч, бывший Валька Клин – младший сосед трех друзей и свидетель их многих дел.
Валентин Валентиныч, когда узнал, что фильм удалось спасти, радовался, как семилетний пацаненок. Ему подарили кассету с копией. Он смотрел ее на своем «видике» снова и снова, даже забывал про покупателей. Иногда останавливал кадры и, вздыхая, покачивая головой, разглядывал их, как фотоснимки.
– Подумать только.
«Портулан» он тоже рассматривал с интересом.
– Конечно, это Вилька рисовал! Талант был…
– А как он сумел составить такую подробную карту? – спросил Соломинка. – Ведь даже в наше время таких не найти.
– Как… как… – Валентин Валентиныч поднял к потолку глаза, поскреб темя. – Я не исключаю, что была применена аэрофотосъемка. Да-да! Ребята часто клеили из бумаги воздушные шары. Запускали их над болотами. Они вполне могли прицепить кинокамеру к шару, сделать ей приспособление, чтобы щелкала кадры, скажем, раз в минуту. Выбрали нужный ветер, запустили…
– Да, но как они получили камеру назад? – не унимался Соломинка. – Ветру приспособление не сделаешь, едва ли он пригнал бы шар обратно…
– М-да… Не знаю, не знаю… Меня ведь не посвящали… Однако же, карта вот она, это непреложный факт!
– А может, они все же успели побывать на Петухе? – неуверенно сказал Ига. Ему очень хотелось этого.
– М-м… едва ли.. Думаю, что я знал бы про такое дело.
– А может быть, они зачем-то специально скрывали, что были на острове, – рассудительно заметила Степка. .
Степка была теперь вместе со всеми. Мама ее уехала, погостив здесь пару дней.
– И не скоро приедет снова, – сказала Иге Степка. – Потому что ей опять надо в Улан-Удэ. Дела фирмы всякие и вообще… Забавно, да?
И все же Степка была повеселевшая. Не отставала теперь от Иги, и все понимали, что так и должно быть. Заминка только вышла, когда составляли план экспедиции.
Степка ничуть не обиделась, что Ига пошел смотреть кинопленку без нее. Но, когда узнала конец
