За Пако.
За три тысячи американцев, погибших в то теплое сентябрьское утро.
За всех жертв фанатиков, убивающих невинных ради продвижения своего дела.
Он медленно кивнул.
— Сегодня распоряжаешься здесь не ты. — Он рванул на русском рубашку. — Посмотрим, долго ли змея живет без головы.
Еглов с беспокойством наблюдал за тем, как он рвет рубашку на полосы.
— Так вы меня убьете?
— Да, твои люди продолжат борьбу без тебя.
— Что вы собираетесь делать?
Питерс злобно усмехнулся.
— Что, ситуация выглядит по-другому, когда умирать приходится самому? Это не горло какому-нибудь рыбаку или лесорубу перерезать. Немножко нервничаешь, а?
— Работая на меня, вы могли бы получить хорошие деньги. Отказываться от такой возможности глупо. И еще глупее вызывать на себя гнев моих последователей.
Джейсон не ответил. Порвав на полосы рубашку, он связал русского по рукам и ногам и забросил на плечо.
— Открой-ка мне дверь.
Эдриан открыл.
— Но что?..
— Отправим нашего приятеля на встречу с любезной ему природой.
Он шагнул к двери.
— Ты же не… — начал Грэм.
С русского, едва он догадался об уготованной ему участи, мигом слетела вся спесь.
— Человека нельзя убивать столь жестоко! — взмолился он, мешая русские и английские слова.
— Предпочитаешь, чтобы я перерезал тебе горло? Большего шанса ты своим жертвам не давал. К тому же о тебе позаботятся близкие к природе существа.
Свиньи уже хрюкали, предвкушая угощение.
Когда Питерс вернулся в комнату, во дворе шел уже настоящий пир. Вопли несчастного ослабевали.
Бледная, с осунувшимся лицом, Мария стояла у двери.
— Я видела, что ты сделал.
— Он это заслужил. Кстати, поздравляю. Замечательная идея — смешать воду с сухим льдом.
— Что? — спросил шотландец.
— При смешении двуокиси углерода с водой образуется газ, — объяснил Джейсон. — Если процесс происходит в ограниченном пространстве, газ, не находя выхода, разрывает контейнер. В данном случае бутылку.
— Отлично! — Эдриан похлопал в ладоши. — Этот фокус спас нам жизнь.
Доктор Бергенгетти медленно покачала головой.
— Если бы я знала, что случится дальше, то, может быть, ничего такого и не сделала бы. — Она посмотрела на свои руки. — Я убила…
— Если бы ты не убила его, он убил бы нас всех, — напомнил Джейсон.
— А ты… — Мария ткнула в него пальцем. — Я видела, что ты сделал. Это… это… бесчеловечно.
— Бесчеловечно? А травить газом безоружных рабочих? А планировать убийство президента? А что, по-твоему, они сделали бы с тобой, когда им надоело бы тебя насиловать? Если бы ты не заколола…
— Что бы они ни сделали, я не могу с этим жить. — Мария посмотрела на дверь. — Я должна уйти. Сейчас.
— Послушай, — попытался образумить ее Джейсон, — дай нам несколько дней. Сейчас нельзя…
— Нет! — Она почти кричала. — Никаких «нам»! Из-за тебя я убила человека. Я видела, как ты заживо скормил другого свиньям. Нет, Джейсон, я не могу быть рядом с человеком, способным на такую жестокость.
— Но…
Она неосознанно, сама того не замечая, терла руки, словно отмывая их от крови и повторяя жест леди Макбет.
— Я люблю тебя, но жить с тем, чем ты занимаешься, не могу. Чем раньше я тебя забуду, тем лучше.
Только тогда Питерс понял, что и сам, кажется, полюбил. Мысль эта удивила его. После Лорин он уже не надеялся на такое.
— Послушай, мне вовсе не обязательно этим заниматься. Я могу…
Она покачала головой.
— Нет. Я никогда не забуду того, что ты сделал, пусть даже и по необходимости. Лучше уж найду тихого парня, ученого или преподавателя, выйду замуж и заведу дюжину детей. Я не смогла бы жить с человеком, убивающим за деньги.
— Ученого? Вроде Эно Каллиджини? — с горечью уточнил Джейсон.
— Возможно. Они все примерно одинаковые. И вообще, тебя это не касается. — Она повернулась к Эдриану. — Можете отвезти меня куда-нибудь, где можно сесть на автобус до аэропорта?
Эдриан посмотрел на друга.
— Давай. — Джейсон пожал плечами. — Я удержать ее не могу.
Мария шагнула за Эдрианом к двери, но остановилась, повернулась, быстро пересекла комнату, обняла Джейсона за шею и поцеловала.
— Ты понимаешь? Я не могу жить с тем, что ты делаешь. Даже если уйдешь, будешь винить меня за это.
И она вышла.
Эпилог
Питерс стоял на лоджии второго этажа своей виллы. В динамиках гремел вагнеровский «Полет валькирий». Взгляд его то и дело уходил к зданиям на склоне холма примерно в полумиле от виллы. Он щурился, стараясь ухватить точный оттенок солнца, окрасившего серовато-белый камень собора, — золотистый, словно идущий из самих шероховатых стен. Ярко-синее море за ним казалось скорее нарисованным, чем настоящим. Переложить эти цвета на холст — труд, достойный Сизифа, учитывая, что менялись они едва ли не ежеминутно. И все же отклонить этот вызов не смог бы ни один художник. К тому же прежние его творения продавались в городе довольно неплохо.
Обнесенный стеной, как настоящий римский лагерь, новый дом стоял на вершине небольшого холма. Крытый красной черепицей, он почти не отличался от других домов. Джейсону нравилось наблюдать, как солнце каждый час перекрашивает штукатурку в цвета, воспроизвести которые мирскими средствами он уже не надеялся.
Питерс отложил кисть и еще раз прошелся придирчивым взглядом по холсту.
За огороженной террасой виднелся проезд к крошечной деревушке Искья-Понте, мощеная дорога, проложенная еще в 1438 году и соединявшая ее с вулканическим островом Искья. Арагонские испанцы построили также крепость, монастырь и собор, все защищенные обрывистой береговой линией,
