знал, что случилось непредвиденное. Роуман выступил раньше намеченного и должен был вернуться вместе с командой «Полярного заката» почти час назад. По крайней мере, появиться в пределах прямой видимости. Роуман был превосходным командиром, его бойцы прошли отличную подготовку, поэтому непредвиденные случайности практически исключались.
Типтон дошел до края взлетного поля и включил два синих фонаря, запитанных от аккумуляторов. Потом отправился на противоположный конец неровной посадочной полосы и зажег вторую пару сигнальных огней. Вернувшись на оперативную базу, сержант обнаружил, что капрал все еще безуспешно пытается вызвать группу на связь. Второй боец тем временем наблюдал за горизонтом.
— Не отвечают, — доложил капрал.
— Продолжайте, пока самолеты не прилетят. — Типтон смерил взглядом обоих солдат. — Приказ есть приказ. Придется вылететь независимо от того, прибудет основная часть группы или нет.
Типтон шагнул к солдату, ведущему наблюдение. Из-за толстой белой парки его было довольно сложно отличить от капрала.
— Джонсон, передайте пилотам, чтобы подождали минут пять. Я пойду на торос выглядывать капитана. Смотрите, не улетайте без меня!
— Так точно.
Через минуту в ледяной ночи послышалось тихое гудение. Звук нарастал, пока не превратился в хорошо узнаваемый гул самолетов. Оба «Оспрея» не включали навигационные огни и поэтому совершенно терялись на фоне темного неба. Их специально модифицировали для перелетов на длинные дистанции, и самолеты преодолели без малого семьсот миль. Отправившись с аэродрома в Игл, штат Аляска, они пересекли границу с Юконом и летели над тундрой так низко, что ни один радар не среагировал. Впрочем, Куглуктук был одним из самых удаленных и малонаселенных регионов Канады.
Типтон взобрался на вершину тороса, оглянулся на аэродром и увидел, как заходит на посадку первый самолет. «Оспрей» снизил высоту до пятидесяти футов, включил посадочные огни, медленно опустился и приземлился невдалеке от синих фонарей. Пилот быстро довел самолет до конца полосы и завернул по крутой дуге. Следом полосы коснулся второй самолет, подпрыгнул на неровном льду и подъехал к первому «Оспрею», готовый взлететь в любой момент.
Типтон снова оглядел залив, внимательно изучая линию берега в бинокль.
— Роуман, ну где же ты есть? — прошипел он, злясь на исчезнувшую группу.
Однако ни резиновых лодок, ни людей не было. В бинокль Типтон видел лишь гладь залива и лед. Он терпеливо подождал пять минут, потом еще столько же, но напрасно: группа захвата так и не вернулась.
Сержант услышал, как один из самолетов увеличил число оборотов двигателя, и опустил бинокль. Бегать в зимнем снаряжении нелегко, и все же он поспешно спрыгнул с тороса и бросился к открытой дверце первого самолета. Забравшись внутрь, Типтон увидел недовольную гримасу на лице пилота, который тут же поднял дроссельный рычаг вверх и тронулся с места. Типтон пересел к капралу, «Оспрей» прокатился по неровной полосе и взмыл в небо.
— Не видать? — прокричал капрал, перекрывая шум двигателя.
Типтон удрученно покачал головой, в которой крутилась фраза: «На поле боя никого не оставлять…» Отвернувшись от капрала, он уткнулся в маленький боковой иллюминатор.
Оба «Оспрея» пролетели над заливом Коронейшен, набрали высоту, медленно развернулись на запад и взяли курс на Аляску. Типтон рассеянно разглядывал огни корабля, идущего на восток. В первых лучах солнца он увидел, что это ледокол, тянущий за собой большую баржу.
— Куда же вы подевались? — пробормотал он вслух, потом закрыл глаза и заставил себя уснуть.
55
Типтон даже не подозревал, что смотрит на своих товарищей по отряду «Дельта». Также он не знал, что держат их в нечеловеческих условиях, будто в средневековом подземелье.
Наемники Зака тщательно обыскали десантников, забрав у них оружие и средства связи, и отвели вместе с командой «Полярного рассвета» на баржу. Затем пленников бесцеремонно загнали в трюм на носу. Когда Роуман спускался по железным ступеням, он оглянулся и увидел, что двое наемников поднимают «зодиаки» и привязывают их на корме.
Напоследок захватчики неожиданно расщедрились и швырнули в трюм две упаковки бутилированной воды, застывшей на морозе. Тяжелая железная крышка с лязгом захлопнулась, и раздался грохот цепи, которой закрепили рукоятку. Стоя в темном ледяном трюме, пленники сразу осознали всю безнадежность положения.
Зажегся фонарик-ручка, за ним еще один. Роуман пошарил в нагрудном кармане, нашел свой фонарик, включил и порадовался: хоть что-то у него не отобрали.
Трюм освещали тонкие лучи света, выхватывая из темноты перепуганные лица сорока пяти пленников. Грузовой отсек оказался не очень велик. Помимо того люка, через который их загнали наемники, в кормовой переборке был второй люк, открытый. В углу лежали две катушки с причальными тросами, вдоль стены валялась груда старых, измазанных сажей автомобильных покрышек, использовавшихся в качестве дополнительных амортизаторов при швартовке. Закончив с осмотром весьма скудного инвентаря, Роуман услышал мощный рев дизельных двигателей, затем низкий гул: ледокол завелся.
Роуман осветил фонариком команду «Полярного рассвета» и спросил:
— Кто из вас капитан?
Вперед шагнул мужчина благородной наружности с седой «эспаньолкой».
— Я Мердок, бывший капитан «Полярного рассвета».
Роуман тоже представился и начал было излагать цель миссии, однако Мердок прервал его.
— Ваша героическая попытка спасти нас достойна всяческих похвал… Извините, конечно, но благодарить вас за освобождение от опеки канадских полицейских я не стану, — сухо произнес он и обвел рукой темный трюм.
— Мы никак не ожидали вмешательства третьей стороны, — ответил Роуман. — Вы не знаете, кто эти люди?
— Тот же вопрос я хотел задать вам. Ледоколы принадлежат частной компании, которая использует их для сопровождения грузовых судов по лицензии, выданной правительством Канады. Баржа наверняка принадлежит им же. Откуда у них вооруженная охрана и почему нас взяли в заложники, я не имею ни малейшего понятия.
Роуман тоже не знал, что и думать. Ситуация сложилась абсурдная: по данным предварительной разведки, кроме канадской армии и полиции им некого было опасаться.
Двигатели заработали громче, потом обороты снизились, и прошла неприятная вибрация: судно медленно выходило из порта, таща за собой баржу. Наконец ледокол достиг неспокойных вод залива Коронейшен, снова увеличил скорость, и пленники почувствовали качку.
— Как думаете, капитан, куда нас везут? — спросил Роуман.
Мердок пожал плечами:
— Мы находимся в самой глуши. Вряд ли судно покинет канадские территориальные воды, однако наша участь представляется, мягко говоря, незавидной: длинная и холодная прогулка нам обеспечена.
Со стороны запертого люка послышалось пыхтенье и глухие удары. Роуман посветил фонариком и увидел на железных ступеньках сержанта Боджоркеза, пытающегося выбить люк с разбега. Он разразился бранью, потом выпрямился и сказал:
— Крышка не поддается, сэр. Цепь закреплена слишком основательно. Без паяльной лампы и делать нечего.
— Спасибо, сержант. — Роуман повернулся к Мердоку. — Здесь есть другой выход?
Мердок указал на открытый люк, ведущий на корму.
— Думаю, там вход в первый трюм. Их у этой калоши четыре, и в каждый небоскреб влезет. По идее,
