— Я и сама не знаю, — спокойно ответила та. — Главный заряд не взорвался. В нем было несколько детонаторов, и я уверена, что они были правильно установлены. Думаю, не обошлось без чужого вмешательства. Да и второй заряд тоже должен был вызвать более серьезные разрушения. Подозреваю, что та женщина-археолог, которая погибла, успела обезвредить часть взрывчатки.
— Результат меня разочаровал, — сказал Челик, с трудом сдержавшись от привычного сарказма. — Но я рад, что ты вернулась в целости и сохранности.
— Ливанских контрабандистов мы высадили на берег у Триполи, на обратной дороге, так что израильтянам негде их искать и у них нет следа, по которому они могли бы идти.
— Ты всегда хорошо заметаешь следы, Мария.
Несмотря на необычно спокойное поведение, Мария видела, что брата что-то мучает.
— Как дела у муфтия? — спросила она.
— Ведет избирательную кампанию не хуже профессионального политика, получил публичную поддержку от нескольких ключевых фигур в меджлисе. Но по опросам, он все еще отстает процентов на пять, не меньше, а до выборов остались считаные дни.
Челик укоризненно поглядел на сестру.
— Провал операции в Иерусалиме не дал нам ожидаемого прироста популярности, — добавил он.
— Возможно, это не в нашей власти, — ответила Мария.
Ее слова внезапно пробудили в Челике гнев, который ему с трудом удавалось сдерживать.
— Нет! — заорал он. — Мы так близки к успеху! Мы не можем упустить такую возможность! Ставка в этой игре — восстановление империи, которой правила наша семья…
Он словно уже ощутил вкус власти, которую собирался получить. Глаза его засверкали безумным огнем, а лицо побагровело от ярости.
— Мы не можем упустить такой шанс!
— Золотой Рог? — тихо спросила Мария.
— Да, — ответил Челик, открывая дипломат и доставая карту. — Перехват надо произвести завтра ночью, — сказал он, отдавая ей папку. — Вот описание нужного судна, маршрут и расписание движения по нему. Ты успеешь подготовиться?
Мария тревожно посмотрела на брата.
— Думаю, да, — тихо ответила она.
— Хорошо. В операции будет участвовать группа янычаров, которые взойдут на борт захваченного судна. Но я рассчитываю лишь на тебя.
— Озден, ты действительно хочешь это сделать? — спросила Мария. — Риск очень велик. Погибнет множество наших сограждан, а если операция не удастся, то последствия могут быть просто ужасны.
Челик поглядел на сестру взглядом, достойным маньяка-убийцы, и резко кивнул.
— Другого пути нет.
53
Абель Хамет глядел на лучи заходящего солнца, искрящиеся на волнах Средиземного моря, как маленькие шарики огня. Стоя на открытой части капитанского мостика, капитан израильского судна видел, как солнце уходит за горизонт, обещая прохладный вечерний бриз. Глубоко вдыхая соленый морской воздух, он, казалось, уловил запах сосен, доносящийся с турецкого берега, едва видневшегося вдали. Поглядев в сторону носа судна впереди от мостика, Хамет увидел лишь еле различимые огни. Немного отдохнув от жары, капитан вернулся назад к штурвалу «Даяна» нести вахту.
Почти стометровой длины, «Даян» представлял собой достаточно небольшой танкер, можно сказать, скромный по сравнению с супертанкерами, перевозящими нефть из Персидского залива. Танкер был похож на них практически во всем, однако построили его совсем для другой цели. Он перевозил пресную воду. Согласно давнему соглашению между израильским и турецким правительствами, три одинаковых судна регулярно доставляли воду из Турции к засушливым берегам Израиля.
Находясь меньше чем в четырехстах километрах морем от Израиля, Турция была единственным государством в этом засушливом регионе, обладавшем излишками пресной воды. Под ее контролем были истоки Тигра и Евфрата, а также несколько полноводных горных рек. Ценность этого стратегического ресурса год от года лишь возрастала. Сделав пресную воду статьей экспорта, Турция продавала малую его часть Израилю по достаточно низкой цене.
«Даян» мог перевезти порядка четырех тысяч тонн воды, и Хамет знал, что в масштабах потребления воды Израилем это лишь капля в море, но их рейсы, раз в две недели, не прекращались. Для него лично это была только несложная моряцкая работа, которую он и девять членов команды с удовольствием выполняли.
Стоя посреди рулевой рубки, капитан глядел на экран навигационного компьютера, следя за курсом корабля.
— Две трети ход, — приказал он рулевому. — Мы в сорока милях от Манавгата. Незачем приходить в порт до рассвета, все равно на насосной станции никого не будет.
Рулевой повторил приказ, и единственный двигатель судна сбавил обороты. Незагруженное судно сидело в воде высоко и постепенно сбросило скорость с двенадцати до восьми узлов. Через пару часов, около полуночи, на мостик пришел старпом, чтобы сменить капитана на вахте. Хамет в последний раз посмотрел на экран радара, прежде чем развернуться и уйти.
— Нас нагоняет судно слева по борту, а так на море пусто, — сказал капитан помощнику. — Так что, Зев, просто держись подальше от пляжей.
— Да, кэп, — ответил помощник. — Никаких ночных заплывов.
Хамет спустился в свою каюту, лег в койку и быстро уснул, но вскоре проснулся от ощущения, что что-то не так. Тряхнув головой, чтобы прогнать остатки сна, он понял, что не хватает гула и дрожи судового двигателя. Подумал еще: странно, что никто не пришел за ним и не разбудил, если возникли проблемы с ходом судна или работой двигателя.
Накинув халат, капитан вышел из каюты и взобрался по трапу на мостик. Войдя в полутемную рулевую рубку, он замер в ужасе. В полуметре от него на полулежал старший помощник лицом вниз в луже крови.
— Что тут происходит? — рявкнул он, обращаясь к рулевому.
Тот молча поглядел на него широко открытыми глазами.
В полумраке капитан увидел, что на лице у парня — свежая ссадина. Внезапно взгляд капитана привлекли огни другого судна, видневшиеся сквозь переднее окно. Судно находилось в опасной близости от левого борта танкера, ближе к носу.
— Полный право на борт! — заорал капитан, не обращая внимания на шорох позади.
От задней стены рулевой рубки отделилась рослая фигура человека, одетого в черное, с угольно- черной лыжной маской на лице. В его руках была штурмовая винтовка, которую он поднял на уровень плеч. Рулевой не выполнил команду Хамета, молча глядя на бандита с оружием. Хамет обернулся как раз в тот момент, когда ствол винтовки двинул ему в лицо. Голову пронзило болью, словно молнией. Капитан почувствовал, как его колени подгибаются, и погрузился в темноту, падая на палубу рядом со своим помощником.
54
— Ридли, друг мой, заходи, заходи.
Голос Толстяка звучал, как попавший в миксер песок. Он снова встречал Ридли Баннистера в своих апартаментах в Тель-Авиве, второй раз за неделю.
