при подготовке экспедиции: вертикальному спуску и подъему, водолазной технике, обрушениям, узким проходам, газовым пузырям. Верно?
Она дождалась, пока все кивнули.
– Хорошо. А теперь поговорим об основных препятствиях в Куэва-де-Луз. Первое – большая отвесная стена.
– Что значит «большая»? – осведомился Боуман.
– Около пятисот футов, если считать от края.
Хейт присвистнул, и даже Боуман выглядел изумленным. Канер и Аргуэльо обменялись встревоженными взглядами.
– Как монумент Вашингтона, – сказал Канер.
– Именно. И еще множество вертикальных участков по пятьдесят-семьдесят футов каждый. Как минимум один затопленный туннель, может, и больше – в зависимости от выпавших дождей. Затем – обычные кошмары большой пещеры: узкие места, озера, обрушения, красный песчаник, углекислый газ и сероводород. Допускаю, что есть и другие, – уже не упомню.
– Как нас будут спасать, если что случится? – спросил Аргуэльо.
– В глубоких пещерах, таких как Куэва-де-Луз, спасательные операции не ведут. – Боуман огласил печальную весть таким тоном, будто это прогноз погоды. – Во-первых, потому что нет связи. Во-вторых, если вы получили травму на глубине, возможностей для эвакуации нет: вертикальные скалы, затопленные туннели, колодцы… – Он пожал плечами. – Полагаться будем лишь на самих себя. От начала до конца.
Хотя эти факты на обычных людей подействовали бы угнетающе, слова Боумана, а может, выбранный им способ донесения информации до собеседника обнадежил Халли. Похоже, остальные отреагировали так же.
Она продолжала бросать на него взгляды. Что-то притягивало ее в этом мужчине. Не только внешность. Он показался ей одним из самых несговорчивых людей, в присутствии которых чувствуешь неловкость. В какой-то мере это, разумеется, было связано с его внешностью, но присутствовало и что-то еще – неуловимое, непередаваемое, словно притяжение между двумя магнитами. А пристальный, настороженный, напряженный взгляд, будто из глубины…
Тут до Халли дошло: все смотрят, как она разглядывает Боумана.
Откашлявшись, доктор Лиланд продолжила:
– Самое главное, что нужно понять о Куэва-де-Луз, – это что мы на самом деле ничего в ней не понимаем. Мы больше знаем о Луне, чем о таких суперпещерах.
– У вас, кажется, там были проблемы. Не просветите? – Хейт откинулся на спинку стула, сложив руки на животе.
– Действительно, – кивнула Халли, – проблемы были.
– Это связано с теми двумя, что не вернулись?
– Да.
Кто еще из них знает? Боуман – наверняка. Эл тоже знает. И Барнард. И Лэйтроп тоже. Значит, это новость только для Аргуэльо.
– Так что же произошло? Парни были из соплеологов, да, Халли?
Серьезные исследователи в шутку называли любителей «соплеологами».
– Нет. Хорошие спелеологи с солидной подготовкой.
– Что тогда произошло?
– Мы не знаем.
– Не знаете?!
– Их не нашли. Они работали в боковой галерее – и не вернулись. Мы искали два полных дня и две ночи. Ни следа.
Десять минут спустя она закончила рассказывать коллегам о пещере. Несколько секунд все молчали. Потом слово взял Аргуэльо.
– Теперь я поведаю вам кое-что еще о Куэва-де-Луз. Куикатеки живут в тех краях уже тысячу лет. Для них пещера – священное место, откуда происходит жизнь. Они относятся к ней как к живому существу. Называют ее дух Чи Кон Ги-Хао. Что значит место «великой силы».
– Какого рода силы? – поинтересовался Канер.
Аргуэльо ненадолго задумался.
– Разного рода. Чи Кон Ги-Хао охраняет вход в подземное царство. Он может забрать душу в
Лэйтроп перебил собиравшегося вновь заговорить Канера:
– Если позволите. У нас будет время это обсудить, а сейчас нужно сосредоточиться. У кого-нибудь есть вопросы?
Хейт поднял руку:
– У меня. В своей жизни я побывал в нескольких очень больших пещерах и знаю, что для вертикального спуска, про который вы тут рассказывали, требуется трос весом в сотни фунтов. Нас слишком мало, чтобы нести такую тяжесть. Как будем спускаться и подниматься?
– Положитесь на меня, – сказал Боуман. – Трос нам не понадобится.
– Надеюсь, вы не предлагаете прыгать с парашютом? Ведь еще надо как-то выбираться назад.
Аргуэльо скривился:
– Как это делается, я не знаю, и знать не желаю. – Сложив руки на животе, он медленно качал головой.
– Сейчас объяснять долго. Но трос нам не нужен. – Боуман оглядел всех по очереди. – Еще раз говорю: в этом вопросе положитесь на меня.
Халли наблюдала, как реагируют остальные. Казалось, они не против. И она – к ее удивлению – тоже.
– Еще кое-что, – сказал Лэйтроп. – Небольшая группа специального назначения будет базироваться в Браунсвилле. Время реагирования – два часа. Однако спасательные операции в пещере они не обеспечивают, только на поверхности.
– Тпру, стоп! – Хейт вскинул вверх руки, как регулировщик на дороге. – Еще несколько вопросов о всякой ерунде: оборудование, провиант, связь… Обычно на сборы в экспедиции такого масштаба уходят месяцы.
Лэйтроп не растерялся:
– Времени на обычные сборы нет. Вы видели жертв АКБ. В нашем распоряжении самое большее десять-двенадцать дней.
– Оборудование и провиант будут. – Снова Боуман.
– Тогда ладно. Сколько примерно мы проведем под землей?
– Мы рассчитывали на семь дней, – сказал Боуман. – Два дня на спуск ко дну пещеры, день на сбор материала и отдых, три дня на подъем. И один дополнительно.
Лэйтроп обвел взглядом присутствующих.
– Спасибо вам за терпение. Еще вопросы?
– Только один. – Снова Хейт с поднятой рукой. – Честно. Потом я умолкну. Насколько я помню, тут говорили, что нас выбрали, потому у нас есть допуск к секретной информации, навыки работы в пещере и «кое-что еще».
Хейт посмотрел на Лэйтропа, потом на Барнарда и снова на Лэйтропа.
– Я просто подумал, что именно это «кое-что»?
Лэйтроп и Барнард обменялись взглядами. Барнард едва заметно кивнул головой.
– Вообще говоря, были и еще кое-какие критерии, – сказал Лэйтроп.
Все ждали. Он помолчал, уставившись в пол. Потом вновь поднял глаза на собравшихся.
– Вы все холосты, одиноки, у вас нет детей.
Никто не произнес ни слова.
