В банке стрясли пятьдесят серебряных за присвоение ячейки и открытие счета. Ежемесячно банк будет поглощать по половине золотого за обслуживание, поэтому пришлось раскошелиться и внести заранее два золотых. Столько же она отдала за незамысловатые штаны и рубаху из хлопка. Суммарно они прибавляли шестнадцать к броне и три пункта к живучести.
— Теперь можно и на кладбище, — переодевшись, выговорила Хэйт. — Костями погреметь, желательно — чужими.
С некоторых пор (а именно, с периода услужения жрицам Ашшэа), нежить была в числе излюбленнейших жертв девушки.
К удивлению ее, кладбище оказалось занято.
— Эй, ушастая! — окликнул Хэйт озорной девичий голосок.
Возле осыпавшейся местами (довольно многими, что не делало чести ни городу, ни смотрителю) известняковой стены стояло жизнерадостное чудо с двумя чернявыми хвостиками, в которых пробивались малиновые прядки, широко распахнутыми бордовыми глазками и обоюдоострым топором в хрупкой детской руке. Гномка.
— Что тебе, деточка? — насмешливо отозвалась Хэйт.
— Но-но! Тоже мне, великовозрастная нашлась! — гномы, как известно, отличаются нахальством, несоразмерным их малому росту, и эта представительница достойной, но прижимистой расы, исключением не являлась.
— Ты что хотела-то? — усмехнулась Хэйт. — Я вообще-то по делу тут, не мельтешила бы ты…
— Ты своими длинными ушами и угрюмым видом разгоняешь моих мобов, а у меня на них планы! Так что топай отсюда, — ничуть не теряясь, заявила гнома. — Пока ухи не укоротили.
Хэйт машинально схватилась за голову, проверяя, не растрепалась ли прическа, прикрывающая кончики ушей. Волосы были на месте, ушки не торчали. Так откуда мелкой знать о ее смешанном «происхождении»? Вспомнила — гномы могут зреть «суть вещей», это пассивное умение, получаемое при выборе класса добытчик. Выходит, гнома первый десяток уровней уже прощелкала, как и квест на смену класса.
Наглость и оскорбление оставлять безнаказанными она не желала, поэтому сощурилась, прикидывая, на сколько заклинаний хватит мелюзги… Гномы, они живучие, толстокожие, даром, что через эту солнце просвечивает. Может, суровое детство в рудниках да копях закаляет?..
— Даже не надейся, ушастая, — словно прочитала мысли девушки кроха.
— Шла бы ты, девочка, — недобро осклабилась Хэйт, решаясь. Неизвестно, есть ли у гномы бижутерия, дающая защиту от магии, или она все золото в покупку недешевого топорика ухнула (одна только резьба по рукояти кричала о дороговизне). А гордость — это святое.
Останавливающая лоза на гномку не подействовала. Хэйт, чертыхнувшись, активировала пыльцу и начала кастовать угольки, но еще до того, как заклинание полетело в сторону гномы, та с боевым кличем ринулась на Хэйт. И непременно добежала бы, не случись между ними пары выкарабкавшихся из-под земли скелетов, которые и стали нечаянными защитниками квартеронки, решив, что бегущее в их сторону гномье мясо вполне питательно…
Хэйт колебалась не дольше удара сердца. Добить разъярившую ее гному в ситуации, когда ту атакуют костяные уродцы — против чести, так что следующие угольки были пущены уже в нежить.
— Остроухая, это был мой опыт, — попыталась хорохориться гномка, но уже без прежней уверенности.
— Меня зовут Хэйт. И чем тебе не угодили мои уши? Их же даже не заметно со стороны…
— Да ладно, уши как уши. Надо было к чему-то придраться… Я Массакрэ, — гнома подошла к Хэйт и подала левую, свободную от оружия руку. Квартеронка рукопожатие приняла.
— Больно длинное имя… для такой маленькой гномки, — хмыкнула Хэйт. — Так что быть тебе, мелкая, Масей.
— Ладно, — подозрительно легко согласилась юная нахалка. Надо полагать, ее саму трудно выговариваемое имечко тяготило изрядно.
— А почему ты без щита? — полюбопытствовала квартеронка, чуть изогнув тонкую бровь. — Это до меня редкий гад добежит, а ты с ними лоб в лоб…
— На секиру все ушло, — потупилась Мася. — Знаешь, как ты по мне шандарахнула? На бижу тоже не хватило…
Девушки переглянулись и расхохотались в голос, не щадя тонкого слуха окрестных мертвяков. Позже Хэйт спросит себя: каким мифическим образом мелюзга эта наглая так легко и непринужденно стала восприниматься ею, как приятельница? Ответа, разумного, подкрепленного доводами, не обнаружится. «Это особое гномье обаяние», — решит для себя квартеронка и перестанет гадать. Пока же…
Они отметили начало дружбы распитием трофейных лечебных эликсиров (запасливая гномка не поскупилась ради такого события), ритуальными расовыми танцами и распеванием на два голоса баллад гномов и дроу, обоюдно фальшивя (то, что все эльфы, независимо от цвета кожи, одинаково хороши в пении и музицировании, наглая ложь). Нежить, не отличавшаяся, по замыслу разработчиков, особой сообразительностью, на сей раз предпочла благоразумно отсидеться у своих свежеразрытых могилок, и сделать вид, что не замечает творящегося совсем рядом вопиющего безобразия…
К счастью, эликсиры действовали недолго, и по-настоящему пьянящего эффекта не оказывали. Прикупить же вина или эля ни одна из горе-воительниц не додумалась, все-таки обе были бережливы до скаредности. Как выяснилось, квест на скелетов делился, несмотря на то, что по требованиям Маська не проходила: чистокровная гнома начала свой путь в горном форте.
Для разминки парочка раскидала ближайшую группу нежити, подивившись легкости убиения. Правда, потом действо пришлось прервать: Хэйт загибалась со смеху. Причина была в гномке… Точнее, в ее выкриках во время боя.
Навыки воинов активировались голосовыми командами. Имелся и другой путь: наносить удары в соответствии с задуманной комбинацией, то есть с учетом замаха, положения оружия и прочих условий. Без подготовки в реальном мире молодые мечники, копьеносцы, кинжальщики, словом все «физики», в Тионэе вынуждены были полагаться на голос. Это понижало эффективность, но в дальнейшем развивало: тело, хоть и виртуальное, запоминало порядок действий, нагрузку на те или иные группы мышц, скорость и требуемое усилие.
Гномы-добытчики, кроме прочих классовых умений, обладали навыками поиска скрытой добычи и последующего ее извлечения (из трупа). Массакрэ, проявив недюжинную смекалку, переименовала команды для этих навыков. Теперь, перед тем, как выписать крестообразную фигуру по коже или одежде монстра (в конкретном случае — по косточкам) лезвием топора, гномка выкрикивала звонким озорным голоском: «Шарю!» — а после убиения, с не меньшим энтузиазмом: «Тырю!»
— Шарю! — возглас обиженной гномы принудил Хэйт распрямится. — Тырю!
Обобрав труп, гнома насупилась.
— И чего ржешь, дылда откормленная? — с грозным видом девчушка напирала на квартеронку. — Мне на все кладбище орать: «Поиск сокрытого», — а потом: «Извлечение тайного», — или два емких, коротких и простых слова?
— Нет-нет, мелочь, все правильно, — Хэйт не сдержала смешок. — Масечка, ты умница, я бы не догадалась до таких команд… Тырю, ой не могу-у-у!..
— Прекрати истерику! — скомандовала гномка, вздернув курносый носик. — У нас тут еще с сотню могил вскрытых, а она гогочет, что тот конь!
Хэйт быстро-быстро закивала, как ни растягивались губы в пылкой усмешке, обижать напарницу она не собиралась, да и квест проваливать — тоже. В нежить полетели заклинания наряду с ловкими ударами топориком. Когда гномка подпрыгивала, нанося оглушающий удар, Хэйт нет-нет, да срывалась на хохот, столь умилительно и потешно это смотрелось со стороны.
Разверзнутых могил оказалось поболее, чем сотня. Они с Масей насчитали сто пятьдесят восемь поверженных скелетов, получили каждая по уровню, прежде чем на погост опустилась лиловая дымка.
— Похоже, это был последний, — тряхнула хвостиками Маська, провела ладонью по рукояти секиры. — Идем за наградой?
