лист. Послание гласило: «Для особенной девушки. Выручишь меня сегодня? Стас. PS: Это не взятка!»
Она так и застыла: с корзинкой в одной руке и запиской в другой. И, пожалуй, долго изображала бы статую, если б не тихий сигнал из комнаты о пришедшей смс-ке. Девушка дошла до журнального столика, примостила на нем цветы, а записка сама выпорхнула из пальцев.
Сообщение было от Стаса. В нем значился адрес детдома, в который они отвозили мелки, время — с 16:00 до 19:00. И просьба провести за него занятие для ребятишек. По любой тематике. Он (Стас) был вынужден срочно уехать из города, а подводить детей не хотел.
— И, конечно же, ни одного телефона в детском доме не имеется, чтобы позвонить и отменить урок! — всплеснула руками Вероника. — Черт!
Она метнула злобный взгляд на безвинные крокусы, подняла и скомкала записку. Бесили ее даже не манипуляции Стаса, а тот факт, что она не понимала, чего же ему от нее нужно на самом деле. Затащить в постель? Слишком много ухищрений. Вернуть ей «веру в людей», «вылечить» от социопатии? Цветы не вписывались в концепцию. Сделать из нее «великую» художницу и гордиться потом, что приложил руку к ее становлению? Ха-ха три раза.
— Не знаю, что за игру вы затеяли, Станислав Анатольевич, — произнесла Вероника, хищно сощурившись. — Но победа вам не достанется.
Она не любила, когда с ней играли втемную. Пусть и из лучших побуждений.
Мельком брошенный на настенные часы взгляд подсказал, что до пытки детским обществом масса свободного времени, и она решила, что было бы глупо терять его впустую. Перезвонила Галине, подтвердила свое непременное присутствие послезавтра, тем более, что подруга обещала запечь семгу в духовке ради торжественной встречи. Поварской талант Галки был выше всяких похвал, а уж с рыбой она творила чудеса.
— Отлично, один вопрос улажен, — кивнула сама себе Вероника. Затем поставила таймер на два часа и улеглась в капсулу — следовало завершить храмовые дела.
Перво-наперво Хэйт направилась к жрице-наставнице, за обещанными книгами умений, благо, репутация ее позволяла просматривать схему верхних помещений храма. Изнутри храм был настолько схож с лабиринтом, что несведущему посетителю без соответствующих указаний ничего не стоило заблудиться в его коридорах.
Жрица встретила девушку улыбкой и стопкой подготовленных заранее книг. Хэйт сразу же схватила фолианты в темных переплетах с густо-фиолетовым тиснением. Сложно было поверить, что за эти книги с нее не потребуют денег, однако жрица-наставница только покровительственно кивнула.
— Ашшэа милостива к чтящим ее, — сказала темноволосая дроу. — С гордостью прими ее учение.
Обложки магических книг в Восхождении всегда соответствуют стихийной направленности заклинаний, в них содержащихся. Те умения, что сейчас намеревалась изучить Хэйт, принадлежали к тьме.
Основное отличие адепта тьмы от адепта света как раз и заключалось в выборе вторичной стихии; первичной у обоих считалась земля. Кроме того, имелся ряд внестихийных заклинаний, таких, как длань очищения, доступных к изучению любому из магических классов.
Хэйт пробежалась пальцами по корешкам.
— Изучить! — шепнула она с затаенным дыханием.
Искры взметнулись от книг к ладоням девушки одновременно с сигналами оповещений.
Ауры — второе серьезное отличие адепта тьмы от его светлого «собрата», использующего касания. Касание применимо к любому союзнику, ограничено небольшим временным интервалом, зато и ману «поедает» только в момент активации. В то время как адепт тьмы лишается доли мп на весь срок действия ауры. Максимум можно включить десять аур одновременно — и это поглотит половину всего запаса маны адепта! А ведь группа наверняка потребует лечения и снятия негативных эффектов. Как следствие, адепт тьмы развивает только умения поддержки, поскольку ни на что другое маны ему не хватает даже с дорогостоящими зельями. И, пытаясь исправить ситуацию, уровень за уровнем вкладывает очки характеристик в мудрость, не усиливая другие важные статы.
Так происходит чаще всего. Вообще, адепт тьмы — непопулярный класс, его выбирают в большинстве своем те игроки, что изначально нацелены на групповую игру и роль поддержки. Но Хэйт не относила себя к большинству. И у нее имелись свои планы относительно развития персонажа.
Время поджимало, так что Хэйт рассыпалась в витиеватых благодарностях (опыт подсказывал, что жрицы ценят преувеличенно вежливое обращение) и поспешила покинуть территорию ордена. Игровое время подходило к полуночи, потому девушка решила не откладывать визит к храму Балеона, чтобы «хвост» от серии растительных заданий не висел.
К нужному храму идти пришлось через полгорода: главное святилище находилось в удалении от «второстепенных», это диктовалось как религиозными соображениями, так и влиятельностью богов- покровителей. Орден Ашшэа в Велегарде был малопопулярен, чего нельзя было сказать об ордене Балеона.
Охраны возле храма Хэйт не обнаружила. Зато деревьев, в основном — виртуальных родственников кипарисов — росло предостаточно, почти превращая подступы к храму в парк. В Восхождении все ночи — белые, видимость ослабляется, но не сводится к хождению на ощупь. Девушка плавно двинулась к длинным теням «кипарисов», чтобы не попасться на глаза случайному прохожему или гуляющему в ночи жрецу.
Она зашла как можно дальше от дороги, обойдя святилище по дуге. Вытащила из рюкзака «папоротник», прикопала рядышком с некой статуей (мраморная фигура была мужского пола, но кого она изображала, Хэйт не имела ни малейшего понятия).
— Сдашь меня местным жрецам — вернусь и спалю, как соседа по пещере, ясно тебе? — пригрозила она растению на прощание.
Древо искушения, выглядевшее на сей раз как куст бузины, пошевелило тонкими листочками. Хэйт кивнула — то ли древу, то ли себе самой и, уже не таясь, пошла в обратном направлении. Всплыла табличка с отчетом о выполнении задания — девушка от нее отмахнулась, ведь и без оповещений завершение квеста было очевидно.
— Не сдам, пришлая, — еле слышный шелест заставил ее обернуться. — Ты забавная.
Хэйт хихикнула, прикрыв ладошкой рот.
— В таком случае — удачно тебе тут развлечься.
Она взглянула на индикатор времени: таймер вот-вот должен был сработать. Оставалось семь виртуальных минут.
На всякий случай Хэйт удалилась от «места преступления» и только после этого скомандовала:
— Выход!
Занятие она провела. Не имея ни малейшего понятия о том, чему учил детей Стас в свои часы, Вероника выбрала простую в применении гуашь — на школьных уроках рисования ее использовали класса с шестого. А чтобы детям было, от чего отталкиваться, она им привезла наглядное пособие. Собственно, корзину с крокусами. Детям, особенно девочкам, очень понравилось. А уж когда Вероника предложила им оставить цветы, чтобы позаниматься в свободные часы и просто приобщиться к прекрасному, восторженные возгласы девчонок ее почти оглушили.
Урок занял чуть больше положенных трех часов — ребята не хотели ее отпускать, а обижать
