удалось, иначе встречала бы нас не кучка техников с лазерами…
Еще один бункер оказался пустой казармой, а вот пятый… Едва Койт распечатал вход, как засветился мой кулон.
— Ирина, появился сигнал второго передатчика. Будь осторожна, если это не Тиор, может быть опасно.
— Спасибо, Ана.
А то я сама не догадываюсь, что мы не в сказочном сне, и вокруг не пляшут лепреконы! Ладно, не стоит срываться на Ане, ей и так сейчас не сладко… Похолодев от мысли, что начинаю воспринимать КР, как живого человека, я отодвинула Койта и бодро зашагала в недра бункера. Жизнь — это такая штука, от которой умирают. Вперед!
— А мы вас уже и не ждали.
— Альдобраст! — заорала я и кинулась ему на шею.
Он похлопал меня по спине сильною мужскою рукою (эх, рано же я отключила защитное поле)…
— Альдобраст, Альдобраст… А кого ты ожидала встретить?
— Деда Мазая и зайцев, — я потянула пострадавшую от «нежностей» спинку. — А без синяков нельзя было?
— Прости, лапочка, все от избытка чувств. Слушай, а кто такой Дед Мазай?
— Не бери в голову, — я еще раз обняла медика. Потом опомнилась и украдкой взглянула на Койта. Он стоял, скрестив руки на груди, с таким непроницаемым выражением лица… Эх, когда я научусь понимать мужчин?..
— Ты один тут обитаешь? — сменила тему я, отстраняясь от Альдобраста, которому, похоже, понравилось меня обнимать. Меня отпускать он не торопился…
— Нет, что ты. Держу в плену пару сотен криогов, они в соседней комнате. Шучу. Пятеро нас. Ирнальда жаль… Хороший был мужик…
— Да…
— Ладно, идем. Меня вообще-то на разведку послали, прибегут еще, перестреляют… Этот верзила так громыхал, понимаешь…
— Пойдем, — я заулыбалась. Жить стало значительно легче.
— Конфетку хочешь?
— А у тебя остались?
— Для тебя берег. Угощайся.
— Альдобраст, ты прелесть!
— Знаю, лапочка, знаю…
— Ирина, вы отсутствовали более трех суток. Извольте пояснить причины.
— Тиор, я тоже рада тебя видеть.
Его тон невероятно злил и смешил одновременно. Неужели Тиор ожидал от меня оправданий?..
— Сейчас не время для шуток. Будь добра, просвети нас, чем вы были заняты все это время?
Подавила (с трудом) истеричный хохот. Серьезно? С подробностями?..
— Тиор, ты в последний раз когда узнавал о погодных условиях? — очень ласково спросила я капитана. Другой бы уже догадался, что пора бежать, ставя рекорды по спринтерскому забегу…
— При чем здесь…
— Да при том, — рявкнула я, перебивая Тиора. — Что атмосферными явлениями, в том числе и тем, что препятствуют перемещениям, можно и нужно интересоваться. Три дня бушевала сильнейшая метель, покинуть капсулу не представлялось возможным. И еще. Очень прошу, немного измени тон, в котором обращаешься ко мне. К порученной Императором операции ты присоединился по собственной воле и на равных со всеми правах, поэтому — чуть повежливее, пожалуйста.
Не люблю я кричать на людей, но порой не оставляют выбора…
Я демонстративно повернулась к нему спиной.
— А теперь расскажите-ка нам, пропустившим все веселье, как тут было дело? Мы же вас хоронить шли…
Простая фраза несколько разрядила обстановку, только спину холодил злобный взгляд Тиора, ну да не бывает в жизни полного счастья.
— Никак не было, — отрезал Листенн, мрачнея. — Пять э
Я кивнула. Дальше можно не объяснять. Результаты мы видели — много трупов, мизерное количество выживших. А вот Покров меня заинтересовал — я о нем только слышала (точнее, находила упоминание в одном тематичном талмуде), штука редкая и крайне сложная в исполнении, надо будет порасспросить Флинера. И уж тем более нелогичным выглядит вышвыривание меня и Койта за пределы защитного поля. Перестраховались?.. Странно. Сомнительно…
— Флинер! Надо поговорить.
— Я считаю, что планету необходимо покинуть. Ситуация вышла из-под контроля, — вещал Тиор, уже не пытаясь делать вид, якобы советуется с командой. На этот раз он обращался исключительно ко мне.
— Приблизительно через сутки мы именно так и поступим, — я пожала плечами. Ни малейшего желания давать какие-либо объяснения не было.
— Что изменят сутки пребывания здесь?
— Ана закончила сканирование. Она знает, где располагается тактический центр криогов.
— Чудненько, — буркнул капитан. — Ана!
Я поморщилась. Разве так обращаются к девушке?
Мы старались изо всех сил, ибо ни малейшего желания завязнуть на Дите надолго никто не изъявил. Извращенцев не нашлось.
И потому вляпались.
Либо отсутствие связи с базой сыграло свою роль, либо обычное невезение — нас, горсточку «захватчиков», засек военный транспорт.
Зрелище было знатное: солнечный, яркий день, блики на обшивке транспортника, сияющий снег, будто мелкие осколки хрусталя просыпались на землю…
Лицевое поле затемнилось, когда транспортник открыл огонь, позволяя видеть бледно-розовые плети, равномерно хлещущие по снежной равнине. Нитевидные лучи, бирюзовое небо… и замедленное падение транспортника. Даже подбитый, он не прекращает обстрел, перед глазами: искры, искры… Это умирает силовое поле. Розоватые хлысты без устали бьют по нашим телам, уверенно сжигая защиту. От поверженной громадины в небесах отделяются хрупкие «божьи коровки» — круглые, с пятнышками… Треск, чей-то вопль, тишина. И в тишине расцветает огенно-черный гриб — поле гасит звук последними ресурсами. Следом — четыре гриба поменьше, зато с жутким грохотом — система захлебнулась. Эффектно выглядит гибель «божьих коровок». Нормально приземляются лишь две из них, но и двух нам, пожалуй, достаточно.
Я вижу Койта — он непрерывно стреляет, костюм его обуглился, из левого бедра хлещет алая артериальная кровь. Мы все в таком состоянии. Стреляем, кричим, стреляем… Заряды плазмов ушли на материнский корабль и «коровок», остались лишь несчастные лазеры — против двух дюжин криогов. Я оглядываю себя — ран нет, но с костюмом беда, он почернел и потрескался, вот почему шевелиться так тяжело… Впрочем, и лежа можно стрелять. Бледные нити рассекают воздух, и с истошным воем отрубаются остатки защиты. Это — конец. Спустя мгновение ярчайший луч врезается в мою грудь. Перед глазами — золотистый ливень. И голубое солнечное небо со стеклянным звоном падает в снег.
