блекло.
После ухода Нильды ко мне на минутку заскочил Листенн, помолчал по обыкновению, и испарился. А потом началось нечто невообразимое: народ повалил, причем группами по трое-четверо, и, в основном, малознакомые мне люди. Я удивлялась визиту каждой такой компании, но виду не подавала, мило любезничала со всеми, благо надолго никто не задерживался, закралась даже мыслишка о расписании. Койт так и не пришел.
Последним посетителем, на сладкое, был капитан. Выглядел он усталым, да и я подутомилась, принимая новоиспеченных поклонников.
— Вижу, вы уже практически поправились, Леди Калли.
— Спасибо, мне лучше, капитан Райли. Вы не мнитесь на пороге, проходите, ваш приход — приятная неожиданность для меня. Каким ветром вас занесло? — хочешь официального тона — получи, дорогой, но в моей интерпретации.
Тиор не удосужился ответить мне. Тоже мне, воспитание!
— Флинер доложил мне, что он успел уже нарушить инструкции и поведал вам о положительном исходе нашей экспедиции.
— Да, капитан. Не ругайте Флинера, он выполнял мою просьбу. Я ведь могла и не дожить до отчета в вашем исполнении.
Его брови поползли вверх, к рыжеватым завитушкам.
— Что вы имеете ввиду?
Давясь от смеха, я прикладывала все усилия, чтобы не выйти из роли и вещать, подобно каменному изваянию.
— Скажем, вы могли выброситься через шлюз в открытый космос — и кто б тогда меня просвещал? Или придушить меня во сне подушкой…
Тиор косился на меня, как на умалишенную. И правда, бред я несла первостатейнейший.
— Уверяю вас, у меня не было подобных намерений…
Я-таки не сдержалась и прыснула от смеха, уж больно забавная у него была физиономия.
— Тиор, давайте дружить. Кроме шуток. У меня шалит пищеварение, когда вспоминаю, что у нас испортились отношения.
— Попробуем, — согласился Тиор. — Пока помню, до меня дошли слухи, будто вы намереваетесь посетить Глацинию…
Я напряглась.
— Позвольте поинтересоваться источниками, капитан, — зловеще выговорила я. Тиор вместо ответа опустил глаза. — Хотя, можете не говорить, я догадалась.
Милый серый кулон оказался подлым предателем. Точнее — Ана, которой я доверяла, как лучшей подружке…
— Можешь казнить меня, Ирина, — нахально вмешалась Ана, точно услыхав мои мысли. — Я составляла официальный отчет, в него входили и записи разговоров, а он очень некстати завалился.
— Ясно. Однако, позвольте полюбопытствовать, какое вам, капитан, дело до моей личной жизни?
— Мне — никакое. Но мой гражданский долг велит предупредить вас: звание названной сестры Императора ко многому вас обязывает.
— Продолжайте, — сквозь зубы процедила я.
— Меня самого никогда не занимала бюрократическая чушь, но у нас есть одна общая всезнающая приятельница, которой взбрело в голову меня вразумить. Ровнехонько перед высадкой на замечательную планетку, с которой мы едва унесли ноги. Не буду изнурять вас моей болтовней, перейду к самому вопросу. Институт Названного Брата — совершенно официальное явление, существует давнее постановление о правах и обязанностях заслужившего такую честь. Значительно больше прав, но сейчас о другом. Обязанность одна, но обширная и непререкаемая: названный брат (или сестра) Императора, хотя и сохраняет родовую фамилию, становится членом Дома Атиров, соответственно обязуется не уронить честь этого Дома. Как то: не выступать против Императора, тайно или явно, не совершать геноцида, отметьте, если геноцид не обусловлен необходимостью для Империи, и не сочетаться браком с не-урожденными Леди и Лордами. Проще говоря, ваш брак — дело не личное, а государственное, и чем выше будет ранг вашего супруга, тем лучше.
Вот они, реалии монархии. Свобода слова, свобода печати, вообще все свободы — можете смело засовывать в… помойное ведро. Наши с Койтом отношения (и их туда же!) оказались мертворожденными. Жаль, но я почему-то была уверена, что так оно и будет. О, я не пытаюсь списать сей факт на мою якобы имеющуюся интуицию, просто со мной иначе не бывает.
Мне никогда не везло с мужчинами. Притом, что друзей среди них у меня была масса, романов (до Койта) в моей жизни было только два, ибо выбрать кого-то умом, а не сердцем, у меня не получалось — больно хитрый фокус. И оба закончились крахом, заверениями в вечной дружбе и депрессией. Однажды мне сказали, что таких, как я, не бросают — с такими расстаются. С нежностью, долгими воспоминаниями и сожалениями, не забывая сообщить: «Ты — чудо, только слишком сложная». И почему всем нужна элементарность?..
Не будет прогулок под беззвездным небом Глацинии, милых безделушек на память, невысказанной ласки в синих глазах Койта…
Унылых Данте Алигьери разместил в четвертом кругу Чистилища, и так как мы едва вернулись из шестого круга его же Ада — все, довольно ассоциаций с тщетным гимном обреченно влюбленного в Беатриче поэта. Занимательно, конечно, но — довольно.
Печальный Тиор скромненько сидел на краешке моей постели. Ему ведь от меня порядочно досталось за последние дни, надо реабилитироваться.
— Тиор, ты не в курсе, мой режим включает в себя спиртное?
Он ошалело взглянул на меня.
— Наверное, нет, но я могу справится у Альдобраста…
— Долой прелюдию, я хочу напиться. И мне позарез нужна компания, сделай одолжение, Тиор? Не стоит размениваться на вино, в меня столько не влезет, неси что-нибудь покрепче.
В итоге мы пили нечто наподобие неразбавленного виски, только отчего-то пурпурного цвета, под элегантным названием — флан.
Отродясь не пыталась я набраться так тщательно и, откровенно говоря, так безрезультатно. Тиор старательно держал свое слово — пытался со мной дружить, а я вела себя как заправская зануда, тихо ненавидящая все вокруг. А потом капитан напился, и его пробило на ха-ха…
— Представляешь, Ирина, ха-ха-ха… Я ведь решил, что Ана ревнует, — он согнулся пополам от смеха. — Я идиот, да? Ну как она… может меня ревновать? Ха!
Не стала я его разочаровывать, еще как может, все равно он проспится и не вспомнит ничего из того, что нес.
— Тиор, солнце, ты прав, но зачем выплескивать выпивку на мою постель? Во-первых, мне тут спать, во-вторых, выпивке можно найти другое применение, то есть употребить, в-третьих, сырость мне категорически не нравится.
— А знаешь, ха-х… Что наша интеллекту… туалка наболтала? — тут я засомневалась, а не вредно ли человеку столько смеяться? Или пить? А, ладно, разницы ноль — жить вредно! — Ты умрешь от смеха! Она сказала, что ты можешь выйти за Императора, ха-ха-ха… что был этот, как его…
— Прецедент, — подсказала я. Малоощутимое действие хмеля испарилось вовсе.
— Это же вроде инцеста! Но она — дура, да ведь? — говорит, что кровь не смешивается, поэтому — пожалуйста, у обоих ранг соответствует. Ха! Я вот раньше думал, что Ана не может быть дурой, а она дура…
— Тиор, друг мой, а не пора ли тебе спать? И не обижай девушку, она может оказаться злопамятной.
Он даже перестал смеяться. Внимательно изучил пурпурное содержимое стакана и внятно
