воды выросли два каменных бугра. Я прыгнул на один из них, схватил Мэриетту на руки, и попросил не шевелиться. Она послушалась, и как маленький ребенок обняла мою шею руками, уткнулась в нее носом и затихла. Накинув на голову капюшон, и закрыв нас с ней плащом, встал как памятник самому себе. Снежка же категорически отказывалась, чтобы Эол взял ее на руки. Она решила, что сможет, забравшись ему на плечи, залезть на скалы. Но они выросли. И она только царапала ногтями камень.
— Давай вон к тому камню, — крикнул ветер, бултыхаясь в воде, — мне трудно держаться за уступ, я уже землю под ногами не чувствую.
— Я плавать не умею, — закапризничала она.
— Я помогу.
— Боюсь, ой… — и дриада очутилась в воде.
Схватив ее за талию, Эол поплыл ко второму бугру, но, тот был слишком острый, и устоять на нем мог только один человек. Снежка забралась на него и, дрожа, стала оглядываться.
— Дай мне взобраться, — попросил ветер.
— А я?
И тут волна захлестнула Эола, Снежка взвизгнула, нагнулась, и схватила его за ворот камзола, но не удержалась и упала вместе с ним в воду. Они схватились руками за камень, а волны одна выше другой обрушивались на их головы.
— Снежка, — я старался перекричать грохот воды, — успокойся, твою девичью честь Эол не тронет, он просто сам выстоит, и тебе поможет.
Дриада обиженно посмотрела на меня, потом на Эола.
— Он мужчина, он сам должен за себя постоять… — крикнула она, и волна, с грохотом ударившись о скалы, пошла обратно, подхватила дриаду и потащила ее к озеру. Она от страха завизжала. Эол поймал ее за волосы, притянул к себе и помог опять взобраться на камень. А сам скрылся под очередной волной.
Руки Мэриетты расслабились. Сердце, которое билось учащенно, успокоилось, дыхание замедлилось. И я понял, что она уснула. Ни мои крики, ни визг Снежки не могли разбудить ее. А я держал свое сокровище, и, глядя, как эти двое барахтаются в воде, думал о том, срединные от того и гибнут, что стремятся доказать, всегда и во всем, что они чего-то стоят сами по себе, вместо того, чтобы держаться вместе, и тем самым спастись самим. Помочь этим двоим было не в моих силах. Тем временем Эол вынырнул и, задыхаясь, закричал на девушку:
— Ты же слышала, что Дар сказал, ничего я с тобой не сделаю…
— Мне что опять в воду прыгать? — испуганно вскрикнула Снежка, — а если меня снова унесет волна.
— Держись крепче за камень, — попросил ветер.
Дриада скользнула в набегавшую волну, Эол забрался на каменный бугор, выхватил ее из воды и прижал к себе. И тут же словно и не было ничего. Мы стояли с ним на сухом песке, костер кое-где краснел горячими углями, вокруг нас шелестел листьями лес, словно насмехаясь, и чистое звездное небо сонно нависло над нами.
Снежка выбралась из объятий Эола:
— И как это понимать? — спросила она, ощупывая свое сухое платье.
— Сама подумай, — я опустил Мэриетту на землю, она не проснулась.
— Спит? — удивилась дриада, глядя на подругу, — мы тут тонем, а она спит!
— А ты хотела, чтобы вы вместе с ней тонули?
— Но могла бы помочь!
— Чем?
Дриада задумалась, и то, хорошо! Может, это испытание ее чему-нибудь научит?
Усталость навалилась и накрыла, меня как теплое одеяло, и я тут же уснул…
Что-то легкое, почти невесомое коснулось моего лица. Открыл глаза, надо мной висела серебристая паутина. Вскочил на ноги, и она тут же обвила мое тело, крепко прижав руки к груди. Двигаться не мог. Я пытался скинуть ее, не получалось. Вот когда пожалеешь, что лишен магии. Что творилось с Эолом, можно было только догадываться по его ругательствам доносившимся сзади меня.
— Замрите, — раздался голос Мэриетты, — не шевелитесь. И я застыл. Странное спокойствие наполнило меня, хотя только минуту назад все во мне кипело от негодования и желания скинуть с себя сжимающуюся серебристую сеть. Скрип песка, и тонкие руки легко скинули с меня ненавистную паутину, повернулся к Огненной Лисице, широко раскрыв глаза, она смотрела на мою шею, и палец тянулся к ней. Очень захотелось ощутить это прикосновение…
Но возглас Эола и чей-то чужой голос, заставил девушку вздрогнуть, и она опустила руку. Впервые увидел Хранителя Очарованного леса, глаза глубокие, умные и грустные, будто ему нужно было сообщить какую-то печальную весть. Мэриетту по имени не называл, только «спутницей Чёрного дракона и девушкой», из чего выходило, что он прекрасно знает, кто она такая. Его сын, крепкий лопоухий парень, не сводил глаз с моей жены. А она, не видя ничего и никого, как всегда забросала его вопросами. Из их разговора узнал, что она умудрилась выкупить двоих медведей, которые и оказались Хранителем и его сыном. Уж не тогда ли ей понадобилось продать знак десятника, чтобы вернуть деньги княгини?
На меня Медведь старался не смотреть, но когда я хотел подойти к нему, чтобы задать несколько вопросов, схватил Мэриэллу за руку и со словами, что вернет мне ее, исчез вместе с ней.
Эол со Снежкой стали выставлять продукты, которые как подарок он принес нам, и громко радовались, что смогут хорошо поесть. А на меня накатила опять злость непонимания. Верховный дух земли просила освободить одного из нас, и, конечно, это Мэриэлла. Им не терпелось свести ее с Гореном. Они, что не понимают, она ребенок и боится этой встречи? А потом, что она может сделать? Два самых могущественных мага, Ал и Крас, трое владык я, Энлиль и Раст уже несколько столетий пытались разгадать тайну мертвой земли. И что же? Вот эта девочка придет, увидит и все поймет? Нереально! Они там совсем разума лишились.
— Дар, я могу летать, — надо мной висел Эол, — мы — свободны!
— Можете лететь, куда хотите, — огрызнулся я, — а без Мэриетты с места не сдвинусь. Я за нее отвечаю.
— Зачем ты так, — обиделся ветер, — я не предлагаю сейчас уходить, мы ее обязательно дождемся. Может, пока поедим? Хранитель, наверняка, ее покормит.
— Мне не хочется, ешьте сами.
— Дар, ты мог бы быть с нами помягче, — кокетливо посмотрела на меня Снежка, — твой угрюмый вид пугает женщин.
— Что-то я не заметил, чтобы ты меня боялась.
— Я не о себе говорю, а вообще…
— Об вообще любят рассуждать скудоумные мудрецы, которые видят только то, что хотят видеть. А тебе, радость Эола, нужно учиться отвечать только за себя и свои поступки.
— Не пойму, и чем ты нравишься женщинам? Ты же зануда, который только и делает, что нотации читает.
— Ну, что ты, я еще нотации и не начинал читать. Если попросишь, прочитаю пару лекций, особенно у меня хорошо получается наедине и ночью. И сразу оценишь меня.
— Нет, не надо, — оскорбилась Снежка и надулась, а ветер тут же зашептал ей что-то в ухо. Она покраснела и захихикала.
Я вышагивал по опушки. Мэриетты долго не было.
— Ну, только появись Хранитель, от меня не уйдешь, я сумею вытрясти из тебя все, что мне нужно, — думал я.
Но учить других всегда легче, чем самому осознать свою тупость. Такое «прекрасное» открытие пришло мне в голову, когда на опушке показалась Мэриэлла, но одна. В ее глазах стояли слёзы, она опустила голову и медленно, нехотя подошла к расстеленной скатерти, на которой были расставлены продукты. Даже есть не могла, ее руки дрожали. Как испуганный птенец, она съежилась, у меня возникло
