крышу – и встает перед глазами расплывчатое пятно с контурами человеческого тела, размеренно машущее молотком. Видимо, у каждого живущего на этой земле есть один-единственный настоящий образ, полностью отражающий его внутреннее содержание. А остальное так, промежуточные моменты бытия. И лишь в истинной ипостаси человек выполняет свое предназначение, и только в ней он запоминается и близким, и друзьям, и врагам…
– Здравствуй, отец, – проговорил Артем, приподнимаясь на локте. – Дома у тебя было другое имя.
– Дома и я был другим, – сказал сталкер со страшным прозвищем Шаман. – Хотя еще вопрос, где мой дом – там, за МКАД, или здесь, в Зоне.
И обернулся к напарнику, так и не решившемуся пройти в одиночку на середину подвала, несмотря на то что все узники были накрепко прикованы к стенам. Хрен их знает. Так вроде валяются словно мешки с дерьмом, а одно неловкое движение – бросятся разом на всю длину цепей, подсекут ноги и загрызут на месте не хуже мутантов. Это вон Шаман свою башню, по ходу, в Поле Смерти потерял, стоит, трет с каким- то пацаном. А ведь рядом с тем щенком сидит невзрачный с виду мужик, который Хорса убил одним движением пальца. Сунул тому под челюсть вроде слегка – и привет. Если б не был этот невзрачный газом отравленный, так бы и перемочил всю группу как пить дать – двигался он нереально быстро, а стояли пацаны, считай, рядом. Только кашель его скрутил, тут и повязали искусного убийцу. А иначе…
Размышления бандита прервал окрик главаря:
– Слышь, Балан, зови сюда Коваля, надо с парня «браслеты» снять.
– Так это, Шаман, ночью же один хрен…
– Мухой, я сказал! – взревело непосредственное начальство.
Балан прям почувствовал, будто его в грудь толкнуло невидимой волной ярости. Толкнуло, развернуло и придало нехилое ускорение, после чего бандит резво побежал по коридору, словно гонимый ветром кусочек омертвевшей коры шагай-дерева.
– Совсем охренел бугор, – бормотал он себе под нос на бегу. – Ревет как жук-медведь ни с того ни с сего, среди мяса шляется как у себя дома. А нам все про технику безопасности задвигает, ага. Надо будет, пожалуй, еще пару пацанов с «Печенегами» с собой прихватить. Это бугру все до одного места, и сам болотник ему не брат, а я еще пожить хочу, ага…
Комната не отличалась роскошью обстановки. Стол, два стула, кровать, тумбочка возле кровати, старый, но крепкий шкаф в углу возле окна, широкая лавка возле стены. Вот, в общем-то, и все, если не считать оружия.
Оружия было много. В стойке возле шкафа АК-74М с подствольным гранатометом, винтовка СВД-С с зачехленным оптическим прицелом, автомат ВАЛ – тот самый, что висел у отца за спиной там, в подвале. На шкафу раскорячился пулемет с набалдашником на стволе, напоминающим бутылку. Как же его? Ну да, АЕК-999. А набалдашник называется смешно – ПМС. Но не тот пмс, что у девчонок случается периодически, а прибор малошумной стрельбы. Все это отец заставлял Артема запоминать, показывая вытертые картинки. И как называется, и как разбирается-собирается. В теории, конечно, но требовал, чтоб сын назубок знал, что в какой последовательности отсоединяется-присоединяется. Оказалось, не зря. Существует все это богатство здесь, в Зоне, и отец его хозяин. Но почему ж он не отнес оружие в Крепость, где в нем так остро нуждаются люди? Это еще предстояло узнать.
Сейчас же Артем сидел на лавке и чувствовал себя не совсем уютно. Первым делом подручные отца отвели его в баньку. Когда же парень, помывшись как следует, вернулся в раздевалку, то своей старой одежды не нашел. На старом, облезлом стуле лежал абсолютно новый камуфляж, и скрипучие, «с нуля», берцы стояли под стулом. Пришлось надеть все это. Видать, совсем недавно обмундирование прошло путь от какого-нибудь старого склада до Поля Смерти, после чего, мастерски восстановленное, попало сюда, на стул рядом с парилкой. Необмятая одежда, хоть и подобранная точно по размеру, неприятно терла кожу в местах сгибов, но это были мелочи по сравнению со взглядом отца, от которого некуда было укрыться.
Отец лежал на свежепокрашенной, а может, тоже восстановленной в Поле Смерти железной кровати, закинув обутые в берцы ноги на дужку, и неотрывно смотрел на сына. В уголке его рта дымила хитро свернутая папироса. Артем по опыту знал – такой взгляд не сулит ничего хорошего. Но пока что бури не было. Отец думал, иногда переводя взгляд с сына на его оружие и обратно. Нож, пистолет и автомат Артема лежали на столе, там же небрежно брошенный валялся мешок Шерстяного с остатками шамирита.
Наконец отец перестал сверлить взглядом отпрыска и заорал так, что жалобно дрогнули в окне на удивление целые прозрачные ледяные пленки, которые в старых книжках называли стеклами:
– Балан! Балан, ммля!!
– Чего, бугор? – всунулась в дверь рябая рожа то ли ординарца, то ли денщика, то ли слуги- телохранителя.
– Скажи Маланье, чтоб пожрать принесла на двоих. Все как обычно. И передай – если хоммятина опять будет с кровью внутри, я сам ее пушу на мясо биороботам.
– Понял, бугор, ага.
Рожа скрылась за дверью.
Главарь бандитов вновь взглянул на сына.
– Не люблю с кровью. Везде кровь, а если она еще и в жратве будет, то это вообще труба.
– Я помню.
– Ну рассказывай.
Артем посмотрел на отца. Выдержать взгляд матерого сталкера было непросто, но парню это удалось. Прошла секунда, другая.
– Что рассказывать?
– Всё. Как из дома сбежал. Как через Купол проник в Зону. И какого сиама ты делаешь здесь, хоть я тебе строго-настрого запретил выходить за ворота Крепости.
Артем вздохнул – и рассказал все.
– Вот, значит, как, – сказал отец, прикуривая новую папиросу от бычка старой. – Получается, ты настоящим сталкером заделался. Только запомни на будущее – меня спасать не надо. Если я живой, то сам вернусь. А труп искать в Зоне глупо. На хрен никому не нужны обглоданные кости, и тебе в том числе.
– Мне был нужен отец, поэтому я здесь, – глухо отозвался Артем.
Сталкер хмыкнул, при этом под верхней губой показались желтые, прокуренные зубы.
– Ты сдох бы здесь в первые же часы, если б не случайность. И мог сделать это еще много раз…
– …если б не мои друзья, которых ты держишь в подвале, – перебил отца Артем. – Ты отпустишь их?
– А я думал, что в Зоне ты набрался хоть немного ума, – разочарованно протянул сталкер. – Ты был просто нужен своим так называемым друзьям – в качестве носильщика, водилы, стрелка, лекаря, солдата. Они использовали тебя в своих интересах, как дрессированного крысопса, и, естественно, оберегали как собственное имущество. А сейчас они – мое имущество, которое я намерен продать этой ночью за хорошую цену. Что-то ты изменился в лице, сталкер.
Отец Атрема резко сбросил ноги с дужки и сел на кровати, не отрывая от сына колючего, немигающего взгляда.
– Осуждаешь? Осуждай, твое право. Только не забывай, что на средства, которые я приносил из Зоны, ты жил с рождения. И мать жила, пока не померла.
А ты думал, что богатые трофеи я находил, копаясь в дерьме мутантов? Да их все выбрали еще двести лет назад и растащили по норам. И каждый патрон, каждый ржавый ножик здесь в Зоне приходится выгрызать с мясом, понимаешь? С мясом! И каждая живая тварь норовит сделать то же самое, если увидит что-то ценное у тебя. Причем этот закон не только в Зоне рулит. Там, за МКАД, то же самое, только не так явно выражено. Там хитрые торговцы прикрываются красивыми словами, норовя обобрать тебя до нитки и выкинуть голые кости крысособакам. Ты еще не понял, сталкер, что, кроме меня, ты на хрен никому на свете не нужен? И что только ради того, чтоб оградить тебя от Зоны, я, рискуя жизнью, мотался между ней и Крепостью все эти годы, завоевывал уважение у местных маркитантов, чтоб боялись и не кидали при сделках, выбивал мутантов из этого дома, превращал его в неприступный замок, сколачивал группировку из таких же сталкеров, как и я сам…
– Почему-то мне они показались обычными бандитами, – заметил Артем.
– Так. Понятно.
