Отец хлопнул лопатообразными ладонями по коленям.
– Короче, сын, не дорос ты еще до Зоны. А это значит следующее. Сегодня ночью у меня крупная сделка, а утром мы одеваемся в тяжелые противорадиационные костюмы и я отвожу тебя обратно в Крепость.
– То есть как – в Крепость? – удивился Артем. – А как же Стена?
– Я как раз возле МКАД был, искал проход, когда что-то в Зоне грохнуло и Стена стала мерцать, – пояснил отце уже более спокойно. – В ней начали обозначаться разрывы, этакие полупрозрачные участки, за которыми видно лес, небо, иногда даже траву можно разглядеть.
– Излучатель… – пробормотал Артем.
– В смысле?
– «Красные ворота». Тот Излучатель, о котором я рассказывал. Он рухнул, и Стена ослабла.
– Возможно, – кивнул отец. – Когда Стена начала мерцать, я принялся кидать в нее камешки, гильзы. Через разрывы они пролетают свободно, да только уж больно быстро те возможные проходы снова становятся сплошной стеной. Но, как я думаю, пройти все равно можно. Там определенная система есть, мерцания упорядоченные. Вот и попробуем. Возьмем несколько пленных и пустим их вперед. Если пройдут через Стену и останутся живы, значит, заработают свободу. По-моему, нормальный вариант.
– А остальных – на продажу?
– Я все сказал, – отрезал отец. – Эй, Маланья, чего под дверью топчешься? Не бойся, заходи, мы тут с голодухи подыхаем.
Дверь робко скрипнула, в комнату вошла грудастая, широкобедрая девка. На ее простоватом лице блестели невыплаканными слезами испуганные глаза, какие бывают у забитой прислуги, отчаянно боящейся своего хозяина. Одета в грубое платье, сшитое из мешковины. В руках – поднос с настоящими тарелками, наполненными едой.
Запах от подноса шел изумительный. Рот Артема тут же наполнился слюной, тем не менее, глаза он отвел довольно быстро – роскошный бюст, покачивавшийся над подносом, заставил забыть о еде. Парень почувствовал, что его щеки запылали.
– Это тоже понятно, – кивнул отец. – До Зоны не дорос, а до бабы – в самый раз. Короче, Маланья, иди в соседнюю комнату, приготовь там постель и жди. Свистну – уберешь посуду, после чего отведешь сына в койку и обслужишь по полной программе. Все ясно?
– Да, господин, – поклонилась девка, скользнув по фигуре Артема заинтересованным взглядом.
– Свободна.
Девка вышла, слегка покачивая бедрами.
– Вот таким образом, – сказал отец, вставая с кровати. – Пошли за стол, ужин стынет.
– Да, отец, – сказал Артем, подражая интонации Маланьи.
– Ты это брось, – строго сказал сталкер, разливая по настоящим хрустальным рюмкам прозрачную жидкость. – Она – рабыня, ты – мой сын и наследник. Чувствуешь разницу?
– Не особенно.
– И хрен с ним, – кивнул отец. – В Крепости я с Команча шкуру спущу, если он не научит тебя за годик уму-разуму. А там, глядишь, и в группировку тебя возьму заместителем. Курс молодого бойца ты, считай, прошел досрочно, пора тебя на настоящего сталкера готовить.
– Я так и понял, что Команч под твою дудку пляшет, – сказал Артем. – Когда они за мной гнались, он орал как резаный «Стрелять на поражение!», но ни одна пуля или стрела меня не коснулась.
– Понятное дело, – усмехнулся отец. – Команч в курсе, что было бы, если б он отдал особую команду «Огонь!» и они тебя подстрелили. Это он так, дисциплину поддерживал, имитацию бурной активности наводил, пытаясь и тебя поймать, и авторитет сохранить. Считай, вся Крепость заточена под то, чтобы тебя воспитывать и охранять. Только ты ничего не замечал. И это нормально. До поры до времени детям нужно верить в сказки. Теперь ты вырос, на своей шкуре понял, что чудес не бывает, значит, пора тебя учить настоящему делу.
– Как людей продавать?
– И этому тоже, – жестко сказал отец. – Все, разговор окончен. Сейчас поедим, и давай-ка иди к Маланье. Она тебя как раз обучит кое-каким вещам, необходимым настоящему сталкеру. Ну давай по одной за встречу.
– За встречу, отец, – сказал Артем, поднимая наполненную рюмку из настоящего, довоенного хрусталя.
Маланья храпела – сладко, протяжно, с чувством, как может храпеть только очень счастливый человек. Да и правда, много ли бабе надо для счастья? Покушать чего-нибудь, крыша над головой, соломенный тюфяк и теплый мужик под боком, который не бьет и во всех смыслах справно делает мужскую работу. Еще, конечно, детишек бы хорошо для полного счастья, о чем поскулила слегка Маланья после жарких объятий на том самом огромном тюфяке, брошенном прямо на пол.
Артем не перебивал. Он глядел в потолок и думал. Любой мужик знает, что бабий скулёж никогда не мешает ни тому, ни другому. Теперь об этом знал и Артем.
Маланья еще немного поныла насчет своей нелегкой доли рабыни – и захрапела, уткнувшись носом в плечо случайного соседа по тюфяку.
За окном была ночь, похожая на большую черную тряпку, свесившуюся с Купола. Ни звезд, ни луны, которые порой можно увидеть за МКАД, когда ненадолго появляется разрыв в свинцовой пелене облаков. Здесь же ничего похожего, сплошная безоглядная чернота. Хотя непроглядная темень всегда к лучшему для сталкера, пусть даже и не доросшего до Зоны.
Артем осторожно вытащил плечо из-под носа Маланьи и неслышно поднялся на ноги. Девушка не проснулась, лишь почмокала полными губами и подложила под щеку ладонь. Вот и хорошо.
Мягкими, неслышными шагами парень подошел к двери, аккуратно снял крючок и выглянул в коридор. Ага, Балан дрыхнет на посту возле отцовой двери. Задница на табуретке, АК между ног прикладом в пол, ладони примотаны ремнем к цевью, а на руках словно в гамаке разместилась щекастая башка нерадивого денщика-телохранителя. Еще немного – и вся эта кривая конструкция завалится вперед, грохоча по полу костями и автоматом, чего в данной ситуации допустить никак нельзя.
Артем тихонько прикрыл за собой дверь, сделал несколько шагов, левой ладонью прикрыл рот спящего, после чего нанес рубящий удар кулаком правой руки по затылку нерадивого часового.
Если б удар был нанесен на два пальца ниже, Балан умер бы в течение нескольких секунд. Перелом шейных позвонков – штука фатальная. А так бандит просто плавно переехал из состояния сна в глубокую отключку, отчего его безжизненное тело стало уже более уверенно заваливаться вперед.
Артем это дело пресек, мягко прислонив его спиной к стенке, после чего двумя движениями распутал автоматный ремень на руках часового. Помимо АК Артем разжился подсумком с двумя магазинами и штык- ножом, отвратно воняющим прогорклым жиром. Твою мать, неужели трудно нож помыть после того, как ковырял им тушенку? Хотя дурака совестить все равно что плевать против ветра. Другие дела есть.
Так, с оружием порядок. Теперь посмотрим, где ключ, которым Балан открывал дверь подвала. В нагрудных карманах нету, на шее тоже… ага, на петле для ремня застегнут карабин с цепочкой, уходящей прямо в объемистый карман штанов.
Ключей оказалась целая связка. Ясно, на месте разберемся каким из них подвал открывается. Артем отстегнул ключи от петли – и задумался.
Пока они с отцом шли наверх длинными коридорами здания, им на пути попались несколько патрулей и три стационарных поста охраны, по посту напротив каждого входа на следующий этаж. Эдакая огневая точка без особых наворотов. Стол, на столе РПК, направленный стволом на дверь, за столом мордоворот. Вроде и индифферентный, сидит себе, в зубах ковыряется. Но в случае чего понятно – одной секунды для него достаточно, чтобы вскинуться и рассечь очередью того, кто попытается без разрешения войти на этаж.
Соответственно, один-единственный выстрел из АК переполошит весь дом, и на этом поход Артема закончится. А вот если завладеть отцовским бесшумным АЕК-999, что на шкафу стоит, совсем другой бы коленкор получился.
Парень вздохнул, осторожно положил автомат на колени Балана и снова примотал оружие ремнем к безжизненной руке. Пройдут патрули по коридору – ни дать ни взять спит Балан, свесив голову на плечо.
