мужчина и женщина — долго и от души.
Пока в офисах и лабораториях «Эл-Ти-Ди Макротеха» на Динганзихте разворачивались эти поистине драматические события, пока космический шаттл Клэр Вингер Харрис с директором студии Таркином Армбрустером и финансовым директором Голдой Абрамовиц на борту неумолимо приближался к тройной звезде Форнакс 1382, внутри Старретта кипела жизнь и тоже постоянно что-то происходило.
Так, к примеру, в городе Нью-Чикаго в магазине «Книжка-Шмижка Старого Дядюшки Кристмаса» шла бойкая торговля. Хозяин, Уилл Луке, довольно потирал руки, подсчитывая в уме поистине космические прибыли.
Или вот, к примеру, мегаполис Бомбей IV на западном берегу Мускусноватого моря — там уже наступил вечер, и Поннемперунский зоомагазин уже закрыл двери для посетителей. Торговля животными также шла бойко, и семья Поннемперуна, а именно Мохандис, Джитендра и их дочурка Читархи уже готовились сесть за стол и насладиться традиционным ужином — дал, карри и испеченные по старинным рецептам бомбейские лепешки испускали дразнящие ароматы.
А в штате Такжефлорида как раз начинался тренировочный весенний сезон для бейсбольных клубов «с северов» (хотя, конечно, на станции Старретт было поистине затруднительно отыскать север). А в Баиа-Мар как раз тренировалась команда «Нью-Сент-Луис Браунз», в которой появился новый игрок — и какой! Потрясающий! Как отбивал! Ни одного промаха! А бегал как! Как заведенный, ей-ей!
А еще про него рассказывали, что — вы только подумайте! — никогда не снимает шлем! Ни когда на базе стоит, ни когда отбивает, ни в раздевалке — никогда не снимает! Поэтому его лица никто никогда не видел, и ходили слухи, что парень его прячет не зря — оно все в шрамах после ужасной аварии. Так что к парню никто особо под маску не лез — мало ли. Да и кому какое дело, главное, как бьет и бегает!
Кстати, парень даже имени называть не хотел, но его же нужно было как-то назвать. Поэтому он в конце концов сдался и велел принести списки давно ушедших на пенсию игроков. А поскольку парень был принимающим, то взял себе имя одного придурка, который умудрился сыграть за клуб всего один раз, и то хреново. «Джо Ньеман Младший, вот так и зовите, — заявил он менеджеру. — Ну или зовите меня для краткости просто Джо».
А менеджер ответил:
— Родной, не волнуйся. Зовись как хочешь, только на поле не промахивайся.
А в Межзвездном Голливуде сотни сотрудников продолжали трудиться над экранизацией «Ужаса в Данвиче», ожидая результатов поездки Таркина Армбрустера и Голды Абрамовиц. Все с нетерпением ждали, что руководство привезет из вояжа новое технологическое решение для сцен с участием монструозных братишек Уотли.
А надо вам сказать, что у Старретта было одно важное достоинство — размер. Внушительный размер, кстати говоря. Поэтому «Колоссал-Всегалактик» возвели целый городок в Декорациях Новой Англии для натурных съемок «Ужаса в Данвиче». Пологие холмы и зеленые пастбища прилагались в ассортименте — все было готово, и все ждали отмашки руководства.
Мартин ван Бюрен МакТавиш, сопровождавший Таркина Армбрустера и Голду Абрамовиц в шаттлпорт, снабдил их последним (ну, на тот момент последним) вариантом сценария. Проводив их до борта «Клэр Вингер Харрис», он вернулся на съемочную площадку «Данвич» в «Колоссал- Всегалактик».
Голда Абрамовиц назначила режиссера, который нанял специалистов по спецэффектам, операторов, специалистов по декорациям, костюмеров и прочих совершенно необходимых для съемок фильма людей.
Газа де Луре, Нефертити Логан, Рок Кварц, Роско Инелеганте и Карлос Кох много репетировали. Более того, собственно съемки уже начались — под строгим присмотром назначенного Голдой Абрамовиц режиссера. Режиссера звали Жозефина Энн Джоунз — дама, знакомая публике по таким кассовым лентам, как «Пираты широких степей», «Призрак старого гаража» и одному снятому под псевдонимом эротическому фильму (пожалуйста, только это должно остаться между нами, Жозефина очень стесняется этого пункта в своей фильмографии), «Сады Шамбалы».
Кстати, Жозефина уже снимала фильм по сценарию Мартина МакТавиша — хотя это, конечно, была его ранняя работа. Впрочем «Пляжную вечеринку на Бетельгейзе» хорошо приняла критика, назвав «первой во вселенной, весьма зрелищной картиной из жизни космических серферов». Кстати, фильм до сих продолжал собирать полные кинозалы на всех планетах, куда причаливал Старретт.
В тот самый момент, когда Таркин Армбрустер и Голда Абрамовиц на борту «Клэр Вингер Харрис» подлетели к системе Форнакс 1382 и не сумели сдержать вздоха восхищения, увидев переливчатое сияние Лимончика, Лайма и Вишенки… так вот, в это самое время на съемочной площадке «Ужаса в Данвиче» приступали к работе.
Сегодня снимали эпизод за номером 237-к в утвержденном режиссером поэпизодном плане. Жозефина Энн Джоунз присутствовала на площадке, одетая обычным образом: в крагах, галстуке, берете и с длинным сигаретным мундштуком на отлете. (Надо сказать, что Жозефина одевалась весьма консервативно; она даже носила монокль на ленте, хотя и избегала пользоваться им на публике: она еще не освоила в полной мере это искусство и опасалась попасть впросак при большом стечении народа).
Мартин ван Бюрен МакТавиш также почтил съемки своим личным присутствием. Он сжимал в руке отпечатанный сценарий. Во время работы над «Пляжной вечеринкой на Бетельгейзе» между ним и Жозефиной неоднократно возникали трения, и теперь он переживал, что подобные трения возникнут и при съемках «Ужаса в Данвиче».
Сегодня снимали в павильоне. Действие сцены происходило в библиотеке Мискатоникского университета. Карлоса Карха, игравшего Уилбура Уотли, уже полностью загримировали: на голове колыхался жутковатого вида парик, на лицо ему налепили пластилиновый нос, наложили целые слои краски и уродливых нашлепок, на руки также надели особые перчатки с накладками. В довершение всего на голову ему водрузили широкополую фетровую шляпу, наползавшую на самый лоб. Сценический образ являл собой торжество гримировальной и операторской техники: с одной стороны, в кадре возникала иллюзия того, что лицо Уилбура полностью укрыто шляпой, а с другой, зритель мог детально, обмирая от ужаса, изучить уродливые черты человека-мутанта.
Ну и, конечно, с плеч Уилбура свисал длиннейший плащ.
Газа де Луре, игравшая Салли Сойер, как раз получила назначение на должность главного библиотекаря Мискатоникского кампуса.
Газу гримировали, стилизуясь под старинные земные представления о женской красоте. Тоненькая, хрупкая, невысокая (от силы метр шестьдесят ростом) — казалось, в ней и четырех килограммов весу нет. Добавьте к этому ниспадающие мягкой волной светлые волосы и глаза — изумрудные, глубокого зеленого цвета глаза, в которых утонули зрители тысяч и тысяч планет.
Один историк голографомотографа долго изучал ранние голокадры и даже более ранние образцы и обнаружил фантастический прототип, а может, и образец для подражания Газы, в древности весьма известную актрису Веронику Лейк. Так что если вы не сможете отыскать голографического оттиска Газы, вам вполне подойдет старинное фото Вероники Лейк или даже один из ее фильмов (их еще почему-то называли… как же, как же их называли… ах да, «кинолэнты»; какие ленты, что там можно наматывать, скажите на милость…). Взгляните на Веронику — и вы сразу же поймете, о чем я толкую. Ручаюсь, вы влюбитесь в эту женщину с первого взгляда.
Так вот, все актеры заняли положенные по сценарию места. Уилбур Уотли (Карлос Карх) прошлепал к стойке библиотекаря.
Салли Сойер (Газа де Луре) вежливо поздоровалась. На лице ее сменялись выражения ужаса, страха и отвращения.
Уилбур заговорил с Салли своим необычным, глубоким и низким голосом:
— Мне нужна книга. Древняя, очень редкая книга.
Карлос Карх в обычной жизни обладал прекрасной дикцией и прекрасными манерами, можете не сомневаться. Но тут он полностью перевоплотился — его персонаж вещал таким голосом, что в нем едва ли опознавался звук, произведенный человеческой глоткой, — это была жуткая смесь хрипения, шипения и гудения.
