– Это ее одежда?
– Угу.
Девлин протянул руку и потрогал темное красновато-коричневое пятно на заскорузлом изящном кружеве корсажа. Виконту внезапно почудилось, что сырой, пропитанный смертью воздух в помещении устремляется к нему, обволакивает и удушает. Опустив руку, Себастьян выскочил во двор и глубоко вдохнул свежий воздух запущенного садика, в буйной траве которого громко гудели насекомые.
Краем глаза он заметил, как Гибсон подошел и встал рядом.
– Лавджой утверждает, что мисс Джар… то есть, леди Девлин знала жертву.
– Да, они были довольно близки.
Себастьян устремил взгляд на жаркое, ослепительно голубое небо над головой. Когда посыльный с Боу-стрит явился сегодня утром в особняк виконта, Девлину показалось, что Геро никогда не была столь раздавлена горем. Но она не заплакала, а предложение мужа поехать вместе в Кэмлит-Моут отклонила, и Себастьян не понимал, почему. Но с другой стороны, насколько хорошо на самом деле он знает женщину, с которой сочетался браком?
У Геро и погибшей было много общего – страсть к науке и исследованиям, готовность бросить вызов требованиям и ограничениям британского общества и отрицание брака и материнства как единственного приемлемого удела для женщины. Девлин мог понять горе и боль, испытываемые женой из-за смерти подруги. Но не мог избавиться от тревожного чувства, что с Геро происходит что-то еще – что-то, о чем он даже не догадывается.
– Твоей супруге, должно быть, сейчас тяжело. А на след мальчиков пока не напали?
Девлин непонимающе уставился на доктора:
– Каких мальчиков?
– Двух ребятишек, которые проводили лето у погибшей. – Должно быть, Гибсон прочел на лице друга замешательство, потому что добавил: – Хочешь сказать, ты ничего не слышал?
Себастьян почувствовал, как сердце заколотилось в ушах барабанной дробью страха.
– О чем не слышал?
– Эта новость носится по городу уже добрый час. Дети пропали. Со вчерашнего утра их никто не видел.
ГЛАВА 8
Терраса Адельфи – или, как ее еще называли, Королевская терраса – тянулась вдоль берега Темзы, возвышаясь над причалами Адельфи. Длинный квартал элегантных городских домов в неоклассическом стиле был построен братьями Адамами в конце прошлого века. Данное место жительства пользовалось популярностью у преуспевающих представителей нетитулованного дворянства, в частности у докторов с Харли-стрит и успешных адвокатов, таких как брат Габриель Теннисон. Завернув за угол Адамс-стрит, Себастьян увидел сэра Генри Лавджоя, выходившего из дверей дома Теннисонов.
– Вы уже слышали о пропавших детях? – подождав, пока Девлин приблизится, спросил магистрат. Его неказистое лицо выглядело обеспокоенным.
– Только что, от Гибсона.
Лавджой тяжело, длинно выдохнул:
– Не стану от вас скрывать, что дело принимает тревожный оборот. Несомненно, очень тревожный.
– Не обнаружили никаких следов?
– Никаких. Совсем ничего. В данную минуту мы надеемся, что дети, став свидетелями убийства, в страхе убежали и спрятались в лесу. В противном случае… Скажем так, я вовсе не желаю столкнуться с этим самым противным случаем.
Друзья повернулись и пошли вдоль террасы, выходившей на расположенные внизу причалы. Перед ними сверкала под палящим полуденным солнцем широкая река, а воздух полнился зычными окриками плывших по течению барочников и грохотом телег на угольной пристани.
– Мы послали констеблей обойти каждый дом вверх и вниз по улице, рассчитывая, что кто-нибудь да сообщит, в какое время мисс Теннисон с мальчиками вышла из дома, а может даже, кто их сопровождал. К сожалению, из-за жары многие жители уехали за город, а из оставшихся никто не смог припомнить, чтобы видел что-либо.
– А детей, часом, не могли похитить ради выкупа?
– Такая возможность существует, хотя, должен признаться, считаю ее маловероятной. Их отец, как я слышал, простой обедневший священник из глубинки Линкольншира. А брат убитой, мистер Хильдеярд Теннисон, хоть и довольно успешный адвокат, но отнюдь не богач. – Сэр Генри потер двумя пальцами переносицу. – Старшему из мальчиков, Джорджу, всего девять, а младшему, Альфреду, на днях исполняется три. Когда вчера утром слуги поуходили, дети с мисс Теннисон оставались дома, и, насколько удалось выяснить, их тогда видели в последний раз. – Замявшись, магистр неохотно добавил: – Живыми.
– И никому не пришло в голову поднять тревогу, когда вечером ни хозяйка, ни дети не вернулись домой?
– Слуги решили, что им не положено судить о господских планах.
– Ну да, понимаю, – отозвался Себастьян. – А теперь настолько страшатся обвинений в умышленном затягивании начала поисков, что из них слова не вытянешь?
– Именно, – вздохнул магистрат. – Хотя с вами они могут оказаться более откровенными, чем с Боу- стрит. – Теплый бриз, дующий с воды, принес запах рассола и рыбы и свежий дух морских просторов. Лавджой с заострившимся лицом остановился и посмотрел на баржи и паромы, снующие по реке. – Я сейчас возвращаюсь в Энфилд, соберу людей, чтобы обыскать сетями дно рва.
– Может ли статься, что именно мальчики были мишенью убийцы, а мисс Теннисон просто встала на его пути?
– Святые небеса, зачем кому-то понадобилось убивать двух невинных детей? – Сэр Генри на минуту притих, не отводя взгляда от сверкавшей на солнце воды. По щеке магистрата прокатилась капелька пота. – Однако вы правы, такая вероятность, безусловно, существует. Боже милостивый, куда катится этот мир? – Он прищурил глаза от слепящего блеска реки и повторил: – Куда катится мир?
Экономка Теннисонов, звавшаяся миссис О’Доннелл, была низенькой и полной, с пухлыми щеками и седоватыми волосами, аккуратно заправленными под накрахмаленный белый чепец. Она произвела на Девлина впечатление женщины, которая в обычное время сияла румянцем, излучала хорошее настроение и охотно смеялась. Сейчас же экономка сидела сгорбленная возле пустого очага в комнате для прислуги, с отчаянием сжимая в руке промокший носовой платок. Ее глаза покраснели и опухли от слез, а щеки мертвенно побледнели.
– Если бы только хозяин был дома, – то и дело повторяла она, – ничего этого не случилось бы.
– А как долго отсутствует мистер Теннисон? – поинтересовался Себастьян, усаживаясь на жесткую деревянную лавку напротив экономки.
– Во вторник будет две недели. Он предлагал, чтобы сестра и ребятишки поехали с ним в деревню, выбрались из городской жары и пыли. Но мисс Теннисон не хотела отавлять этот ее проект. – Произнося слово «проект», миссис О’Доннелл сморщила нос, словно упомянула о чем-то мерзком и неприличном. Очевидно, при всем своем добродушии экономка не одобряла далекие от общепринятых интересы хозяйки.
– Я так понимаю, вы имеете в виду раскопки в Кэмлит-Моут? – уточнил Девлин.
