— Я не о том, — Симеон взял мертвеца за два пальца на ноге и раздвинул их. — Взгляни. Он родился с перепонками, как утка. Их потом отделили.
Одолевая гадливость, Найл нагнулся чуть ли не вплотную и меж большим и указательным пальцами заметил лоскуток свободно висящей кожи. Найл покачал головой.
— Что это значит?
— Просто дефект при рождении, я с этим сталкивался раз или два. Только теперь точно видно, что родился он не у нас в городе.
Некоторые из членов Совета выглядели озадаченно. Найл понял, что хотел сказать Симеон. Пауки выращивали людей с расчетом на физическое совершенство, любой человек с малейшим дефектом уничтожался при рождении.
Найл повернулся к Диону.
— Накройте его простыней. Тело затем перенесите в мертвецкую.
Все с обеспокоенным видом вошли обратно в зал.
— Кто-нибудь в курсе, что произошло? — спросил Симеон.
— Да. Его убил Скорбо. — (Послышался сердитый ропот.) Но ото можно понять, — закончил Найл. — Он один из тех, кто ответствен за гибель Скорбо.
Его слова повергли Совет в ступор; Найл знал, что эффект будет именно такой.
— Один человек убил паука? — спросил кто-то, не веря ушам.
— Их было трое. Это была искусная ловушка. Они срезали ветки с листьями у молодой пальмы, затем согнули ее как пружину. Когда подошел Скорбо, то веревку обрезали…
Уточнять не было нужды. Слова, подкрепленные умозрительными образами, передавались в умы напрямую.
Найл вынул из кармана кулон на золотистой цепочке и протянул Бродусу.
— Кто-нибудь видел подобное?
Кулон переходил вокруг стола из рук в руки под сдержанное покачивание головами.
— Это было на мертвеце? — спросил Симеон. Найл кивнул, — Древняя работа. У нынешних ювелиров и умения не хватит изготовить такую цепочку.
— Ты не догадываешься хотя бы примерно, что это за символ?
— В молодости я увлекался древней наукой, алхимией, — сказал Симеон, — Этот символ напоминает мне хищную птицу.
— Да, в самом деле. — Приглядевшись внимательно, Найл отметил сходство.
Корбин, средних лет толстяке головой, покрытой мелкими светлыми кудельками, проговорил с некоторым самодовольством:
— Я слышал, из пауков Скорбо в этом городе ненавидели больше всех.
— Может, и так, — заметил осуждающе Найл, — Только внести ясность, кто убийца, это нам не помогает.
— Я уверен, что из наших этого не мог сделать никто, — подал голос один из бывших жителей Диры; его земляки занимали в Совете около трети мест.
— Возможно, ты прав, Массиг, — сказал Найл. — Но кто-то же в этом городе должен знать хоть что- нибудь. Мне нужна помощь каждого из вас. Вы все должны уяснить, насколько это серьезно.
— А если мы их отыщем, что тогда? — спросил Корбин.
— Мы должны будем их выдать для наказания.
— А сами казнить мы их не сможем? — вмешался Массиг. — Мы же законная власть.
Найл понял его возражение. Пауки подвергнут виновных наижутчайшей смерти, какую только можно представить.
— Я понимаю. Но мы также должны показать, что обладаем чувством справедливости. — Он оглядел лица собравшихся и понял, что ни одного из них его слова не убедили, — Послушайте. Я все время недоумевал, почему пауки так ненавидят людей. Вначале думал, потому что они изверги. Затем я выяснил подлинную причину. Потому что они нас боятся. Они нас считают извергами. Поработить людей им пришлось потому, что, по их мнению, мы угрожаем их существованию. И мы пока не дали ни намека на опровержение. Тем не менее они согласились, что между пауками и людьми должен воцариться мир, что смертей больше быть не должно. А теперь получается, что мы как бы нарушили свои договорные обязательства. Что, если и они сочтут себя свободными от своих?
В наступившей тишине можно было прочесть людские мысли: страх, смятение и трусоватое: «А как же я?» Им всем очень даже нравилось заседать в Совете, разыгрывая из себя власть. А тут вспомнилось, что значит быть рабами, и ум похолодел от этой мысли.
Гастур, из города жуков, спросил:
— Ты думаешь, такое может случиться?
— Ну, не сию минуту, — (Вон какое сразу облегчение.) — Но такое возможно, вот почему мы должны продемонстрировать добрую волю.
— Что мы можем сделать, господин правитель? — спросил Бродус.
— Ты, я считаю, должен возвратиться к своим землякам и разобраться, что вы можете совместно предпринять. Этих людей кто-то, должно быть, видел. Может, разговаривал с ними. Они же не могли войти в город незамеченными. Если что-нибудь узнаете, немедленно докладывайте мне, — Он встал. — А теперь, наверное, пора заканчивать.
Все поднялись и церемонно поклонились. Когда люди один за другим стали вытягиваться из зала, Найл жестом попросил задержаться Симеона. Когда остались наедине, Найл закрыл дверь и сел за стол.
— Посоветуй, как быть.
Симеон покачал головой.
— Что можно сказать? Бросовое дело.
— Но кто, по-твоему, ответствен за это?
Симеон насупился.
— Вот где закавыка. Из ваших, насколько известно, этого не мог сделать никто, не хватило бы смелости. Наши пауков недолюбливают. Но убивать Скорбо у них попросту нет причины, это было бы глупо. Остаются жители Диры. Среди них есть очень многие, кто с удовольствием свел бы с пауками счеты. Кое у кого из них пауки во время набега на город убили родных и друзей. У некоторых на глазах сожрали детей. Насколько я вижу, у них одних есть веская причина расквитаться.
Найл качнул головой.
— Я не думаю, что это они.
— Почему?
— Есть нечто, о чем я не упомянул. Дравиг вырвал ту пальму из земли. А в корнях у нее оказался металлический диск — похоже, из свинца — с таким же точно символом, как на кулоне. Впечатление было такое, будто он гам пролежал никак не меньше года.
— Почему, по-твоему, так долго?
— Потому что успел обрасти корнями.
Симеон посмотрел с замешательством.
— По-твоему, дерево было посажено специально, чтобы убить Скорбо?
— А тебе что-то иное идет на ум?
— А может, диск все же сунули туда позднее, чтобы делу сопутствовала удача?
— Может быть. Но у меня впечатление, что он там был с той самой поры, как поездили дерево. А это было по меньшей мере год назад, до того как пауки захватили Диру.
Симеон медленно повел головой из стороны в сторону, чувствуя, очевидно, растерянность.
— Если ты прав, то они готовились к этому очень давно, загодя.
— Я так и подумал, — кивнул Найл.
— Тогда кто же они, черт их дери?
— Ты слышал о людях из иных мест, из других земель?
— Нет. — Симеон надолго смолк. — Я не сомневаюсь, что такие, конечно же, есть, Мне приходилось слышать о людях с севера — людях, больше напоминающих животных. Но я никогда этому не верил.
