Дверь закрылась, он еще целых две минуты смотрел на эту закрытую дверь и только потом достал из-под дощатых нар ноутбук и миниатюрный принтер, поставил на стол, открыл и нажал на ноутбуке кнопку «Power». И тут же присоединил через USB-порт миниатюрный принтер. Алимхан учил, что через USB-порт периферийные устройства можно подключать даже во время работы. Сразу, как только компьютер загрузился, высветился сигнал о слабом заряде батареи. Потому Зелимхан начал работать без задержки. Он вставил диск в дисковод, скопировал с него данные на жесткий диск, вытащил принесенный диск и вместо него вставил другой – перешифровальный и запустил программу дешифратора. Компьютер справился с работой за пару минут, и тут же эмир, чтобы не тратить заряд батареи при чтении с монитора, пустил текст в распечатку. Принтер недолго попищал и выдал лист с сообщением. И тут же Зелимхан выключил аппаратуру. Неизвестно, когда будет под рукой обыкновенная розетка и свободное время, чтобы подзарядить батарею…
Убрав аппаратуру под нары, Зелимхан пододвинул ближе к себе керосиновую лампу и стал читать донесение. Он даже не знал, что за человек скрывается под псевдонимом Эльбрус, наверное, кто-то из агентуры Алимхана, но этот человек, несомненно, широко информирован. Брат умел подбирать таких. Сам же Зелимхан только расплачивался с агентурой по списку, предоставляемому братом. Причем каждый раз, когда предстояло платить, они садились вдвоем над этим списком и высчитывали – кто и насколько важное сообщение прислал, следовательно, имеет право получить больше других, кто проявил оперативность, а кто просто опоздал. Кажется, псевдоним Эльбрус несколько раз мелькал в списке. Впрочем, это не важно. Важно само сообщение.
«Объект вашего интереса прибыл в Грозный поездом, в купейном вагоне. На привокзальной площади его должны были встретить мои люди и проводить в заранее подготовленную квартиру в квартале от вокзала. Однако еще на вокзале объектом заинтересовался наряд милиции, и, после проверки документов, посадил в остановленную прямо на улице машину и увез в неизвестном направлении. Объект не оказал сопротивления, очевидно, считая, что после более тщательной проверки его отпустят. Попытки выяснить местопребывание Объекта по горячим следам не увенчались успехом. Неизвестные милиционеры никак не зарегистрировали задержание Объекта. Такое уже случалось несколько раз с людьми, предъявляющими паспорт гражданина другой страны. Обычно милиционеры занимаются мелким вымогательством и потом отпускают свои жертвы частично ограбленными. Но ни разу доказать факт действительного ограбления не удалось, поскольку милиционеры визитных карточек не оставляют и работают настолько мелко, что крупные следственные мероприятия против них не проводились.
Мои люди надеялись, что это же произойдет и теперь. Они не имели машины, чтобы преследовать милиционеров. И вынуждены были производить поиск через знакомых и использовать семейные связи. И только после неудачи своих попыток они обратились напрямую ко мне. Донесение о происшедшем я уже отправлял со связным. Мои поиски, к сожалению, тоже успехом не увенчались, несмотря на все многочисленные попытки.
Только утром следующего дня Объект был обнаружен. Избитым до беспамятства, без документов, его выбросили из машины прямо на дорогу во время обильного снегопада. Объект был подобран омоновцами с ближайшего блокпоста и доставлен в военный госпиталь в Ханкале. То, что его доставили не в гражданскую больницу, а именно в госпиталь, обусловлено, очевидно, тем, что документов при объекте обнаружено не было, и в госпитале проще, чем в гражданской клинике, организовать за Объектом присмотр. О происшествии сразу было сообщено в республиканское управление ФСБ. После медицинской обработки Объекту поставили укол снотворного, и он должен был спать до середины следующего дня. Силами моей группы начала подготавливаться акция по вызволению Объекта из госпиталя, как только он проснется. Однако уже в начале вечера, еще в светлое время, на объект было совершено покушение. Стреляли из окна жилого дома из снайперской винтовки. В результате объекту оторвали пулей мочку левого уха, но сам он не проснулся, и снайпер, рассмотрев в прицел лужу крови на подушке, решил, должно быть, что Объект уничтожен, и не произвел контрольный выстрел. После этого покушения в палате были задернуты все шторы, и кровать объекта переставлена в простенок между окнами.
Следственные бригады милиции и ФСБ провели мероприятия по поиску покушавшихся, но результата это не дало. Укол кофеина, поставленный Объекту для пробуждения, также не дал результата, и оперативные сотрудники ФСБ не смогли произвести предварительный допрос. Но весть о том, что объект остался жив после покушения, каким-то образом госпиталь покинула. Полагаю, что заинтересованные лица имеют осведомителя среди медицинского персонала. И уже поздним вечером на территорию госпиталя проникла вооруженная группа из четырех человек, ранила несколько сотрудников госпиталя и пыталась вывезти Объект с территории. В это время он сам внезапно проснулся, несколькими ударами уничтожил троих из нападавших и повредил шейный позвонок четвертому, а сам из госпиталя исчез, и был обнаружен ОМОНом только через несколько часов бесцельно идущим по дороге. При задержании не оказал сопротивления. Омоновцы, разговаривавшие с ним, утверждают, что объект страдает амнезией (потерей памяти), и единственное, что он помнит, что был когда-то офицером КГБ.
За Объектом выехала оперативная группа ФСБ, но к моменту прибытия на место объект опять бежал, уложив голыми руками трех омоновцев. В настоящее время его местопребывание неизвестно. Грозный и Ханкала тщательно прочесываются усиленными патрулями. Но поиск не дал результатов.
В республиканском управлении ФСБ рассматривают несколько версий происшествия. В том числе, по моему настоянию, проводится проверка принадлежности Объекта к российским спецслужбам. Я склонен видеть в происшествии два варианта. Первый – это тот самый Объект, который мне надлежало встретить и сопроводить в отряд, но Объект потерял память в результате избиения милиционерами. Второй связан напрямую с настоящей или выдуманной амнезией и предполагает подмену Объекта на сотрудника спецслужб. К такому выводу подталкивает еще один факт. У Объекта в госпитале сняли отпечатки пальцев и отправили запрос во все возможные инстанции. Первым откликнулся Интерпол. Один из отпечатков был оставлен на сейфе секретной части ООН во время похищения документов из здания ООН. Наш Объект никак не мог там находиться во время ограбления. Для информации поясняю. Для полной идентификации необходимо совпадение хотя бы трех пальцев. Совпадение единственного пальца не может рассматриваться как доказательство, и потому полной уверенности в подмене у меня нет.
Что касается единственного оставшегося в живых из напавших на госпиталь людей, это наемник из Ливана Толхид Хармуш, ранее воевавший в отряде полевого командира Закарии. На допросе Хармуш показал, что группа выполняла прямое распоряжение Закарии. В качестве дополнительной информации сообщил, что за Объектом ведется охота людьми полевого командира Дуташева.
Поиск Объекта продолжается».
Зелимхан бросил листок на стол, и нервно прошелся по тесной землянке, заложив руки за спину. Два чувства боролись в его душе: любовь к брату и подозрительность. Сможет ли он сам узнать брата с новым лицом? Сможет ли? Подскажет ли голос крови правильное решение?
Этот неизвестный Эльбрус рассудил правильно. Нужна проверка.
Амнезия… Амнезия… Зелимхан уже сталкивался с таким. Один из его джамаатов взял в плен русского офицера, спецназовца. Парни так этого спецназовца избили, что тот полностью потерял память. И потом, когда все поняли это, поиграли с русским. Ему объяснили, что он боец джамаата. И тот еще больше года воевал против своих же товарищей, пока его не убили. Воевал при этом прекрасно, помня все навыки хорошего специалиста взрывного дела. Значит, амнезия убивает в памяти не все.
Но… Но еще и этот отпечаток… Алимхан никак не мог оказаться в Нью-Йорке. Совпадение? Случайность? Путаница?
Что же с братом? И насколько серьезна его травма, если это все-таки он?
К чести Зелимхана, он ни разу не подумал о том, что без брата никогда не сможет добраться до своих денег. Он даже не знает, где они и как их вытащить, если они все же обнаружатся.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Минувшее утро Сохно встретил замысловатым высказыванием о том, за что он любит и за что не любит снег. А ситуация начала ночи показала, насколько подполковник прав хотя бы в своей любви – сейчас он смог найти противника по совсем свежему следу без проблем. Летом ему пришлось бы долго поползать по кустам, прежде чем удача показала бы ему, где боевики прячутся, выжидая удобный момент для атаки. А тут – словно стрелки с надписями направление обозначают. Прогулка, а не поиск…
Да и сами боевики оказались не слишком сообразительными для сложившейся ситуации. Вместо того чтобы работать группой, они повторили ошибку двух первых джамаатов и разделились, хотя общее их количество и без того было невелико. Конечно, легко понять желание совершить обхват и контролировать как можно более широкий участок, чтобы иметь возможность простреливать территорию с разных сторон. Но этот маневр сгодился бы в бою против необученных солдат, но никак не против специалистов «малой войны».
Сохно не удивился, заметив, как от основного следа в сторону уходит след одного человека. И без раздумий свернул по этому следу в сторону, оставив основную группу себе «на закуску». Место, где боевик должен был залечь, подполковник определил без труда даже в темноте. Еще при спуске он видел эту груду камней. И сейчас осторожно подобрался туда. Камни поверху снегом засыпаны, но между камнями даже в ночи зияют чернотой просветы. Чтобы передвигаться бесшумно, Сохно именно по этим просветам и ступал. Конечно, это медленнее, чем идти просто по камням. И пусть сильный встречный ветер относит звуки – береженого, ог бережет, решил подполковник.
Свои пистолеты он оставил пока в кобурах. Лучше попробовать другое оружие и не поднимать преждевременную тревогу выстрелами. Тем более что звук выстрела из «стечкина» отличается от автоматного выстрела. И остальные боевики могут понять, что кто-то подкрадывается к ним сзади. В кассете на предплечье левой руки Сохно носил три метательных ножа. Но в ночи, когда видимость ограничена, а руки слегка замерзли, когда неизвестно, в бронежилете противник или нет, метательными ножами лучше не пользоваться. Не всегда же попадешь точно в горло. Из всех специалистов, которых Сохно знал, точно и без промаха метали нож только двое – Дым Дымыч Сохатый и Ангел, но оба со спецназом ГРУ распростились и служат сейчас в Интерполе. Сам он себя к крупным спецам в этом деле не относил, хотя, при благоприятных обстоятельствах, умел метательным ножом пользоваться. Большой боевой нож, для метания пригодный, разве что в качестве ядра, хотя и способный убить своей тяжестью, если очень постараешься попасть рукояткой в лоб, он тоже оставил в покое. И приготовил испытанное оружие спецназа – саперную лопатку, которую иногда, за неимением бритвы, использовал для бритья. Настолько тонко и остро заточены на лопатке все грани. Лопатка подполковника не подводила никогда при любом способе использования – хоть при ударе, хоть при метании.
Так… К бою готов! Можно сближаться…
Сильный ветер действительно помешал боевику вовремя услышать приближение подполковника. Моджахед сидел, свернувшись калачиком, за камнями, прячась от этого самого ветра, и только лицо высунув, вглядывался в темный склон хребта, надеясь увидеть впереди и внизу цель. Но и автомат боевик положил на соседний камень. А на руках теплые меховые рукавицы. Руки греет до поры до времени. В таких рукавицах стрелять невозможно.
Сохно подобрался на расстояние трех метров и выключил «подснежник», чтобы не сбивать с толку своих товарищей посторонним разговором.
– Замерз, бедолага? – выпрямившись, спросил с нескрываемым участием.
Боевик подпрыгнул из положения «калачика» и тут же снова сел. Как ему удалось выполнить такой акробатический этюд, сказать трудно, тем не менее удалось. И тут же рука потянулась к автомату, но рукавицы впопыхах боевик снять забыл.
– Мозги, похоже, отморозил… – с укоризной сказал Сохно, шагнул вперед и коротко рубанул лопаткой по горлу. Боевик попытался было закрыться рукой, но подполковник уже в движении чуть повернул штык лопатки, чтобы тот прошел мимо кисти, потому что садистом не был, и никогда не любил смотреть на тяжелые
