естественно, проболтался, и у всех в головах зародились сомнения. Однако, если Даун и страдала от этого, она ничего никому не показывала и не пыталась ни с кем сблизиться. Это продолжалось до тех пор, пока Эдвардс не пригласил ее на полуют. Только что с обычными церемониями похоронили обоих мертвецов. Эдвардс пробормотал несколько строк из Библии Арчера, и Ваш громко зарыдал.
Даун стояла у стрингера с подветренной стороны, и Эдвардс, раскурив трубку, стал рядом с ней. Он был тщательно выбрит.
— Как вы думаете, мисс Фарлен, Деланней разберется в этой путанице до прихода в Сан- Франциско?
Тон Эдвардса как обычно был саркастичным.
— Он делает все, что может, — холодно ответила она. — Ведь в конце концов он не полицейский.
— Он подозревает Гоша и Вана.
— Из-за шкатулки? Ну, это его право.
— Он железно в этом убежден.
Она помолчала несколько секунд и проговорила:
— Он не все вам сказал.
— Разве? — удивился Эдвардс.
— Он бы мог вам сказать, что подозреваемый номер один — это я.
Эдвардс затянулся, вынул трубку изо рта и повернулся к Даун, внимательно посмотрев на ее серьезное, решительное выражение лица.
— Я прочел все рапорты Деланнея, — рассеянно начал Эдвардс. — Он признает, что ошибается по вашему поводу. Стечение обстоятельств было против вас, но Ваш вас спас. Кстати, если бы он не был пьян, возможно, он и ничего не сказал бы в вашу защиту. Ваш требует найти виновного, кто бы он ни был. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Это ясно, — с улыбкой ответила она. — То же, что со мной, произошло бы с Гарсия. Если бы он не погиб, его бы обвинили в убийстве, и Ваш бы ликовал по этому поводу.
— А Деланней оставил бы вас в покое.
Она отошла от своей опоры, внимательно посмотрела на Эдвардса и спокойно спросила:
— Разве мне что-нибудь угрожает?
— Я не думаю, мисс Фарлен! В конце концов, здесь командую я.
Она заметила, что при этих словах взгляд Эдвардса отличался особенной язвительностью, хотя он и старался, чтобы его выражение лица не было столь грубым. Она удивилась, но промолчала, а Эдвардс продолжал:
— По правде говоря, я сам решил продолжить расследование.
— Вы думаете, что Деланней не способен прийти к какому-нибудь положительному результату?
Реплика была произнесена таким агрессивным тоном, что Эдвардс улыбнулся:
— Я этого не сказал, мисс Фарлен. Я думал, что мы могли бы этим заняться вдвоем, пока спокойная погода и у меня есть свободное время.
— Ну а Шона… я хочу сказать — Деланнея вы об этом предупредите?
— Нет, мисс Фарлен.
Между двумя грядами облаков показался луч солнца, и в глазах Даун запрыгали золотые блестки.
— Вы его ненавидите? — резко сказала она.
— Да совсем нет, — ухмыльнулся он.
Он чуть было не потерял голову и решил прибегнуть к тактической уловке.
— Мисс Фарлен, — начал он спокойным тоном. — Я не понимаю, что вам взбрело в голову. Я не обязан испытывать симпатию или ненависть к Деланнею и тем более на него нападать. Вы ведь сами сказали, что он делает все, что может. Однако этого недостаточно. Тем не менее я знаю все то, что Деланней знает о вас. Те поиски, которыми займусь я, не будут направлены против вас.
Она с удивлением на него посмотрела, не понимая, к чему он клонит. В это время в воздухе хлопнул один из парусов, и Эдвардс, подняв голову, увидел, что малый марсель обвис.
— Форшем!
— Да, капитан.
— О чем вы мечтаете?
— Но, месье…
— Малый марсель обвис, Форшем. Не дай бог я еще увижу, что вы мечтаете за штурвалом.
Форшем слегка довернул штурвал.
— Продолжайте, Эдвардс, — проговорила Даун.
— Я все сказал, мисс Фарлен.
Он повернулся спиной и вошел в рулевую рубку.
У самого горизонта лучи солнца, касаясь моря, расцветили его огнем. Со стороны заката небо перечеркнула коричневая полоса, по цвету похожая на высохшую кровь. Море становилось кроваво- красным, а во впадинах волн — черным. Оснастка судна тихо поскрипывала, и волны бились в борта в ритме качки.
Эдвардс вышел на полуют. Даун стояла, неподвижно глядя на трагические краски неба.
— Мисс Фарлен, ваш отец привез что-то важное из поездки в Южную Африку?
— Кто вам об этом сказал?
— Я узнал из газет. Там говорили о большой страховке.
— Я не хочу об этом больше говорить, — раздраженно бросила она. — Пусть меня оставят в покое.
— Извините, мисс Фарлен.
Колокол рулевой рубки пробил один удар, и в ответ ему прозвонил колокол полубака. Эдвардс посмотрел на часы и подошел к бортику.
— Восемь часов, — сказал он.
Ватфорд поднялся, чтобы сменить Форшема.
— Ватфорд! — позвал Эдвардс.
— Да, месье.
— Я не видел, чтобы вы сняли берет, поднявшись на полуют.
— Я забыл.
— Спуститесь, Ватфорд.
Рулевой послушно спустился, медленно поднялся и уже на полуюте снял берет.
— Прекрасно, Ватфорд. На корабле есть власть.
— Да, месье.
Эдвардс посмотрел на Даун — она беззвучно смеялась.
— Старшина! — сказала она перед тем, как спуститься на палубу, где Деланней меланхолично ходил взад и вперед.
Колокол пробил смену вахты, и из кубрика вышел Сейдж. Он сделал перекличку, отправил смену на отдых и поднялся к Эдвардсу.
— Все на месте, — отрапортовал он. — Ольер слегка вывихнул кисть, свалившись во время генеральной уборки.
— Прекрасно.
— Я изменил смену Вана, — продолжил боцман. — Я счел более логичным разделить его и Гоша.
— Вы хорошо сделали. Я пойду поем и отдохну.
— Вы заступите на вахту в полночь?
— Да. Вы ведь еще не лейтенант, Сейдж, и у меня нет под рукой боцмана, чтобы заменить вас. Оставлю корабль на вас.
Эдвардс спустился к себе. Теперь, после похорон Арчера, он жил в его каюте. Он сел на койку и подумал, что никто ни разу не заговорил о пропаже ключа от сейфа. Но ведь его кто-то украл, возможно, что сам убийца. А Деланней, казалось, забыл об этой детали. Эдвардс тщательно вычистил трубку, проглотил бутерброды, приготовленные для него Вашем, снял обувь и лег. Он чувствовал себя усталым и
