сэр Гарри Стрикленд не взял меня в качестве оруженосца. Когда Грифф направил весть вниз по реке, что ему нужен кто-нибудь обучить его сына владению оружием, Гарри послал ему меня."
- И Грифф посвятил тебя в рыцари?
- Год спустя.
Может тебе рассказать нашему маленькому другу, как ты получил свое имя? -Халдон Полумейстер слабо улыбнулся.
Рыцарю необходимо нечто большее чем просто имя,- утверждал здоровяк,
И, ну, мы были на лугу, когда он посвящал меня в рыцари, и я поднял голову и увидел этих уток, так что ... ну не смейтесь же вы.
Сразу после заката они свернули с дороги к заросшему дворику возле старого каменного колодца. Тирион соскочил с лошади, чтобы размять сведенные судорогой икры, пока Утка и Халдон поили лошадей. Жесткая бурая трава и небольшие сорные кустики росли из трещин между булыжников и на покрытых мхом стенах того, что когда- то, должно быть, было огромным каменным поместьем.
Позаботившись о животных, всадники разделили простой ужин из солонины и холодных белых бобов, запив его элем. Тирион посчитал эту простую пищу приятной заменой всем тем яствам, которыми его потчевал Иллирио. – Эти сундуки, что мы привезли вам... – сказал он, пока они жевали. – Золото для Золотой Роты, подумал я сначала, пока не увидел как сир Ролли поднимает их на плечо. Если бы они были полны монет, он никогда бы не поднял их так легко.
– Это просто доспехи, – ответил Утка, пожав плечами. – И одежда, – вмешался Халдон. – Придворная одежда, для всего нашего отряда. Прекрасная шерсть, бархат, шелковые плащи. Никто не приходит к королеве в обносках... и с пустыми руками. Магистр был столь любезен, что обеспечил нас чудесными дарами.
Когда взошла луна, они снова были верхом и двигались к востоку под покровом звезд. Старая валирийская дорога блестела перед ними длинной серебряной лентой, изгибающейся между лесами и долинами. На короткое время Тирион Ланнистер почувствовал умиротворение.
- Ломас Лонгстрайдер сказал правду. Дорога просто чудо.
Ломас Длинный Шаг? – переспросил Утка. – Писец, давно умерший, – сказал Халдон. – Он странствовал по миру всю свою жизнь и написал две книги о землях, в которых побывал. Он назвал их "Чудеса" и "Чудеса, созданные человеком.
"Мой дядя подарил их мне когда я был еще ребенком",- сказал Тирион. "Я перечитывал их до тех пор, пока они не развалились на части"
– "Боги создали семь чудес, а смертные создали девять."– процитировал Полумейстер. – Весьма нечестиво смертным обойти богов, но что поделаешь. Каменные дороги Валирии были одним из девяти чудес, описанных Длинным Шагом. Пятым, полагаю.
- Четвертым, - сказал Тирион, выучивший все шестнадцать чудес в детстве. Его дядя Герион любил ставить его на стол во время праздников и заставлять повторять их. ("Мне нравилось это, не так ли? Стоя там, среди копателей, глядящих на меня, доказывая им, какой я умный маленький бес.") Долгие годы он лелеял мечту, что однажды отправится путешествовать по миру и своими глазами увидит все чудеса Длинного Шага.
Лорд Тайвин положил конец этим надеждам перед шестнадцатыми именинами его сына- карлика, когда Тирион попросил у него разрешения отправиться путешествовать по Девяти Вольным Городам, как сделали его дядья в этом возрасте. – "На моих братьев можно было положиться, что они не опозорят Дом Ланнистеров." - ответил его отец. – "Никто из них не женился бы на шлюхе." А когда Тирион напомнил ему, что через десять дней он станет взрослым и вольным путешествовать куда ему заблагорасудится, лорд Тайвин ответил: "Не бывает вольных людей. Только дети и дураки думают по- другому. Езжай, конечно. Надень шутовской костюм и становись на голову, развлекая лордов специй и королей сыра. Только знай, что ты сам будешь платить за себя и выбрось все мысли о возвращении." На этом попытка сопротивления мальчика потерпела крах. "Если тебе нужно полезное занятие, оно у тебя будет," - добавил отец. Чтобы отметить его зрелость, на Тириона возложили ответственность за все дренажные канавы и водохранилища Кастерли Рока. "Наверное, он надеялся, что я упаду туда." Но он разочаровал Тайвина. Дренажные канавы никогда не осушались и вполовину так же хорошо, чем когда были поручены ему.
"Мне нужен кубок вина чтобы смыть вкус Тайвина во рту. А мех вина поможет мне даже больше."
Они ехали всю ночь, Тирион спал урывками, клевал носом и неожиданно просыпался. Время от времени он начинал сползать с седла, но сир Ролли хватал его за руку и рывком затаскивал обратно. К рассвету ноги карлика ныли, а ягодицы были натерты и ободраны.
Прошел еще один день, прежде чем они достигли развалин Гхоян Дроэ, которые вплотную прилегали к реке.
– Легендарная Ройн, – сказал Тирион, заметив медленные зеленые воды с вершины холма.
- Малый Ройн, - сказал Утка.
– Она самая.
«Довольно симпатичная речка, полагаю, но даже самый маленький из зубцов Трезубца вдвое шире, и у всех трех течение быстрее». Город так же не поражал воображение. Гхоян Дроэ никогда не был большим, Тирион помнил это из книг, но это было красивое место, зеленое и цветущее, город каналов и фонтанов. До войны. До прихода драконов. Тысячу лет спустя каналы заросли тиной и камышом, а пруды со стоячей водой породили рои мух. Разбитые камни храмов и замков осели в землю, а речные берега поросли искривленными старыми ивами.
Среди этого запустения все еще обитали немногочисленные жители, ухаживая за маленькими садами, поросшими сорняками. Цокот копыт по старой валирийской дороге заставил большую часть из них рассыпаться по своим норам из которых они выползли, но те, что посмелее задержались на солнце, тупо и безразлично уставившись на проезжающих всадников. Одна голая девочка с грязными коленками, казалось, не могла отвести от Тириона глаз. «Она раньше никогда не видела карлика, – понял он, – и уж тем более безносого карлика». Он скорчил гримасу и высунул язык, девочка начала плакать.
- Что ты ей сделал? - Спросил Утка.
- Я послал ей воздушный поцелуй. Все девушки плачут, когда я их целую.
За спутанными ивами дорога резко оканчивалась, они повернули на север, чтобы скосить путь, и поехали возле воды, пока заросли не уступили дорогу и они оказались около старого каменного причала, полузатопленного и окруженного высокими бурыми сорняками.
- Утка! Халдон! - раздался крик. Тирион повернулся в ту сторону и увидел мальчика, стоящего на крыше низкого деревянного здания, размахивающего широкополой соломенной шляпой. Он был хорошо сложенным юнцом, долговязого телосложения, гибким и с копной темно синих волос. Карлик предположил, что ему лет пятнадцать, шестнадцать или около того.
Крыша, на которой стоял мальчик, как оказалось, была каютой "Застенчивой Девицы", старой ветхой одномачтовой лодки. Она была широкой и имела мелкую осадку - идеальную для передвижения по самым малым речушкам и отмелям.
("Невзрачная девица, - подумал Тирион, - но иногда самые уродливые бывают самыми ненасытными в постели").
Лодки, которые бороздили реки Дорна часто были ярко разукрашены и изящно изрезаны узорами по дереву. Но не эта. Она была окрашена мутной буро-серой краской, изошедшейся пятнами и отслаивающейся; её большой изогнутый румпель был простым и не украшенным. Лодка выглядела как грязь, думал Тирион, но не сомневался, что это было сделано специально.
Утка прокричал в ответ. Кобыла пошлепала по мелководью, пригибая вниз камыши. Мальчик спрыгнул с крыши каюты на палубу, Затем появилась остальная команда "Застенчивой девицы". Взрослая пара с характерными чертами жителей Ройна стояла рядом возле румпеля, пока красивая септа в мягкой белой одежде не шагнула через дверь каюты, убирая локон темных коричневых волос со своих глаз.
Это был без сомнения Грифф.
-Хватит орать, - сказал он.
Над рекой сразу стало тихо.
- С этим будут проблемы, догадался Тирион моментально.
Плащ Гриффа был сделан из шкуры и головы рыжего волка Ройна. Под ним он носил одежду из коричневой кожи, стянутую железными кольцами. Его чисто выбритое лицо тоже было жесткокожим, с морщинами по углам его глаз. Хотя его волосы были такими же синими как у его сына, их корни были рыжими; брови тоже были рыжими. На его бедре висели меч и кинжал. Если он и был рад видеть Утку и Халдона снова, он скрыл это хорошо, но он даже не попытался спрятать своё неудовольствие при виде Тириона
- Карлик? Что это?
"Я знаю, ты надеялся увидеть сырную голову". Тирион повернулся к Молодому Гриффу и одарил его своей наиболее обезоруживающей улыбкой. "Синие волосы могут хорошо послужить тебе в Тироше, но в Вестеросе дети будут бросать в тебя камни, а девушки будут смеяться тебе в лицо".
Парень отступил назад. "Моя мама была леди Тироша. Я выкрасил свои волосы в память о ней". "Что это за создание?"- воскликнул Грифф.
"Иллирио послал письмо с объяснениями"- ответил Халдон.
"Тогда я хотел бы его прочитать. Отведите карлика в мою каюту".
Не нравятся мне его глаза,подумал Тирион, когда наемник сел напротив него в полумрак каюты за исцарапанный стол с сальной свечой между ними. Они были ледяно-голубыми, бледными,холодными. Карлику не нравились бледные глаза. У Лорда Тайвина были бледно-зеленые глаза с золотыми прожилками.
Он наблюдал как наемник читает. То,что он умел читать, само по себе уже о чем то говорило. Сколько наемников могли похвастать этим? Он почти совсем не шевелил губами, подумал Тирион.
Наконец Грифф оторвался от пергамента и его бледные глаза сузились.
-Тайвин Ланнистер мертв? От твоей руки?
-От моего пальца. Вот этого. - Тирион
