поднял его,чтобы Грифф полюбовался. - Лорд Тайвин сидел в уборной и я всадил арбалетный болт ему в кишки, чтобы посмотреть, правда ли то,что он срет золотом.Оказалось,что нет. А жаль, мне бы не помешало немного золота. Я также убил свою мать, немного ранее. О, и мой племянник Джоффри, я отравил его на свадебном пиру и наблюдал, пока он насмерть не задохнулся. Торговец сыром ведь не пропустил ни одной из этих частей? Я еще намерен добавить в этот список своего брата и сестру, прежде чем меня прикончат, если так будет угодно вашей королеве.
- Угодно ей? Иллирио что сошел с ума? С чего он вообразил ,что Её Светлость захочет пригласить к себе на службу цареубийцу и предателя, который этого даже не скрывает.
"Законный вопрос", подумал Тирион, но вместо этого сказал:
- Король, которого я убил, сидел на её троне; а предавал я только львов, так что сдается мне, я уже оказал королеве хорошую услугу.
Он почесал обрубок носа.
- Не бойся, тебя я не убью - ты ведь мне не родственник. Можно взглянуть, что написал сыроторговец? Я так люблю читать о себе.
Грифф проигнорировал просьбу. Вместо этого он поднес письмо к огню свечи и смотрел, как пергамент потемнел, изогнулся и вспыхнул.
- Между Таргариенами и Ланнистерами пролита кровь. С чего тебе поддерживать королеву Дейенерис?
- Ради золота и славы, - весело ответил карлик. - Ах да, ещё из ненависти. Знал бы ты мою сестру, ты бы понял.
- Я знаю, что такое ненависть.
По выражению, с которым Грифф произнёс эти слова, Тирион понял, что это правда. Ненависть питает его и согревает по ночам. Уже долгие годы...
– Значит, у нас много общего, сир.
- Я не рыцарь.
"Не только лжец, но и лжец неумелый. Это было нелепо и глупо, милорд." – Однако сир Утка сказал, что именно вы посвятили его в рыцари.
– Утка слишком много болтает.
- Удивительно, что он вообще говорит. Ладно, Грифф. Ты не рыцарь, а я Хьюгор Хилл, маленькое чудовище. Твое маленькое чудовище, если пожелаешь. Даю слово, что желаю быть лишь верным слугой твоей драконьей королевы.
- И как ты намерен ей служить?
- Языком.
Он облизнул себе пальцы.
- Я могу рассказать Её Величеству о мыслях моей сестры, если это можно назвать мыслями. Я могу рассказать её полководцам, как лучше всего разбить моего брата Джейме. Я знаю, кто из лордов храбр, а кто труслив; кто верен, а кто продажен. Я могу найти ей союзников. И я знаю о драконах намного больше, чем твой полумейстер. Еще я забавный и ем немного. Считай меня своим верным бесом.
С минуту Гриф взвешивал сказанное.
– Уразумей вот что, карлик. Ты самый последний и ничтожный среди нас. Держи свой язык за зубами и делай, что скажут. Или скоро начнешь мечтать о том, чтобы он вообще у тебя был.
Да, отец, почти сказал Тирион. - Как вы скажете милорд.
- Я не лорд.
Лгун. - Это была любезность, мой друг.
- Я не ваш друг также.
Ни рыцарь, ни лорд, ни друг. - Жаль.
– Избавь меня от своей иронии. Я пока возьму тебя с собой до Волантиса. Если ты окажешься покорным и полезным, я оставлю тебя с нами, служить королеве тем, что умеешь лучше всего. Покажешь, что от тебя больше неприятностей, чем ты стоишь того – отправишься своей дорогой.
Да и мой путь приведет меня на дно Ройна, где рыбы будут поедать то, что осталось от моего носа. "ВАЛАР ДОХАЭРИС"
"Ты можешь спать на палубе или в трюме, как посчитаешь нужным. Юсилла найдет кровать для тебя".
– Как мило с ее стороны. – Тирион неуклюже раскланялся, но возле двери снова повернулся. – А что если мы найдем королеву и обнаружим, что эти рассказы о драконах всего-навсего пьяные фантазии матросов? Этот огромный мир полон такими безумными байками. Грамкины и снарки, призраки и упыри, русалки, гоблины, крылатые лошади, крылатые свиньи... крылатые львы.
Грифф, нахмурившись, уставился на него. – Я тебя честно предупреждаю, Ланнистер. Следи за свои языком или ты его лишишься. Здешние королевства в опасности. И наши жизни, наши имена, наша честь. Здесь не игра, в которую мы играем для твоего развлечения.
"Конечно, это игра," подумал Тирион. "Игра престолов". – Как скажете, Капитан, – пробормотал он, снова поклонившись.
ДАВОС
Молния расколола северное небо, выгравировав черную башню Ночного Светила на фоне бело- голубого небосвода. Через шесть ударов сердца грянул гром, подобно отдаленному барабану.
Стражники провели Давоса Сиворта через мост из черного базальта и под железной опускающейся решеткой со следами ржавчины. По ту сторону остался глубокий ров, наполненный соленой водой и подъёмный мост, поддерживаемый парой массивных цепей. Зеленое море внизу вздымалось, направляя струйки водяной пыли разбиваться о фундамент замка. Затем появилась вторая сторожка у ворот, больше первой, ее камни обросли бородой из водорослей. Давос спотыкаясь прошел через грязный двор, его запястья были связаны. Холодный дождь жалил ему глаза. Стражники подгоняли его на лестнице, ведущей в каменную пещерную тюрьму Волнореза.
Оказавшись внутри, капитан стражи снял плащ и повесил его на колышек, чтобы не оставлять лужи на потертом ковре из Мира. Давос сделал то же самое, помучавшись с застежкой из-за связанных рук. Он не забыл хорошие манеры, которые выучил на Драконьем Камне за долгие годы службы.
Лорд был один в темноте зала, ужиная пивом, хлебом и сестринским рагу. Двадцать железных канделябров были установлены вдоль толстых каменных стен, но только в четырех из них были факелы и ни один из них не горел. Зал тусклым мерцающим светом освещали две толстые сальные свечи. Давос слышал, как дождь хлестал по стенам, как падали капли там, где протекала крыша.
– Милорд, – сказал капитан, – мы нашли этого человека в Утробе Кита, он пытался покинуть остров. У него было двенадцать драконов и вот эта вещь. – Капитан положил на стол лорда широкую ленту черного бархата, отделанную золотыми нитями, с тремя печатями на ней: коронованный олень, оттиснутый на золотом воске, горящее сердце на красном, и рука на белом.
Давос ждал, насквозь промокший, с ссадинами на запястьях, где влажная веревка врезалась в кожу. Одно слово этого лорда и он вскоре он будет болтаться на Воротах Висельников Сестринца, но во всяком случае сейчас он укрылся от дождя, а под ногами у него прочный камень вместо вздымающейся палубы. Он был вымокший до нитки, больной и изнуренный, убитый горем и предательством и ему до смерти осточертели шторма.
Лорд вытер рот тыльной стороной руки и взял ленту рассмотреть поближе. Молния сверкнула снаружи, остроконечные петли вспыхнули голубым и белым на долю секунды. "Раз, два, три, четыре," считал Давос, перед тем как грянул гром. Когда он стих, он услышал звук капель и приглушенный рев под ним, где волны разбивались об огромные каменные арки Волнореза и кружились в водоворотах у его темниц. Он скорее всего закончит здесь, прикованный цепями к влажному каменному полу и оставленный утонуть, когда ворвется прилив. "Нет", постарался он успокоить себя, "контрабандист может погибнуть таким образом, но не королеская Десница. Ему будет выгоднее продать меня его королеве.
Лорд повертел в пальцах ленту, хмуро глядя на печати. Он был уродлив, большой и мясистый, с толстыми плечами гребца и без шеи. Грубая седая щетина с белыми клочками покрывала его щеки и подбородок. Над массивным выступом лба он был лысым. У него был бугристый нос в красных прожилках, толстые губы и что-то вроде перепонок на трех пальцах правой руки. Давос слышал, что у некоторых лордов Трех Сестер были перепончатые руки и ноги, но он всегда приписывал это к очередным матроским байкам.
Лорд откинулся назад. – Освободи его, – сказал он, – и сорви с него эти перчатки. Я хочу увидеть его руки.
Капитан сделал то, что ему велели. Когда он дернул изувеченную руку своего пленника, молния сверкнула снова, и тень от укороченных пальцев Давоса Сиворта упала на грубое и жестокое лицо Годрика Боррелла, лорда Милой Сестра.
– Кто угодно может украсть ленту, – произнес лорд, – но эти пальцы не лгут. Ты – луковый рыцарь.
– Меня так называли, милорд. – Давос и сам был лордом и рыцарем уже много лет, но глубоко внутри он оставался тем, кем был всегда – контрабандистом из простого рода, который купил свое рыцарство луком и рыбой. – Меня называли куда более худшими словами.
- Да. Изменник. Мятежник. Перебежчик.
Он разозлился на последнее слово. – Я никогда не был перебежчиком, милорд. Я – человек короля.
- Только если Станнис - король. - Лорд рассматривал его жесткими черными глазами. - Большая часть рыцарей, которые высаживаются на моих берегах, разыскивают меня в моем замке, не в Утробе Кита. Это место - убежище подлого контрабандиста. Вы возвращаетесь к вашему старому ремеслу, луковый рыцарь?
"Нет, милорд. Я искал дорогу к Белой Гавани. Король послал меня, с сообщением для его лорда".
– Тогда ты оказался не в том месте, и не у того лорда. – Лорда Годдрик это позабавило. – Это Сестрин, на Сестринце.
– Я знаю. – В Сестрине не было ничего хорошего. Это отвратительный город, свинарник, маленький и воняющий свиным дерьмом и гниющей рыбой. Давос хорошо его помнил с контрабандистских времен. Три Сестры были любимым прибежищем контрабандистов сотни лет и гнездом пиратов до этого. Улицы были грязными и дощатыми, дома – обмазанные глиной плетеные хибары с соломенными крышами, а на Воротах Висельника всегда болтались люди с вывороченными кишками.
"У вас здесь друзья, я не сомневаюсь," ответил Лорд. "У каждого контрабандиста есть
