…Буслаев с каждым годом наращивал опыт оперативной работы, прошел и изучил многие виды контрразведывательной службы. Наступил момент, когда захотелось попробовать себя в еще более сложном и тонком деле, каким является разведка, действующая за пределами страны. Цель ее он представлял себе, и она его прельщала: уберечь наше государство от войны, обеспечить его успех на международной арене, предотвращать подрывные акции спецслужб государств — членов НАТО и других блоков.
Однако как осуществить эту мечту?
Чтобы продвинуться по служебной лестнице, как и в других ведомствах, чаще всего надо быть работником, удобным для начальства, а то и вовсе угодником, и даже собутыльником того, от кого это зависит. Буслаев ничего этого делать не мог, не умел, а главное, не желал опускаться до безнравственности.
А в разведслужбе…
Предлагать себя, тем более в эту службу, было не принято. Чем объяснить такую традицию, он не знал. То ли перестраховщики водятся среди кадровиков, принцип которых, как бы чего не вышло. Могли быть и секретные инструкции подобного порядка, тем более что предательство среди разведчиков действительно случалось. Но это единицы, зачем же подозревать каждого? Оставалось одно: ждать, когда предложат перейти в разведслужбу, в ПГУ КГБ.
В тот период времени шло укрепление этого органа свежими, молодыми, более образованными и подготовленными кадрами. Из оперативных подразделений Комитета отбирали наиболее способных, разносторонних, коммуникабельных и инициативных, владеющих иностранными языками или хотя бы их изучающих.
Неожиданно его вызвали в Управление кадров.
— Как вы относитесь к тому, чтобы поработать на Отечество за рубежом? — поинтересовался кадровик.
— Положительно, — не задумываясь, ответил Буслаев.
— Очень хотелось бы? — еще более располагающе, как бы по-свойски, спросил инспектор, посмотрев на него открытым взглядом.
— Поработать на разведку… Какой же чекист об этом не мечтает, — подтвердил свое решение Антон.
— А жена, как она на это посмотрит? Ведь придется и ей жить за пределами Родины. Да и детей своих воспитывать в других, непривычных условиях.
— Жена… — Антон задумался. — Во всяком случае, возражать не станет. Как врачу, работа для нее там, видимо, тоже найдется. Приобретет дополнительный опыт, как медик.
— Спасибо. Учтем ваше желание, товарищ Буслаев. Можете быть свободны. Если потребуетесь, вызовем.
Антон покинул кабинет с неопределенным чувством: то ли остановились на его кандидатуре, то ли отвергли. Особенно не понравился ему тон, каким была произнесена последняя фраза: он не оставлял надежды.
Предчувствие не обмануло Антона. Вызова так и не последовало. Это легло неприятным осадком на его еще молодую душу. «Неужели усомнились во мне? — Лицо его вспыхнуло розовым цветом. — Решили, что, оказавшись за рубежом, сбегу? Но какое основание так думать обо мне? Моя откровенность и чистосердечность в ответах на вопросы? Выходит, молча выразили недоверие. Но как же тогда меня можно держать дальше в органах безопасности? Нелогично».
Отчаиваться, однако, он не стал. Продолжал трудиться на прежнем месте в должности начальника отделения и заниматься теми же делами. Только иногда нет-нет да и задумывался, почему все же отказали. А может быть, он не подходит по личным качествам? Так и объяснили бы, а не обнадеживали…
Но вот как-то его вновь пригласили в отдел кадров, но теперь уже непосредственно Первого Главного управления. Пожилой инспектор задавал, по-существу, те же стандартные вопросы, но Антон вел себя на этот раз мудрее, с учетом преподанного ему урока. На вопрос, не видит ли он себя в роли разведчика, работающего в какой-либо из капиталистических стран, ответил: «Не думал как-то над этим».
После непродолжительного разговора его сопроводили к начальнику одного из оперативных подразделений. Полковник Лагутин расспрашивал его о семейном положении, планах на будущее, какие книги любит читать, в какой степени владеет иностранным языком, что смотрел последний раз в театре. Разговор был долгим, обстоятельным и направлен был на выявление качеств, присущих разведчику. Анкета здесь не поможет, важно личное впечатление.
Вскоре был издан приказ по Комитету о переводе Антона Владимировича Буслаева в Первое Главное управление КГБ СССР и зачислении его на должность помощника начальника отдела.
И архивы, и летописи, и научные исследования свидетельствуют о том, что история внешней разведки России насчитывает несколько веков. Создавалась и развивалась она в соответствии с требованием времени и складывающейся обстановкой вокруг государства.
Сменялись цари на Руси, происходила смена власти и даже общественного строя, но незыблемыми оставались национальные интересы. Им и служила разведка. При Иване Грозном ею занимался Посольский приказ. Алексей Михайлович основал Приказ тайных дел. Со времени Петра Великого ею ведала в основном Генералквартирмейстерская служба Главного штаба армии. С помощью негласного агентурного аппарата органы внешней разведки прежде всего стремились своевременно добыть секретную информацию о замыслах и планах противника. Одним из ее методов была дезинформация его о намерениях своего правительства. Задания разведки выполнял и дипломат Грибоедов, и ученый Менделеев, и другие великие патриоты Родины. И худо было, если правительство пренебрегало информацией, не прислушивалось к ее выводам и предложениям, как это случалось, например, в годы, предшествовавшие войне России с Японией в начале столетия, да и позже, перед войной с гитлеровской Германией.
После Октября 1917 года внешнюю разведку Советского Союза осуществляли Иностранный отдел ОГПУ, Первое Главное управление КГБ, хотя она не являлась ни карающим, ни правоохранительным органом. Предназначение же ее оставалось прежним — раскрывать чужие тайны, снабжать политическое руководство страны достоверной, подчас упреждающей информацией, оценками своих экспертов- аналитиков. При этом главным направлением ее деятельности всегда было и остается «отслеживание всех тех процессов, которые при неблагоприятном для России развитии могли бы нанести ущерб ее интересам».
Антон Буслаев мечтал об активной творческой, пусть полной опасностей, но увлекательной работе. Здесь он ее нашел. Все казалось другим, даже мир с его проблемами виделся иначе. Вел себя раскованнее, свободнее, самостоятельнее. Нравилось ему и то, что здесь не было жестким требование соблюдения субординации в отношениях с начальством. Не встречал и панибратства. Разведчики — офицеры. На них распространяются положения воинских уставов и присяги. Однако они не носят военную форму и обращаются друг к другу уважительно, по имени-отчеству.
Жесткими были лишь требования высокого профессионализма, компетентности при решении служебных вопросов и строжайшей конспирации. Даже сослуживец, сидящий за столом напротив, не вправе знать, над чем он трудится, в какую страну направляется, что предстоит делать там, на каких помощников опираться. Каждая разработка подозреваемого в шпионаже или кандидата на вербовку в качестве агента, неповторима. Во всех случаях это люди с их индивидуальными особенностями. Отсюда разнообразие методов и приемов ее ведения и никакого стандарта! Все определяет творчество разведчика, его профессионализм, общая подготовка.
Освоившись с делами и одновременно окончив восемь семестров курсов немецкого языка в системе Курсов иностранных языков при Высшей школе КГБ, Антон принялся за углубленную подготовку — изучение страны, в которой предстоит работать, тщательная проработка разведывательного задания, знакомство с материалами ТАСС о положении в мире.
Постепенно приходило к нему и осознание своего особого положения, равно, как и величайшей ответственности, гордости за принадлежность к Службе.
Но что ждет его впереди?..
