близких людей. Надо устроить ему все это! Но самое важное — схватить его с поличным, лишить возможности связи с резидентурой. Теперь все будет зависеть от твоего мастерства, Джерри! От того, будешь ли ты знать, как дорого он оценивает себя в долларах, когда почувствует нашу готовность озолотить его. И помни: это ему ты обязан своей неудачей в Москве. Постоянно помни! Кстати, ты выяснил, зачем Буслаев летал во Франкфурт?
— Он там посетил Капустина и потребовал от него прекратить провокации против соотечественников.
— Капустин. Знакомая фамилия. Кто он?
— Из Сектора закрытой работы НТС. Мы его периодически привлекаем в качестве наводчика на русских, проживающих в России. С его подачи в Москве был завербован Обручев.
— Он-то тебя и погубил, этот ученый!
В четверг утром позвонил Эйхгольц и попросил Буслаева приехать по важному делу. «Уж не отказывается ли он от того, чтобы поехать в нашу страну с выставкой своих произведений?» — подумал почему-то Антон.
Вечером все объяснилось.
Встретил Антона Райнер Эйхгольц, как всегда, доброжелательно. Проводил в свою творческую мастерскую. Там находился мистер Кейлеб. Обеспокоенный и даже встревоженный чем-то. Это было неожиданно для него, и он уже не знал, что подумать. Эйхгольц удалился, оставив их наедине друг с другом.
— Простите, господин Буслаев, за беспокойство. Это я хотел вас повидать и прибег к столь конспиративному вызову на рандеву. Вас это шокирует?
— Я слушаю вас, мистер Кейлеб, — все еще не понимая его замысла, сказал Буслаев и присел на табуретку рядом со скульптурной композицией. Ждал поворота в их отношениях, и он наконец наступил. Без подстегивания и форсирования событий.
— Дело в том, что я работаю в разведоргане и мне стало известно, что в скором времени в Советский Союз выезжает один из моих слушателей. Человек этот готов на все. Я считал своим долгом каким-то образом конфиденциально поставить об этом в известность советские власти, но не знал, как это сделать. Не подбрасывать же в посольство анонимку. Так и меня могут вычислить наши контрразведчики, да и у вас могут не поверить безымянному сообщению.
— Если доверите, я мог бы связать вас с соответствующим специалистом в этой области, — взвесив все, сказал Буслаев. Неожиданное откровение Кейлеба он расценил, как вынужденное. Теперь понятно стало, почему все он присматривался к нему. Видно, думал, можно ли довериться этому дипломату.
— Я не хотел бы встречаться ни с кем, кроме вас.
— Расскажите об этом вашем слушателе.
— Его фамилия — Сысоев Андрей. Возможно, это — кличка. Тридцати трех лет. Из семьи врача. Работал журналистом в каком-то бульварном издании. Женат. Вот его фотография.
— Я могу взять ее с собой? — разглядывая фото, спросил Антон.
— Да, пожалуйста. Для вас я и отпечатал этот экземпляр.
— У вас могут появиться и дополнительные сведения о нем?
— Не исключаю этого. Каким образом вам их передать?
— Лучшего связного, чем ваш свояк, не придумаешь.
— Согласен. Надежно и безопасно. И для меня, и для вас. И тем не менее посвящать его в наши дела не стоит. Это может разволновать его. Он человек впечатлительный.
— Договорились. Не удивляйтесь, если приду не я, а другой человек — специалист по делам, не имеющим отношения к культуре, — предупредил Буслаев, все еще не исключая того, что Кейлеб затевает с ним нечистую игру. Даже отказался от более подробного разговора о Сысоеве.
— Тогда приходите вдвоем.
Это прозвучало требовательно, почти как ультиматум. «Что стоит за этим?» — спрашивал себя Антон.
Вскоре Кейлеб через Эйхгольца снова вызвал Буслаева на встречу. Был весьма доволен тем, что пришел именно он. Сообщил, что Сысоев назначен администратором выставки скульптур Эйхгольца в Ленинграде. Сделано это немцами без согласования с ним, с подачи спецслужбы «Отряда-P». Сказал, что обеспокоен этим, поскольку это может бросить на свояка тень подозрения, вызвать негативное отношение к нему советского ведомства безопасности. Но как предотвратить такой ход событий?
Это Буслаева не удивило. С подобными случаями ему приходилось встречаться.
— Сысоев что же, едет с заданием? — попросил уточнить он.
— В том-то и дело! — оживился Кейлеб. — Используя прикрытие должностью администратора выставки, он должен будет восстановить потерянную связь с агентурой. Насколько мне известно, один из агентов имеет доступ к секретам Генштаба Министерства обороны СССР. Другой — Совета Министров СССР. Кроме того, ему поручено осуществить вербовку агента из числа советских ученых, контакт с которым был им установлен во время пребывания того в научной командировке в Западной Германии. Кстати, я и готовил, и прихватил для вас фотокопии кое-каких документов и на Сысоева, и на этих агентов. В них отражена работа с ними, перечислены материалы, которые от них получены. Пленка не проявлена. Я заделал ее в обычную фабричную упаковку. Так что, можете не опасаться.
Опасения же у Буслаева были.
Из-за предательства источника-провокатора, подставленного немецкой контрразведкой одному из сотрудников резидентуры в ФРГ, и без того нелегкая оперативная обстановка, еще больше ухудшилась, значительно затруднив контакты с агентурой. По радио, телевидению, со страниц газет развернулась истерическая антисоветская кампания. Заметно усилилась деятельность спецслужб контршпионажа против сотрудников советских представительств и членов их семей; в этих условиях центр предписывал соблюдать величайшую осторожность и конспирацию, отказаться от встреч с сомнительными источниками.
«Но как поступить в этом случае?» — задумался Антон. В душе его шла борьба между опасением и долгом. Кейлеб, не будучи завербованным, ведет себя, как опытный агент. Впрочем, что же в том удивительного? Он — сотрудник разведоргана и, конечно же, знает все не по учебникам. Да и речь идет о шпионаже против советского государства. Чтобы не случилась беда, ее следует предотвратить. И сделать это может только он и никто другой. Но вдруг это ловушка? Тогда — задержание, арест, тюрьма.
Нервы его были натянуты, будто струны. Вот-вот лопнут. Сложилась обстановка, когда разведчик независимо от указаний свыше должен, обязан принимать ответственное решение самостоятельно и действовать в интересах Отечества решительно, на свой страх и риск.
Победило разумное начало.
— Но я — культурный атташе… — начал было он.
— Передайте тем, кому с руки этим заниматься, — лукаво улыбнулся Кейлеб и положил пленку Буслаеву на колени. — Вы же все там — граждане одной страны.
— Да, конечно.
Антон сунул ролик в карман пиджака. В случае чего пленку он засветит и улика исчезнет. «А если не удастся, тогда ее проявят, — снова пронеслось в сознании. — Тогда — задержание с поличным». Разведчик должен быть готов к любому повороту событий. Но нет, не станет Кейлеб подставлять свою голову под удар. Он искренне опасается за судьбу Эйхгольца, фрау Шарлотты и своей жены. Ему можно верить.
— Вы не в курсе, кто в Москве работал с этими агентами?
— С одним из них встречался Лодейзен, — ответил Кейлеб. — Тот самый, который несколько лет тому назад был выдворен из Советского Союза. Кто поддерживал связь с другим, не знаю.
— Вспоминаю: о бесславном конце Лодейзена писали в газетах. — Сказав об этом, Антон подумал, как же все в мире связано.
Какое-то время стояла тишина. Но вдруг Кейлеб сказал:
— Не хотел вас огорчать, господин Буслаев, но и грех на свою душу брать до могу.
— Я не понимаю вас, мистер Кейлеб.
— Лодейзен активно занимается вами.
— Это ваше предположение?
