жертву.
Вдруг темнота отступила. Не была ли это та ужасная тень, то Темное Нечто? Наверное, они прошли сквозь него, чтобы найти папу?
Она почувствовала уже привычное покалывание в конечностях и последний болезненный рывок.
И вот Мэг, запыхавшаяся, но целая и невредимая, стоит рядом с Кельвином и Чарльзом Уоллесом.
— Это уже Камазоц? — спросил Чарльз Уоллес, как только перед ними материализовалась миссис Что-такое.
— Да, — отвечала она. — Давайте-ка просто постоим, отдышимся и осмотримся.
Они оказались на холме, и когда Мэг оглянулась, то решила, что такой вид мог запросто открываться с самого обычного холма на Земле. Вокруг росли обычные деревья, такие знакомые и любимые ею дома: березы, сосны, клены. И хотя здесь было гораздо теплее, чем там, в яблоневом саду, который они покинули так неожиданно, в воздухе тоже улавливалось едва заметное дыхание осени. Неподалеку девочка заметила низкорослые деревца с мелкими покрасневшими листьями, похожие на сумах, и заросли цветов, напоминавших золотые шары. Взгляд ее устремился вниз, к подножию холма: там вились дымки над домами — это мог быть один из тысячи виденных ею когда-то маленьких поселков. Пока она не видела ничего такого, что могло показаться странным или необычным, или пугающим.
Но миссис Что-такое подошла и ласково обняла ее за плечи:
— Ты же понимаешь, милая, что я не могу с вами остаться, — сказала она. — Вам, троим деткам, придется действовать на свой страх и риск. Но мы всегда будем рядом, мы не спустим с вас глаз. А вот вам, увы, не удастся ни разглядеть нас, ни позвать на помощь, да и нас к вам не пропустят.
— Но папа-то здесь? — обмирая от страха, уточнила Мэг.
— Да.
— Но где? Когда мы его увидим? — ее так и подмывало ринуться с места, как будто кто-то дал сигнал, чтобы бежать прямиком к отцу.
— Этого я тебе не скажу. Тебе надо просто дождаться подходящего момента.
— Вы за нас боитесь? — вдруг спросил Чарльз Уоллес, не спуская с миссис Что-такое испытующего взгляда.
— Немного.
— Но если вы не боялись сделать то, что сделали, когда были звездой, то с какой стати теперь вам бояться за нас?
— Но ведь я боялась, — грустно призналась миссис Что-такое. Она внимательно взглянула на каждого из троих детей. — Вам понадобится помощь, — сказала она, — но все, что мне позволено — подарить небольшой талисман. Кельвин, твой главный талант — способность найти общий язык, договориться с любым человеком. А значит, для тебя я только усилю эту способность. Тебе, Мэг, я дарю твои слабости.
— Мои слабости! — возмущенно воскликнула Мэг.
— Именно. Твои слабости.
— Да я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь от них избавиться!
— Верно, — нисколько не смутилась миссис Что-такое, — и тем не менее я уверена, что ты найдешь их весьма полезными на Камазоце. Тебе же, Чарльз Уоллес, я могу предложить лишь детскую восприимчивость.
Откуда-то блеснули очки миссис Кто, и дети услышали ее голос.
— Кельвин, — сказала она, — подсказка. Подсказка для тебя. Слушай внимательно:
— Это Шекспир. «Буря».
— Но где вы, миссис Кто? — спросил Чарльз Уоллес. — И куда пропала миссис Которая?
— Мы больше не сможем быть с вами, — голос миссис Кто скорее напоминал шепот ветра. —
— А теперь вы трое слушайте мой приказ! — сказала миссис Которая. — Спускайтесь туда, в поселок. Идите вместе. Ни за что не позволяйте им себя разделить. И будьте сильными, — последняя вспышка — и все. Мэг невольно вздрогнула.
Наверное, миссис Что-такое заметила это, потому что ласково погладила девочку по руке. А потом обратилась к Кельвину.
— Позаботься о Мэг.
— Я сам могу позаботиться о Мэг, — обиженно возразил ей Чарльз Уоллес. — Я всегда это делал.
Миссис Что-такое опустила взгляд на малыша, и ее ясный голос прозвучал мягко и глубоко:
— Чарльз Уоллес, ты подвергаешься здесь самой большой опасности.
— Почему?
— Из-за того, кто ты есть. То, кем ты являешься, делает тебя самым уязвимым из всех троих! Тебе нужно держаться вместе с Мэг и Кельвином. Ни в коем случае не отдаляйся от них ни на шаг! Держи в узде свою гордость и самоуверенность, Чарльз Уоллес, ибо они и есть твои главные враги, готовые тебя предать!
От звуков этого голоса, строгих и угрожающих, Мэг снова пробрала дрожь. А Чарльз Уоллес припал к миссис Что-такое, как он часто приникал к их маме, и прошептал:
— Кажется, я начинаю понимать, что такое страх.
— Страх не ведом лишь глупцам, — ответила ему миссис Что-такое. — А теперь ступайте, — и на том месте, где она стояла, осталось лишь небо, трава на лужайке да маленький утес.
— Идем же! — не выдержала Мэг. — Скорее, идем! — она сама не замечала, как предательски дрожит ее голос. Она схватила мальчиков за руки и потащила их за собой, вниз с холма.
Поселок у подножия разбит на аккуратные ровные квадраты. Все дома в точности похожи друг на друга: тесные серые коробки. Перед каждым из них — прямоугольная подстриженная лужайка с ровной, по ниточке, линией цветов вдоль дорожки, ведущей к дому. Мэг подумала, что если бы сосчитала число цветов на клумбах, то оказалось бы, что перед всеми домами их поровну. И перед всеми домами играли дети. Одни крутили веревочку, другие стучали по мячу. Мэг эти игры сразу же показались какими-то неправильными. Хотя эти дети внешне ничем не отличались от обычных земных детей, каких можно увидеть перед любым домом в их городке, все же что-то здесь было не так. Она покосилась на Кельвина и увидела, что он тоже ошарашен.
— Смотрите! — вдруг воскликнул Чарльз Уоллес. — Они же крутят веревку и бьют по мячу в одном ритме! Все двигаются в унисон!
И он не ошибся. В тот миг, когда веревка ударялась об асфальт, о него ударялся и мяч. А когда веревка пролетала над головой прыгающего ребенка, тот, что с мячом, его ловил. Веревки — вниз. И мячи
