Тем не менее Сохно и днем не сомневался, что с задачей справится, хотя не строил заранее никаких планов, потому что всегда полагался на свое умение импровизировать, исходя из реальной обстановки. Впрочем, какие-то моменты он и сейчас просчитал. Лучше, конечно, разделить «чайников» на группы. Два по два – это как раз то, что ему требовалось. По одному тоже хорошо, но больше времени займет. Со всеми четырьмя тоже можно пообщаться, хотя для этого нужна соответствующая обстановка, которая не всегда возникает по заказу.
Подполковник поднялся по склону выше. Верхняя позиция всегда считается выгодной и в бою, и, естественно, при поиске и наблюдении. Тем более что противник сам ведет активное скрытное наблюдение, следовательно, у него меньше возможностей тебя обнаружить даже в том случае, если он ожидает твоего появления. Но вечером «чайники» видели подполковника уходящим на противоположный склон. И у них нет оснований полагать, что он вернулся сюда же. Конечно, определенное беспокойство они сейчас испытывают из-за долгого отсутствия своих, ушедших за раненым. Но должны же они, в конце-то концов, понимать, как тяжело тащить человека на таком сложном участке… Да и надо ли так спешить, чтобы подносить его вплотную. Принесут, оставят чуть в стороне, чтобы близко к группе Абу Обейды вместе с носилками не приближаться, оставят одного для ухода и необходимой помощи, и только после короткого отдыха присоединятся к остальным.
И не знают, что они уже не присоединятся.
– Танцор, я – Бандит! Видишь меня?
И сразу Сохно словно почувствовал, как его ощупывает прицел «винтореза» Кордебалета. Это ощущение, кстати, было хорошо знакомо подполковнику, и не однажды выручало его в трудной ситуации. Чувствовать энергетику ствола – важное качество военного разведчика. Кто не обладает этим качеством, часто получает пулю.
– Присматриваю, Толя, присматриваю. Кто ж, кроме меня, тебя защитит. Подружку у тебя командир отобрал, а больше некому.
– Он потом ее тебе подарит, чтобы не скучал. А ты пока присматривай, правильно. Подскажи-ка мне, выше я забрался того места?
– Чуть выше. Можешь еще выше забраться. Лучше будет смотреть. Но я не сказал тебе точно, что там «чайники». Учти, ты можешь их встретить где угодно.
– Твой «тепловизор»…
– Заряд на «красной лампочке». Кстати, о девочках… Что у тебя за винтовка?
– Без ПНВ… Китайская… Я о тебе подумал, искал аккумуляторы.
– Осторожнее, Толя, – предупредил полковник Согрин. – Как твою подружку зовут?
– А я знаю? Спроси ее сам.
– Ладно. Она, наверное, тебе привет передает. На чеченском языке… Что-то лопочет…
– Пролопочи и ей. На русском. От меня. Я пошел.
В этом месте склон был трудным для подъема, состоял из больших валунов, застрявших между насыпями более мелких камней, и не было густых кустов, за которыми можно было бы спрятаться. И потому пришлось за валуны прятаться, и делать множество обходов. Хотя, если с другой стороны рассудить, эти обходы сохраняют силы и дыхание, потому что не приходится постоянно в гору переть и переть, как Сизиф.
Но полоса зарослей начиналась выше, и Сохно хорошо рассмотрел ее, прежде чем туда отправиться. Показалось, что там спокойно, и есть, где спрятаться, и есть, откуда посмотреть. Впрочем, видимое спокойствие еще не говорит о безопасности. Если бы кто-то устроил в «зеленке» засаду на подполковника, он, скорее всего, не стал бы на виду у всех исполнять там танец живота. Спрятался бы, как спрятался бы в аналогичной ситуации сам Сохно.
Но все обошлось благополучно. «Чайники», очевидно, стремились быть в непосредственной близости от группы Обейды и высоко не поднимались. Выбрав себе ровную площадку, на которой можно было лежать под кустом почти со всеми удобствами, подполковник Сохно устроился там с биноклем в руках.
– Танцор, я – Бандит! Дай наколку.
– От тебя, если смотреть прямо, на половину одиннадцатого.[24]
– Понял, ищу.
Бинокль несколько раз медленно прошелся по трем возможным участкам зарослей, где только и могли укрыться наблюдатели. Но обнаружить никого не удалось.
– Совсем я что-то ослеп, – посетовал Сохно.
– Я пока тоже не вижу, – подтвердил Кордебалет.
– Мне этот участок вообще не видно, – сообщил Согрин. – Работайте сами. У меня непредвиденные проблемы.
– Сексуального характера? – не отрываясь от окуляров бинокля, спросил Сохно. – Я ревную.
– Ты почти прав. Твоя подруга настойчиво напрашивается на телефонный разговор. Чуть трубку у меня не отнимает.
– Она умеет ею пользоваться? – усмехнулся Кордебалет. – Или ей больше нечем забивать в башмаках вылезшие гвозди.
– Работайте, – ответил полковник сердито, и в наушниках раздался легкий щелчок – он отключил свой «подснежник».
Сохно работал старательно, но глаза уже от бинокля устали, и под глазами появились круги от усердно вдавливаемых в лицо окуляров. Даже боль чувствовалась. Так же старательно с противоположного склона присматривался к подозрительным зарослям Кордебалет. Ему проще – всего одним глазам смотрит.
– Оп-па, – сказал вдруг Сохно.
– Поймал? – поинтересовался Кордебалет.
– Присмотрись со своей стороны. В средних кустах справа, если с моей стороны смотреть, большой камень. Что на камне лежит?
Кордебалет присматривался долго.
– Не вижу. Заросли мешают. Подожди, смещусь на пару метров.
Опять долго шарил прицелом по кустам.
– Фляжка. Не наша, но похожа.
– У ночных «чайников» такие же были. Значит, там и рука должна быть, которая за фляжкой скоро потянется. Мне почему-то так кажется. Карауль руку и голову. В корпус не стреляй. Они все в бронежилетах.
– У меня патроны «СП-6».[25]
– Звук будет, как в кузнице.
– Мы все кузнецы твоей безопасности.
За фляжкой, положенной на камень, оба подполковника неотрывно наблюдали около десяти минут. И дождались момента – из кустов неспешно и осторожно вытянулась рука, и показалось даже плечо.
– В «лохматках».[26] Вот почему не видно! – воскликнул Сохно, откладывая бинокль, и опуская предохранитель на китайской снайперской винтовке.
Но Кордебалет дважды выстрелил раньше, чем Сохно успел подготовиться. Звук в самом деле раздался не самый тихий. Обе пули пробили бронежилет, и звук удара металла о металл оказался более сильным, чем звук выстрелов, который до Сохно донесся только благодаря наушнику «подснежника».
– Три – на три, – констатировал Сохно. – Команды играют в равных составах. У нас, правда, в запасе есть девица. А сейчас будет двое против трех. Следи, и страхуй.
Он увидел в кустах, как кто-то двигается. К «чайнику», подстреленному Кордебалетом, с левой стороны сдвигался второй «чайник». Самого китайца видно не было, но движение кустов выдавало его. Должно быть, раненому требовалась помощь.
Сохно высчитал положение ползущего человеческого тела, высчитал длину бронежилета, и определил место, куда хотел выстрелить. Выстрел оказался не более громким, чем выстрел «винтореза», но даже более удачным, потому что раненый в седалище «чайник» выпрыгнул из кустов с коротким криком. Но долго прыгать ему не дал Кордебалет. По таким мишеням он никогда не промахивался.
– Короче, работаем так, – предложил Сохно. – Мне китайских патронов не жалко. Я обстреливаю кусты, а ты лови тех, кто оттуда выкатываться будет.
– Поехали, – согласился Кордебалет.
Сохно начал с дальних от себя кустов и опустошил весь магазин, однако пользы это не принесло никакой. Новый магазин предназначался уже для ближних кустов. И первый же выстрел заставил человека зашевелиться. Кордебалет закончил дело. Он выстрелил дважды. Тело в «лохматке» покатилось по склону.
– А-у-у, – сказал Сохно. – Где ты, последний?
Он выстрелил подряд четыре раза, и после четвертого выстрела уже не понадобилось вмешательства Кордебалета. Кусты будто сами выбросили на склон человека, одетого все в такую же «лохматку». Он стал сползать по камням на спине и вниз головой. Оптика винтовки помогла рассмотреть пробитую пулей голову.
– Три – ноль, – сказал Кордебалет. – А командир и не подозревает, что он победитель. Толя, ты винтовку не бросай. Я посмотреть ее хочу.
– Сам тащить будешь.
– Ты патроны вытащи, и винтовку девке на шею повесь. Пусть поработает.
– До девки еще дойти надо. Я пока обыщу безвременно погибших «чайников».
Сохно снова отозвался черед несколько минут.
– Вот и добыча. Бинокль с ПНВ. Заряд почти полный. Значит, где-то имели возможность подзарядиться.
– Или кто-то им принес, – подсказал Кордебалет. – Они же контактировали с группой Ювелира. У Ювелира вполне могли быть связи в электрифицированных районах.
– Возможно.
В наушниках раздался щелчок. В разговор вклинился полковник Согрин.
– Внимание всем!
– Я – Танцор, слушаю.
– Я – Бандит, весь внимание, командир.
– Я разговаривал с РОШем… Наша подружка вспомнила разговоры, которые случайно слышала в отряде Ювелира. Они должны идти до вечера за Обейдой. Вечером Обейда получает деньги. Тогда и планировали напасть. Китайцам, должно быть, нужны не деньги, а те люди, с которыми Обейда должен встретиться.
