невзирая на лица. Чем ближе мы к Василевскому, тем злее будут немцы. Разведка доложила, что у каждой крупной станции есть живой щит из пленных. Но, вопрос в другом - живы ли они, или давно погибли, как в Федоровке? - И еще, найдем ли мы чем их вооружить? В Каховке были тылы кампфгруппы Гудериана, да и на поле боя наши трофейщики собрали все до последнего карабина, и последнего патрона. Кое какие излишки мы везем с собой, но этого очень мало, не хватит даже еще на один Каховский отряд. А безоружные пленные нам не подмога, а лишь обуза. Задерживаться же в немецких тылах совсем не резон. У операции "Полынь" есть свои сроки. Разве что... Поднимаю голову, напротив меня сидит Алена, и подперев щеку рукой, смотрит на меня жалостливо, по-бабьи. Провожу рукой по щеке - точно щетина, уже вторые сутки не нахожу времени, чтоб побриться. Алена вздыхает и кладет свою руку поверх моей, шепчет - Милый мой... - потом смотрит в глаза и молчит, аж мурашки по спине. Да будет он благословен, век натуральных женщин, без синтетики в теле, и без фальши в душе.
Усилием воли возвращаюсь к делам. Выход с нашими пленными, которых мы освободим на промежуточных станциях в том, в том... Не выгружая их из эшелонов двигаться вместе с нами до Лозовой. А там посмотрим, может сделаем там базу бригады, оттуда до фронта всего километров пятьдесят- семьдесят... А пока степь, метель, влюбленная женщина, следующая станция Запорожье, через три, нет, простите, через два с половиной часа.
Приказ контр-адмирала Ларионова, поднять крейсер по "Боевой Тревоге"! Квакают ревуны, мигают транспаранты! Сообщение с нашей ПЛ "Алроса", что дежурит у горла Босфора - Пролив форсирует итальянская эскадра. Два линкора, "Литторио" и "Джулио Чезаре", четыре крейсера и эсминцы. - Твою мать! Вот так всегда, как только что-то налаживается, так незваные гостьи лезут через забор. Неплохо наверное Алоизыч на Иненю наехал, раз тот пропустил линкоры в Черное море. Да и у дуче, наверняка седых волос прибавилось. Сколько его итальяшек у нас на Восточном фронте? Ветер, метель, наверняка они думают, что наши самолеты не смогут вылететь. Смочь то они смогут, но не надо. Есть инструкция товарища Сталина о применении наших тяжелых вооружений. Адмирал Кузнецов сейчас на командном пункте Черноморского флота. Наверняка его тоже уже подняли на ноги.
Звонок на КП флота, - Николай Герасимович, вариант "Вьюга", прошу разрешения на применение главного калибра.
Адмирал Кузнецов, слава богу, не тормоз, и ответ следует сразу же - Действуйте! - Норма расхода две единицы на линкор. - ага, наверное ему уже доложили все расклады, - Крейсера пока не трогайте, посмотрим что они будут делать, когда мы прихлопнем их больших парней. Пойдут ли они к Севастополю одни, или повернут назад на свои базы?
Стремительно несутся секунды, палуба, опустела, задраены все люки, команда на боевых постах. Целеуказания введены, пошел отсчет, - Десять, девять, восемь... - мой замвоспит, по здешнему военком, толкает меня локтем вбок, показывая куда то назад. - Оборачиваюсь. Через боковое остекление рубки видны маленькие фигурки командиров и адмиралов на площадке перед входом на КП флота. Ну, точно - начальство вышло полюбоваться. Когда еще какой-нибудь дурак подставится под наш большой молоток? - Интересно всем. И "Молотов" и "Ташкент", не говоря уже о "Парижской коммуне" наверняка ощетинились биноклями, вон как мостики и надстройки почернели от народа. Отсчет продолжается, - Два, Один, Пуск!
С оглушительным грохотом первый "Вулкан" выпрыгнул из своего гнезда в котором он сладко спал всю свою жизнь. Отгорел и нырнул дымным хвостом в море твердотопливный ракетный ускоритель. Лишь бы не зашиб кого-нибудь ненароком. Получив поправку с самолета целеуказания, ракета довернула влево, и легла на боевой курс. Восемь секунд спустя все повторилось. Перед нами все затянуло сплошная белая пелена, Дальнейшие два пуска можно было понять только по грохоту и содроганию палубы под ногами. Почти полная дальность, четыреста пятьдесят километров, время полета ракеты к цели - двенадцать минут. Пуск-то, бля, не учебный, других "Вулканов" у нас нет, за каждый потраченный зря, спросят по всей строгости. Командир БЧ-2 смотрит на секундомер.
Все правильно рассчитали итальяшки, кто там у них командует, Карло Бергамини, что ли? Шторм, волна, авианосец не сможет поднять свою авиагруппу, а без нее наши корабли беззащитны перед двумя мощными линкорами. "Парижская коммуна" им не конкурент. От подлодок крупные корабли защитит стая эсминцев. Только вот на наши "Вулканы" они не рассчитывали. На экране маленькие зеленые точки одна за другой приближаются к красно-оспенной сыпи итальянской эскадры. Среди точек поменьше выделяются две жирные красные кляксы. Еще немного. Слились! - Ну что там?!
Доклад с самолета целеуказания, - Первая и вторая - попадание в головной линкор. Третья и четвертая во второй! - Повторяю, все ракеты попали в цель.... - победный крик моих офицеров оглушает.
Доклад с "Алросы", - Оба линкора тонут. Головной - после взрыва погребов. Тот, который шел за ним, тоже, кажется, не жилец, но на дно идти не спешит. Командир "Алросы" кавторанг Павленко не удержался, сунул одному крейсеру под винты торпеду. Теперь у итальянцев кроме двух утопленников еще один безногий инвалид. Они кажется даже не поняли что это была подлодка. Покрутившись вокруг эскадры эсминцы помчались спасать тонущих. Ну, кого можно спасти в шторм и метель... Все, вариант "Вьюга" сработал, теперь вряд ли итальянцы рискнут послать в Черное море хотя бы один свой корабль.
Черчилль вызвал начальника британской разведки в свой бункер, расположенный в пяти минутах ходьбы от Биг-Бена. Сэр Уинстон хорошо знал Стюарта Мензиса еще до того, как стал премьер-министром. Поэтому, он решил быть с ним откровенным. Приходящая по разным каналам информация о странных событиях, происходящих в районе Крыма, не давала покоя Черчиллю. Внутреннее чутье опытного политика подсказывало ему, что там творится нечто такое, что со временем скажется на ходе боевых действий на всем советского-германском фронте.
Поначалу ничего необычного там замечено не было. Советы решили деблокировать осажденный немцами Севастополь и освободить весь Крымский полуостров. Для этого они, со своей обычной неумелостью, в конце 1941 года высадили десант своих войск в Керчи и Феодосии. Причем, согласно достоверных данных, при высадке потери были больше, чем непосредственно во время боевых действий. Затем, в январе 1942 года командование Красной армии провело еще одну десантную операцию, на этот раз, в Евпатории. Черчилль хорошо знал историю Восточной войны 1853-1856 годов, в которых участвовали и его родственники. Под Балаклавой в рядах бригады легкой кавалерии был убит среди прочих лорд Мальборо - дед Черчилля. Поэтому, он хорошо представлял местоположение частей 11-й армии вермахта, и район высадки русского десанта.
А вот с этого момента и началось НЕЧТО, удивившее штабных аналитиков британской армии, и смешавшее все расчеты английского премьер-министра.
Из источников, заслуживающих доверия, через Москву, Анкару и Берлин, в Лондон стала поступать информация о эскадре, кораблей неизвестных типов, появившихся у Евпатории. Всех имеющих доступ к этой информации шокировал тот факт что корабли несли на мачтах андреевские флаги. Особенно удивляло Черчилля то, что среди этих кораблей был огромный, не менее трехсот пятидесяти ярдов в длину, авианосец с загнутым вверх как у турецкой туфли носом. Зная досконально боевой состав флотов стран - участниц 2-й мировой войны, он был на сто процентов уверен в том, что среди боевых единиц Рабоче- Крестьянского Красного Флота нет ни одного корабля, даже отдаленно похожего на авианосец. Тем не менее, корабль такой на Черном море имеется, и самолеты с него взлетают исправно. Именно эти самолеты с фантастическими боевыми характеристиками устроили люфтваффе настоящий террор, фактически уничтожив германскую авиацию на южном фланге советско-германского фронта. Они, словно играючи,
