Дамблдора, — сказала сестра Минерва. — Как вы помните, речь шла о грехе Онана.
Внутри Гарри словно что-то оборвалось. На него накатила глухая тоска. Стало вдруг нечем дышать, хотя большие арочные окна в гостиной миссис Макгонагалл были открыты настежь, и с улицы доносился шелест листвы и щебетанье птиц. Решение пришло в голову юноши так быстро, что он не сразу сообразил — это не что иное, как дела бесовские.
— Я прошу прощения, — Гарри встал. Его голос звучал совершенно невозмутимо: — Мне очень жаль, но я вынужден уйти. Приезжают мои родственники, и мне надо быть на вокзале.
— Ну конечно, Гарри, — спокойно ответила сестра Минерва. — Надо было сразу предупредить. Иди. Да благословит Господь тебя и твоих родственников.
Через минуту Гарри вихрем несся по улице. Денег на проезд не было, и до Ноттинг Хилла пришлось идти пешком. Думать ни о чем не хотелось. Ни о своей лжи, ни об Онане, ни о домашней группе.
Напротив дома профессора Снейпа рос старый вяз, и дерево было видно издалека. Завидев толстый корявый вяз, Гарри подумал, что в тот день они с Гермионой вполне могли переждать дождь под его укрытием. И все же Господь направил их в дом именно этого человека. Нет, все это не просто так. Миссия Гарри на этой земле ясна — победить беса в себе и помочь другим сделать так же. Профессор Снейп — не случайный прохожий в жизни Гарри, теперь юноша был в этом уверен. Главное — набраться смелости и рассказать этому человеку все, что Бог думает о геях и какую кару готовит мужеложцам.
Гарри был почти у цели, как вдруг в стене коттеджа плавно поднялись гаражные ворота. Большой черный автомобиль мягко выехал на подъездную площадку и свернул на дорогу. Юноша растерянно остановился: он понял, что это машина профессора Снейпа.
Внезапно автомобиль резко затормозил и сдал назад.
«Он увидел меня!» — с какой-то детской радостью подумал Гарри.
— Брат Гарри, — профессор Снейп открыл переднюю дверцу, но не вышел из машины. Юноша с удивлением заметил, что его черные длинные волосы сегодня собраны в хвост. — Я ждал вас раньше, — ухмыльнулся он.
— У нас была домашняя группа, — сказал Гарри, удивляясь сам себе: будто он оправдывается.
— По средам и пятницам у меня ночное дежурство, — промурлыкал профессор. — В эти дни лучше приходить за Библией с утра.
Гарри не выдержал и расхохотался.
— Честное слово, я не знаю, почему так получается, — воскликнул он. — Я действительно хотел ее забрать! Она мне и вправду очень нужна.
— Хорошо, — сказал профессор, пристально рассматривая молодого человека. — Доживете до завтра, брат мой Гарри?
— Доживу, — сказал юноша. Ему вдруг стало ужасно жаль, что они не поговорят сегодня.
— Подвезти вас? — внезапно спросил тот. — Я еду в сторону Лондонского моста.
— До парка Кеннингтон... если можно, — пролепетал Гарри.
— Если я предлагаю, значит, можно, — буркнул профессор.
Гарри не без удовольствия уселся на переднее сиденье.
— Круто, — сказал он, осматривая салон. Юноша подумал, что это самая чистая машина, которую ему доводилось видеть.
— И что вы делаете на ваших домашних группах? — поинтересовался профессор, выруливая на середину Ноттинг Хилла.
Гарри слегка покраснел, вспомнив свое позорное бегство.
— Обсуждаем проповеди. Общаемся. Пожертвования собираем, — вздохнул он.
— Пожертвования, — нехорошим голосом сказал профессор. — Позвольте задать вам нескромный вопрос, брат Гарри, — сказал вдруг он.
Гарри похолодел. «Нескромный» вопрос профессора Снейпа должен быть чем-то невероятно бесстыдным.
— Да, — хрипло и тихо сказал Гарри.
— Это ваши единственные штаны? — мужчина кивнул на видавшие виды джинсы юного евангелиста.
Гарри покраснел.
— Ну...
— Я понял, — сказал профессор, глядя на дорогу: они выезжали на наводненную транспортом Кеннингтон-лэйн. — Хорошо, учиться в колледже вы не хотите, как я вижу. Но разве «Источник Любви» мешает вам работать?
Гарри отчего-то стало стыдно. И этому человеку он собирался читать лекцию о морали и нравственности.
— Я не набрал баллы в Школу Менеджмента, — сказал он, косясь на римский профиль водителя: возможно, оттого, что волосы профессора были собраны в хвост, его нос с горбинкой еще больше выдавался вперед. — У меня есть работа, но мало часов, и оплачивается... не слишком хорошо, — Гарри вздохнул.
— Ах вот оно что, — сказал профессор. — Вы не пробовали найти что-то другое?
— Я ничего не умею, — тихо ответил молодой человек. — Только... убирать.
— Убирать? — профессор так удивился, что перестал смотреть на дорогу. — Как же вы собирались поступать в Школу Менеджмента?
Гарри сник.
— Я не ругаю вас, Гарри, — вдруг очень мягко сказал профессор и положил ладонь на его колено. Сердце юноши ухнуло в пропасть, а все тело буквально окатило огнем с макушки до пят. Почти тут же рука профессора спокойно вернулась на руль: это был простой жест утешения, понял Гарри.
Простого жеста было достаточно: грех ожил и приподнял голову. Гарри вдохнул и расширившимися глазами уставился на дорогу, чтобы не выдать себя. К счастью, профессор ничего не заметил.
— Вам нужно попробовать найти другую работу, брат мой Гарри. Утром работать, а вечером готовиться к поступлению на следующий год. Я бы на вашем месте сделал так. Но если ваши церковные сборища отнимают всё ваше время... — он скривил губы, будто съел какую-то кислятину.
По правую сторону дороги показался Кеннингтонский парк. Гарри поймал себя на мысли, что готов ехать и ехать, несмотря на тягостный разговор.
— А в вашей больнице нет какой-нибудь работы для меня? — неожиданно для себя самого спросил он.
Профессор Снейп резко притормозил. Несколько секунд он смотрел прямо перед собой, о чем-то размышляя. Внезапно он повернулся к Гарри и окинул его взглядом, будто видит в первый раз.
— Санитар, — вдруг сказал он. — В детское отделение.
* * *
8. Лондон Бридж Хоспитал
Гарри и не помнил, когда последний раз вставал в такую рань. Его будущая работа начиналась в половине седьмого, но он вскочил в начале пятого, чтобы успеть помолиться, одеться и выйти пораньше, с запасом времени на поиски нужного отделения кардиоцентра: Лондон Бридж Хоспитал была большой многопрофильной клиникой, расположенной в старом здании на южном берегу Темзы.
К счастью, Гарри не опоздал. В шесть двадцать он уже был в приемном отделении — внутри светлого атриума с бассейном и зеленью. Любезная регистраторша показала ему блок кардиоцентра, и уже через минуту Гарри взволнованно топтался у стеклянных дверей с надписью «Отделение хирургии врожденных пороков сердца детей младшего возраста».
Он робко толкнул толстую стеклянную дверь. Человека, о котором говорил ему профессор Снейп, Гарри узнал мгновенно. «Хагрид — великан», — сказал тот. И сейчас, глядя на огромного бородатого мужчину чуть ли не десятифутового роста, Гарри подумал, какими забавными детскими игрушками выглядят в его ручищах швабра и ведро для мытья пола.
— Хагрид, — представился великан, стягивая с руки гигантских размеров резиновую перчатку.
— Очень приятно. Гарри Поттер, — улыбнулся Гарри. — Но... разве вас зовут не Рубеус? Профессор Снейп сказал, Рубеус.
Великан заметно удивился.
— Меня никто так не зовет, мистер Поттер, — сказал он, демонстрируя забавный простонародный говорок.
— Меня тоже никто не зовет «мистер Поттер». Просто — Гарри.
— Ну, так и я, просто — Хагрид, — сказал великан. Маска была ему мала, и борода торчала из-под нее смешными черными кустиками.
Хагрид повел юношу по сверкающему чистотой коридору. Глядя на сияющие полы, Гарри опрометчиво подумал, что работы будет немного. Как выяснилось, он жестоко ошибся.
Великан начал с того, что отвел Гарри в санкомнату. К удивлению юноши, оказалось, рабочий день начинается с ритуала: душ и всевозможные очищающие мероприятия оказались священнодействием. Наконец, ангельски чистый Гарри был проведен в комнату для младшего персонала. В ней обнаружились ряды металлических шкафчиков, пара столов и несколько кушеток. На одной из них, свернувшись калачиком, храпел какой-то коротко стриженый парень в мятом халате и съехавшей на ухо шапочке.
— Виктор, — окликнул его Хагрид. Тот что-то промычал, но не пошевелился.
Великан выдал Гарри зеленый халат, фартук, штаны, обувь и шапочку. Гарри почувствовал себя на голову выше — теперь он ничем не отличался от настоящего санитара.
— Ох, а глаза-то какие зеленые, — заметил Хагрид.
— Это от халата, — буркнул Гарри. Он не любил, когда ему напоминали про цвет его глаз, — всё у него вечно не так, как у других.
— Крам! — вдруг рявкнул Хагрид. — Чрезвычайный режим номер один!
Лежащий на кушетке парень мгновенно вскочил и уставился на Хагрида сердитыми сонными глазами.
— Вставай, доктор на подходе, — спокойно сказал Хагрид, вытягивая из коробки свежие перчатки для себя и Гарри.
— Скотобойня по тебе плачет, Хагрид, — пробурчал Виктор и кивнул на Гарри: — Новенький?
— Да, я только сегодня... — обрадовался Гарри. — Меня зовут Гарри.
— Я не собираюсь запоминать, как тебя зовут, — не слишком дружелюбно сказал Виктор. — Только запомнишь — уже сбежал. Надоело уже. Посмотрим, сколько ты продержишься, — парень подошел к умывальнику и начал плескать себе воду в
