вместо пастора Геллерт Гриндевальд.
Гарри с опасением покосился на безумного художника: вероятно, тот сейчас рисовал его в виде очередного беса, с дрожью подумал он.
— Пустая болтовня, — пробурчал Дамблдор. — Любовь, счастье... Выдумки поэтов. Лишь у Отца смиренные дети познают любовь, прощение и счастье.
Он замолчал, задумчиво разглядывая Гарри и машинально поглаживая бороду.
— Сожрут тебя, Гарри, если не будешь сильным и хитрым, как твой Снейп.
— Он умеет летать, — вдруг сказал Гриндевальд, не отрывая взгляда от своей картины.
Гарри боязливо приблизился к его койке и вытянул шею, пытаясь рассмотреть рисунок.
Пастор обеспокоенно заворочался в постели.
— Гарри, иди к себе. Если он дорисовал, сейчас болтать начнет, — предупредил он.
Открыв рот, Гарри глядел на рисунок Гриндевальда.
Бесов не было.
На картине, как древнегреческий Икар, взлетал в небо обнаженный юноша с крылом вместо руки.
* * *
— Ты говоришь, не стыдиться себя, — задумчиво сказал Гарри, разлегшись на кабинетном диване и рассматривая из-под ресниц спину дорогого друга в хирургическом костюме. Склонившись над столом, Северус заполнял очередной протокол операции. — А я как иду по отделению, мне мерещится, что каждый, кто на меня смотрит, про себя смеется и думает: «Вот идет любовник профессора Снейпа».
Северус перестал писать.
— Ты стыдишься меня? Или себя? — негромко спросил он, не оборачиваясь.
— Не тебя, нет, — поспешно сказал Гарри. — Я хотел сказать... я чувствую, что они что-то нехорошее обо мне думают. Осуждают, что ли, — прибавил он.
Северус резко повернулся в кресле.
— Очередная пасторская проповедь выбила тебя из колеи? — безрадостно поинтересовался он. — Мы только вчера говорили о стыде. Не приписывай людям свои фантазии, Гарри. Если ты осуждаешь себя за то, что ты со мной, так и скажи, — с холодком прибавил он.
Гарри подскочил на диване.
— Нет! Ты не понял! Просто на работе... некрасиво целоваться по углам. И так далее, — слегка покраснел он. — А когда я сюда иду... крадусь, как грабитель... И еще в такое время, — он покосился на настенные часы: электронный циферблат высвечивал цифру двадцать три сорок.
— А мне кажется, Дамблдор успел впрыснуть свежего яду тебе в душу, — буркнул Северус, вновь принимаясь за писанину. — Осуждение в глазах общества, неприятие большинства... Наслушался. Не ходи к нему, Кит. Он обрек себя на страдания и хочет, чтобы и другие последовали его примеру.
Гарри беспокойно заерзал на диване.
— Северус, я не согласен с тем, что говорит Дамблдор, но все-таки... разве мы не другие? Мы какие-то не такие, как все, — почти жалобно сказал он.
Северус отложил в сторону ручку и медленно развернулся в кресле. Антрацитовые глаза впились в зеленые проницательным и немного насмешливым взглядом.
— Я не намерен жить, как все, — несколько высокомерно сказал он. — А наше отличие от других, мистер Поттер, очень и очень простое: мы не принимаем мир женщин в той полноте, в которой принимает его большинство. Я не психолог, чтобы определить, благодаря каким обстоятельствам моей биографии это произошло, но факт остается фактом: я принял для себя то, что мне нравится, и отказался от того, что показалось мне неприемлемым. Ни я сам и ни кто другой не вправе осуждать меня за мой выбор.
— Я не имею ничего против женщин, — взволновался Гарри. — Я дружил со многими девочками... даже больше, чем с парнями!
Северус ухмыльнулся.
— Меня это не удивляет, — мягко сказал он, разглядывая Гарри и улыбаясь. — Но не в этом дело, мистер Поттер. Не думайте, что я никогда не пытался проанализировать свое отношение к женскому полу.
Глаза Гарри заблестели от любопытства.
— И что?
— И ничего хорошего, — буркнул Северус.
Гарри сдавленно хихикнул.
— Вот и я так.
Северус бегло просмотрел заполненный протокол и сунул документ в ящик стола.
— Иди сюда, — позвал Гарри, похлопав по дивану. — И шапку сними хотя бы. Ненавижу эту твою шапку! И свою тоже, — буркнул он, сердито ткнув кулаком в санитарскую шапочку.
Дорогой друг перебрался на диван и положил руку ему на колено.
— Не думай, что я никогда не пытался понять, чем обусловлен мой выбор, — отстраненно сказал Северус. — Думаю, я отказался от женщин сознательно. Но, глядя на тебя... я не мог бы сказать то же самое, — прибавил он, улыбаясь.
— Отказался сознательно? — вытаращил глаза Гарри. — Почему?
Северус обхватил руками голову и невидяще уставился в пол.
— Я был с ними неоправданно жесток, — негромко ответил он. — Так же, как и мой отец. Есть вещи, которые невозможно вытравить из своего сердца. Отец убил мою мать.
Гарри проглотил тяжелый ком в горле.
— Я знаю, — прошептал он. — Малфой... мне сказал.
Северус недовольно поморщился.
— Убью болтуна, — буркнул он. — Видишь ли, Кит, моя мать была тихая, робкая и... невероятно упрямая женщина. Она постоянно изменяла отцу. Тот прекрасно знал об этом, дразнил, пока был трезв, но напившись, избивал до полусмерти. Она отряхивалась, как облитая помоями кошка, и вновь бежала к другому... У нас был сосед, отец знал, что мать к нему ходит... Самое смешное, папаша ежедневно сиживал с этим соседом в пабе, спокойно напивался и ни разу не сказал ему дурного слова. Но, вернувшись домой... — он провел ладонью по лицу, словно стирая воспоминания, и замолчал.
— Я пытался ее защищать, сколько себя помню, — сказал он после паузы. — Но ей было все равно. Ее душа была не со мной и не с отцом. Мать жила в мире своих фантазий, своих страданий... Мы оба были ей не нужны, — с горьким спокойствием сказал он.
Гарри сжал его пальцы горячей ладонью.
— Ну и что, пусть даже изменяла... У меня вообще никакой мамы не было.
Северус пригладил кончиками пальцев его растрепанный чуб.
— У тебя была тетя. Может быть, куда более похожая на мать, чем моя... Конечно, мне трудно судить. В любом случае, те женщины, которые были рядом с нами, когда мы были детьми, не способствовали любви и приязни к загадочному женскому миру, — хмуро сказал он. — Сначала я не задумывался об этом, но потом, по прошествии многих лет, понял для себя одну вещь...
Гарри затаил дыхание. Северус откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
— В каждом из нас живет человек другого пола, — медленно сказал он. — В душе каждого мужчины живет женщина, в душе каждой женщины скрыт мужчина. Думаю, это природно и правильно, и несчастлив тот, кто осуждает в себе душу другого пола. Те, кто не смог смириться с человеком противоположного пола внутри себя, не смог полюбить его, отворачиваются от них в реальной жизни. Все проблемы внутри, а не снаружи, Кит. Начинай любые поиски с себя самого. Я много лет не мог освободиться от чувства вины за мать... Будто это я, а не отец, убил ее. И уже будучи взрослым, понимая, что это не так, долго не мог избавиться от отчуждения и агрессии к женщинам, будто не только я виноват, а и она, сломалась, предала, умерла... — прошептал он, не открывая глаз.
Гарри повалился к нему на грудь и обхватил руками за шею.
— Разве ты виноват! Ну их, женщин! Они непонятные! Ты не должен себя обвинять!
Северус прижал его к себе.
— Мой славный маленький Кит, — сказал он, улыбаясь. — Не в том дело, ты не понял... Если мы осуждаем своих родителей, значит, осуждаем и себя, ту часть себя, которая живет в нас самих... Представь себе свой портрет из пазлов, некоторые квадратики рисуют образы твоих родителей, но вместе с тем они — часть тебя самого. Мой мир женщин смехотворно мал и убог, боюсь, что и твой тоже, Кит. Женщина внутри меня — копия моей матери, которая смотрела мимо меня, печально курила у зеркала, изучая свое трагическое отражение, и, чуть что, убегала к соседу, никогда не волнуясь обо мне или об отце.
— Тетя Петунья не лучше, — сурово сказал Гарри. — Конечно, она не курит возле зеркала, но ей тоже на меня плевать. Ну, почти плевать, — прибавил он.
С минуту оба молчали.
— Северус, я все равно ничего не понял... — задумчиво сказал Гарри. — Женщина внутри меня — это тетя, которая все время ругается и не обращает на меня внимания? Гадость какая, — недовольно сказал он. — Ну и пазлы!
Северус рассмеялся.
— Хотите взглянуть на пазл от Гриндевальда, мистер Поттер? — он встал и принялся рыться в ящике стола.
— Ой, я это уже видел, — Гарри взял протянутый другом рисунок, Икар с одним крылом.
Северус положил ему на колени другой лист.
— А этот?
Гарри удивленно уставился на второй набросок. Безумный художник, видимо, одержимый той же идеей, изобразил Северуса так же, как и его самого — в виде взлетающего в небо человека. Единственным отличием были крылья: Гриндевальд нарисовал Северусу крыло вместо правой руки, а ему — вместо левой.
— Соедини их, Кит.
Гарри приложил один лист к другому и ахнул от удивления. Казалось, он и Северус, держась за руки, взмывают в небо: теперь у них было два крыла.
— Самый лучший на свете пазл, — восхищенно прошептал он.
_______________________________________________________________________________________________ _______
http://img7.imageshack.us/img7/5774/294vz.jpg
Фанарт jozy. Рисунки Геллерта Гриндевальда
_______________________________________________________________________________________________ _______
* * *
Гарри уселся в кожаное профессорское кресло, крутнулся три раза вокруг
