Поттер? — вдруг спросил Северус, опасно сверкнув глазами.
— Ой, конечно, сейчас!
Гарри вылетел из столовой и через секунду вернулся с аптечным трофеем.
— Вот. Самый лучший крем. С календулой!
Профессор встал из-за стола. Гарри мог поклясться, что в эту минуту он и в самом деле похож на сытого Шейха, горделиво отходящего от пустой миски.
Северус вдруг нахмурился.
— Не думаю, мистер Поттер, что это приятное зрелище.
Как завороженный, Гарри смотрел на его пальцы, расстегивающие рубашку. Бесы выразили желание помочь. Сопротивляться нечисти было не с руки, и Гарри, предвкушая лечебный процесс, расстегнул две нижних пуговицы рубашки дорогого друга и принялся за манжеты. Северус покорно протянул одну, потом другую руку юному целителю.
— Что вы так на меня смотрите, мистер Снейп?
— Боюсь лечения, — ухмыльнулся Северус.
— Я осторожно, — заверил Гарри и медленно снял рубашку. — О, Господи!
Рубашка выпала у него из рук.
— Это ужас!
Северус посмотрел через плечо и недовольно скривился.
— Вторая степень местами… Уродливо выглядит.
— Как ты с этим ходил? — дрожащим голосом спросил Гарри. На покрасневших плечах друга красовались мелкие волдыри.
— Люпин ампулу новокаина мне за шиворот вылил. Вот только после операции каждая сволочь так и норовила по плечу похлопать, — поморщился Северус.
— Я… сейчас… — Гарри выдавил крем на ладонь. — Господи, только как… У меня пальцы ужасные… хуже, чем язык у кота. Я дурак, надо было спрей купить!
— Мне не больно, правда. И ваших пальцев я не боюсь, мистер Поттер.
— Тогда… может, вы на диван приляжете? — робко предложил Гарри.
— Если доктор Поттер считает, что надо на диван…
Северус разлегся на диване и покосился на юного целителя.
— Смелее, доктор. Вы в ожоговом отделении еще не были?
— Слава Богу, не был, — пробормотал Гарри. Он щедро зачерпнул крем и провел кончиками пальцев по спине друга — там, где была просто покрасневшая кожа. По комнате разнесся приятный запах трав.
Северус вздохнул.
— Больно? — испугался юноша.
— О, нет, наоборот…
Гарри нежно и осторожно убрал лежащие на его плечах волосы.
— Я погуще намажу…
Замирая от жалости, он принялся за дело — едва касаясь обожженной кожи.
— У вас такая кожа… белая, — прошептал он, — вам нельзя было…
— Доктор Поттер, если вы так будете трястись над своими пациентами, то это добром не кончится, — заметил Северус. — Уверенней надо быть. Лечить и жалеть — разные вещи.
— Я вас не жалею, мистер Снейп, — с достоинством сказал Гарри. — Я вас просто… просто…
Он вдруг наклонился и припал губами к пояснице дорого друга — там, где кожу не сожгло солнце.
— Другое дело, доктор. И чуть ниже… боль сумасшедшая.
— Пациент, не учите меня, что делать, — строго сказал Гарри. Очевидно, работа в клинике породила новую разновидность бесов, владеющих целительским мастерством.
— Вот это уже правильно, — одобрил пациент.
Губы юного доктора медленно двинулись по позвоночнику пострадавшего, ощупывая каждый бугорок. Пациент молча обнимал подушку. Гарри почувствовал, как напряглись его мышцы — свободной рукой он опирался на бедро Северуса, так было удобнее. Усилием воли оторвавшись от своего занятия, он опять выдавил из тюбика порцию крема и с упоением намазал еще слой — крем быстро впитывался в воспаленную кожу.
Ладони юного доктора спустились к пояснице и остановились.
— У вас тут две… ой, нет… три малюсеньких родинки, мистер Снейп, — вдруг заметил он.
Не выдержав искушения, Гарри наклонился и поцеловал все три по очереди, от усердия слегка касаясь их кончиком языка.
Усердие доктора обернулось несколько неожиданно для него самого.
Северус довольно проворно для больного перевернулся на спину, забыв про толстый слой крема на плечах.
— Северус! Ваша спина! И диван…
— К черту спину и диван! Знаете, что с такими врачами делают, мистер Поттер?
Он схватил юного доктора и повалил к себе на грудь.
— Что с ними делают? — пробормотал Гарри, слегка теряя голову от близости большого разгоряченного тела.
— Сними… пожалуйста… — хриплым голосом попросил друг и просунул ладони под его футболку.
Футболка полетела на пол. Гарри неотрывно глядел в расширившиеся темные глаза.
— Полежи так… просто… — прошептал Северус.
Впрочем, можно было не упрашивать — Гарри понял бы и без слов. Он растянулся сверху, прижавшись грудью к груди дорогого друга и замер: это было больше, чем блаженство. Руки Северуса гладили его спину — почти так же осторожно, как это делал он сам.
— Северус… вы… ваше сердце… так стучит…
— Поставьте диагноз, мистер Поттер, — хитрый пациент прихватил губами подбородок юного целителя.
— Аритмия? — предположил Гарри. Он провел чуть влажными губами по губам пациента.
Тот вздохнул и слегка прижал к себе юношу.
— Тахикардия?
— Угу. Диванная тахикардия, знаете такое?
— Догадываюсь… — пробормотал Гарри. Он чувствовал, что зашел слишком далеко: тахикардия была заразной. Вдобавок к учащенному сердцебиению, он начал дрожать и прижался к своему другу еще тесней.
— Гарри…
Дыхание Северуса неуловимо изменилось. Черные глаза стали странно-дымчатыми.
— Что?..
— Гарри… мой Гарри…
В голове сладко помутилось.
Горячие ладони ласкали его спину. Диванная тахикардия оказалась болезнью бесов: кровь отлила от головы и ринулась заполнять излюбленный нечистой силой орган. Кто первый начал двигаться, Гарри не знал. В какой-то момент он просто заметил, что бесы весьма активно интересуются силой трения.
— Мой Северус… — теряя остатки разума, сказал он.
Очевидно, говорить этого не следовало.
Пальцы Северуса впились в его ягодицы, вжимая, стискивая, притирая их тела друг к другу. Горячий язык вошел в его рот, уже не изучая и не дразня. Всем своим телом Гарри вдруг ощутил, что Северус перестал играть.
На юношу обрушилась дьявольская смесь страха и восторга. Тело горело, плавилось, растекалось нежностью — от ласкового теплого языка, вылизывающего его рот, прикосновений к обнаженной коже, рук, которые теперь были, казалось, везде, начиная от макушки и кончая раздвинутыми бедрами. Никогда еще он так не ненавидел одежду. Он закрыл глаза, растворяясь в ощущениях.
Внезапно перед ним проплыло мертвенно-желтое, как в палате реанимации, лицо пастора Дамблдора.
«Книга Левит, глава восемнадцатая, стих двадцать второй», — отчетливо произнес Голос Пастора.
Сердце Гарри стремительно ухнуло куда-то вниз и вернулось на место, бешено колотясь.
В страхе он распахнул глаза. Видение исчезло.
— Хороший мой… нежный мой… вкусный мой… — задыхаясь, шептал Северус.
Пульс дробно стучал в висках. На лбу выступил холодный бисерный пот.
«Книга Левит, глава восемнадцатая, стих двадцать второй. Книга Левит, глава восемнадцатая, стих двадцать второй», — вновь повторил Голос.
Гарри усилием воли прогнал образ полумертвого старика.
Его дрожащие пальцы нашли руку друга и сжали — до боли в суставах.
— Гарри… — Северус на секунду замер, словно что-то почувствовал.
Пауза была недолгой. Бесы друга поняли жест юного грешника по-своему: Северус разжал пальцы и принялся целовать его ладонь — с таким жаром, что по телу юноши хлынула новая волна — горячая, томительная, отбирающая дыхание.
Так ноюще-сладко, так остро. На грани, на краю, на…
«Книга Левит. Глава восемнадцатая. Книга Левит. Глава восемнадцатая. Книга Левит, глава восемнадцатая», — назойливо запульсировало в висках.
С отчаянием и страхом он вцепился в своего друга, пытаясь найти спасение от злых слов-молоточков: теперь они бились в ритме сердца.
«Книга Левит. Глава восемнадцатая. Книга Левит. Глава восемнадцатая».
Он прижался сильнее к теплой мужской груди, лихорадочно целуя Северуса в губы, судорожно перехватывая ласкающие руки, извиваясь угрем, обдирая живот о проклятую пряжку ремня.
Горячая волна уходила, неотвратимо, как морской отлив. Таяла, оставляя тянущую боль и странное чувство потери.
Северус вдруг отпустил его губы, выгнул спину, напряженный, как тетива лука, и впился пальцами в его бедра, вжимая в себя почти до боли.
— А-а…
Выдох, почти стон.
«В ад, за один этот звук».
Гарри уронил голову ему на грудь, вздымающуюся от прерывистого дыхания.
Сердце. Стучит — быстро, сильно.
«Господи, я люблю его. Боже, прости, прости меня!»
Большое разгоряченное тело под ним расслабилось. Рука Северуса безвольно свесилась с дивана, вторая продолжала гладить вздрагивающую спину юноши.
— Спасибо… — прошептал он. — Мой хороший.
— Спасибо? — непонимающе переспросил Гарри.
К дымчатым антрацитам вернулся блеск. Глаза Северуса приобрели осмысленное выражение.
— Гарри, что? Ты… жалеешь?
Его рука на спине юноши замерла. Морщина между черными бровями обозначилась резче.
— Ты… разве… не хотел? — хрипло спросил он.
— Хотел, — Гарри лег щекой ему на грудь.
Северус поцеловал его в макушку.
— Что с вами, мистер Поттер? Дорогой мой, что? Только не говорите, что бесы…
— Не бесы, — сдавленно сказал Гарри. — Но… Северус, у тебя есть Библия?
Губы друга
