type="note">[301], а в"Драконе"прославил кайзера Вильгельма, сравнив его с Зигфридом, победившим дракона, и назвав наследником"меченосной рати"(крестоносцев)[302]. Стихотворение Вл. Соловьева направлено против"ложного всеединства", основанного не на единстве человечества в истинной вере (христианстве), а на гуманистическом единстве всех людей. Хотя Божье лоно полно любовью и"зовет всех равно", китайский языческий (или буддистский) дракон не может быть примирен с европейским христианством и должен быть побежден. Такова идея стихотворения, впрочем, Вл. Соловьеву вскоре пришлось с горечью говорить С. Н. Трубецкому о том,"с каким нравственным багажом идут европейские народы на борьбу с Китаем… христианства (у них) нет" [303]. Символы креста и меча и дальше встречаются в русской мысли в связи с проблемой употребления силы ради утверждения (или защиты) православия[304]. Во всех этих размышлениях"меч"понимается как оружие.
Что касается матери Марии, то в своей последней историософской работе"Размышления о судьбах Европы и Азии"(1941) она связывает воедино Вильгельма и Гитлера и резко выступает против европейского милитаризма и империализма в отношении азиатских стран (к этой теме мы еще вернемся). Образ"креста и меча"появляется в ее произведениях в связи с идеей о подражании Богоматери и Христу. Впрочем, и здесь речь идет о победе над злом и о всеединстве, но перспектива у матери Марии совершенно иная, чем у других русских мыслителей, писавших в это время о кресте и мече. Так, если З. Гиппиус в статье"Меч и крест"(1926), отчасти споря, отчасти соглашаясь с И. Ильиным, пишет, что"меч может стать подвижническим крестом, но никогда не бывает меч – молитвой"[305] (то есть, что применение оружия может быть актом духовного подвига, но не может быть актом общения с Богом), то мать Мария прибегает к той же символике совершенно в другом контексте: она говорит, что крест подвижнической жизни, взятый из любви к Богу, может и должен стать для христианина мечом, раскрывающим его душу для любви к людям.
Христианин может победить дьявола, но вовсе не так, как Зигфрид (Вильгельм) хотел победить китайского дракона. Война христиан – "не против плоти и крови". В статье"Об антихристе"мать Мария писала об анти–Софии как о единстве духа смертоубийства, коренящегося в гордыне, и духа анти–девства и анти–материнства. Эта идея восходит к образу Вавилонской блудницы, восседающей на драконе (Откр. 17). Кроме этой пары мы встречаем в Апокалипсисе другую – "жену, облеченную в солнце"(Откр. 12, 1),"рождающую младенца мужеского пола", которому"надлежало пасти все народы жезлом железным"(Откр. 12, 5), Именно это место вспоминает мать Мария в последних строчках поэмы"Духов День"(1942 г.):"От северной границы и до южной / Пасет народы предреченный Вождь"[306] . Согласно православной традиции, это место Апокалипсиса толкуется применительно к христианам,"в каждом из которых духовно рождается Христос"[307]. Он и есть Младенец, пасущий"жезлом железным"народы.
В своем толковании на Апокалипсис св. Андрей Кесарийский, как истинный ромей (т. е. византиец), объясняет"железный жезл"применительно к Византийской империи:"Крепкими, подобно железу, руками сильных Римлян пасет народы Христос"[308]. У матери Марии, однако,"жезл железный" – это не оружие христиан–ромеев, она соотносит его с тем крестом–мечом, который вольно принимают христианские мученики и подвижники, рождающие"младенца мужеского пола". Распинаясь миру и будучи распинаемы им, они свидетельствуют об Истине и побеждают дракона (дьявола),"младенцы на зло", они являются совершенными мужами"в меру возраста Христова". Мученики и подвижники, в которых рождается Христос, и оказываются истинными воспитателями (пастырями) народов; они, а не власти мира сего,"пасут народы""жезлом железным". Чудесный меч Зигфрида, которым он, согласно легенде, поразил змия, – только"тень"того"жезла", которым Младенец из Апокалипсиса"пасет народы"и побеждает зло. Так же, как"мировой пожар"из"Двенадцати"Ал. Блока – только"тень"(точнее, антипод) Пятидесятницы.
Будучи последователем Вл. Соловьева, А. Блок тоже мечтал о"всеединстве", но, в отличие от Соловьева,"всеединство"не было связано для него с Церковью (даже с проецируемой Соловьевым"экуменической"или вызывавшей его симпатии католической). Начало единства мира Блок какое?то время видел в"музыке революции", поверив, что это – дело Христово, а Россию, которая разожгла пламя революции, счел избранной землей, призванной объединить мир и избавить его от неправды"старого мира". В этом?то и состояла болезнь А. Блока, с которой всю жизнь"работала"мать Мария.
В конце жизни она поняла и доказала на деле, что
Последним осмыслением таинства"креста и меча"явилась для матери Марии вышивка Богородицы с распятым Младенцем Христом, над которой она работала в нечеловеческих условиях нацистского лагеря в Равенсбрюке. Вышивка несет на себе печать христианского гнозиса, неотделимого от мученичества. Об этом произведении матери Марии (оно не было ею докончено и не сохранилось в подлиннике, но восстановлено в виде иконы по рассказам со–лагерниц), уже писала Т. Емельянова[310]. Мы остановимся на том, о чем еще не было сказано.
На иконе изображена Богородица, прижимающая к своему сердцу крест, на котором распят Младенец–Христос. Как отмечает Т. Емельянова, ключом к пониманию образа является мысль мать Марии о том, что"крест Сына становится для Богородицы обоюдоострым мечом, пронзающим душу"[311]. Это, несомненно, так, но не совсем ясно, почему для матери Марии так
Т. Емельянова верно замечает, что, в отличие от иконы"Не рыдай Мене, Мати", на вышивке матери Марии Богоматерь оплакивает не взрослого Иисуса, а прижимает к сердцу распятого Младенца. Она объясняет этот образ тем, что Богородица с самого детства Христа, даже с Благовещения, прозревала и принимала Крест своего Сына. Но не менее правильно соотнести этот образ не с Евангелием, а с указанным местом Апокалипсиса (Откр. 12). Как писала мать Мария:"Каждый человек – образ Богоматери, рождающей в себе Христа от Духа Свята. В этом смысле каждый человек в глубине своей является двуединой иконой Богоматери с Младенцем, раскрытием этой двуединой тайны Богочеловечества"[312]. Вышивку матери Марии можно рассматривать как образ человеческой души (матери–девы) в муках рождающей Христа от Святого Духа. Это образ души христианина–мученика (свидетеля Христова), переданный через образ Богородицы, которой в этом рождении Христа и уподобляется душа.
В статье"О подражании Богоматери"мать Мария утверждает:"Для христиан не только крест, но и крест, становящийся мечом… должен быть Божией силой и Божией Премудростью (т. е. Софией -
У темы"меча"в творчестве матери Марии есть и еще один источник, о котором мы до сих пор не упоминали, также связанный с творчеством А. Блока и темой Софии. Более того, вполне вероятно, что этот источник и есть самый главный. В статье"О современном состоянии русского символизма"(1910) поэт писал о символисте–теурге (т. е. в первую очередь о самом себе), что он пребывает"В лазури Чьего?то лучезарного взора… (и) этот взор, как меч, пронзает все миры"[314]. Далее из контекста статьи видно, что этот"Кто?то", никто иной, как София Вл. Соловьева – Лучезарная Подруга (Блок ссылается на строчки Соловьева:"Только Имя одно Лучезарной Подруги / Угадаешь ли ты?"). Далее Блок пишет о своем мистическом опыте, связанном с этим взором–мечом"Софии":"Миры, предстающие взору в свете лучезарного меча, становятся все более зовущими; уже из глубины их несутся щемящие музыкальные звуки, призывы, шепоты, почти
