Строй римских солдат тронулся вперед, надвигаясь на толпу. Поначалу никто в ней не пошевелился, но затем натиск тех, кто оказался вплотную к остриям, вынудил людское месиво колыхнуться в сторону ворот, и толпа начала постепенно выдавливаться на агору. Макрон подошел к лестнице воротной башни и забрался на стену. Там стоял Катон и напряженно смотрел через агору на настил метательных орудий повстанцев.
— Не самый славный для нас час, — тихо произнес Макрон, присоединяясь к другу.
— Пожалуй. Но ничего не поделаешь.
— Слабое утешение для этих бедолаг и для тех из нас, кто был вынужден этим заниматься.
Катон возвратился вниманием к вражескому расположению, а Макрон удрученно вздохнул:
— Что тебя гложет?
— Да что-то очень уж там тихо, — кивнул на ту сторону Катон. — Вообще никакого движения.
Макрон сделал руку козырьком и оглядел сначала купеческое подворье, затем двор храма. Там две щупленьких фигуры — судя по всему, мальчишки — возились у каких-то деревянных штуковин.
— Понимаю твое состояние.
— Что же они затевают?
— Да хрен его знает, — пожал плечами Макрон. — Но они там. Куда им деться… Так что скоро узнаем, после того как они разглядят это сборище.
Он кивнул на беженцев, тихо растекающихся по агоре.
Большинство из них вскоре остановилось, настороженно оглядывая строения и зевы улиц напротив цитадели. Кучка тех, кто похрабрее остальных, разбежалась в поиске укрытий, пока не очнулись повстанцы. Взгляд Макрона заскользил по толпе, пока не нащупал фигурку девочки в синем, с ребенком на руках. Джесмия безбоязненно подошла к ближайшей улице и исчезла из виду. Сердце Макрона тяготила вина невольного предательства этой невелички и ее малолетнего брата.
Стена под ногами дрогнула: это заперлись ворота. Врага по-прежнему не было ни видно, ни слышно. Пальцы Катона нервно тарабанили по ножнам меча.
— Чего они, побей их град, дожидаются? — бросил он в сердцах.
Внизу на агоре беженцы, пользуясь бездействием со стороны повстанцев, стали быстро рассеиваться с открытого пространства по улицам, ведущим от базарной площади. Вскоре мощеный участок уже пустовал; при этом звуков резни или отдаленных криков паники в недрах города тоже не слышалось.
— Что-то случилось, — сказал Катон. — Надо выяснить, что именно.
— Это может быть ловушка.
— Может. Но узнать надо.
— Надо — значит сделаем.
Макрон отошел к другой стороне воротного перешейка и склонился оттуда к легионерам.
— Центурион Бракх!
— Слушаю?
— Выслать два подвижных отряда. Проверить храмовный двор с купеческим подворьем. Людей сразу ко мне на доклад.
— Слушаю.
Бракх обратился к ближним солдатам и отдал распоряжения. Вскоре одна из створок ворот приоткрылась настолько, что через нее цепочкой смогли выдвинуться легионеры. Макрон с Катоном из-за зубцов наблюдали, как на агоре цепочка разделилась; часть солдат заспешила по агоре наискосок, ко двору храма, в то время как другая направилась прямиком к расположению повстанцев, где за укрепленной стеной виднелись метательные орудия. Добежав трусцой до угла, разведчики скрылись из вида. Погодя стало видно, как они беспрепятственно движутся вдоль стены по настилу. При этом неприятель своего присутствия не обнаруживал. То же самое и у храма. От обеих групп отделились гонцы и побежали обратно к цитадели.
Макрон, сделав лодочкой руки, крикнул им еще со стены:
— Что вы нашли?
— Ничего, господин префект! — отозвались те снизу. — Все брошено: и катапульты, и недоделанный таран. Мятежники как сквозь землю провалились!
— Что такое происходит? — обернулся к Катону Макрон. — Зачем им снимать осаду? И вообще, куда они, язви их, запропастились?
— Не нравится мне это. Все равно пахнет ловушкой.
— Не гляди так угрюмо, — сухо улыбнулся Макрон. — Троянский конь на горизонте все же не маячит.
Катон раздраженно сверкнул глазами.
— Тогда извини. Хотя тоже мне, нашел время для шуток.
— Время, согласен, неподходящее.
Макрон расстегнул застежки шлема, снял его. Мокрые от пота волосы гладко облегали череп; Макрон провел по распрямленным кудрям ладонью. Затем в сердцах пристукнул кулаком по каменному парапету.
— Что за игрища устроили эти бестии? Если их там нет, значит, за ночь они без шума оставили город. Вопрос: зачем?
Катону снова вспомнился тот разговор с князем Артаксом и гонец, прибежавший к нему с каким-то известием.
— Это… Лонгин, — с яркими от возбуждения глазами обернулся он к Макрону. — Их дозоры заметили его приближение. Повстанцы просто бежали.
— Лонгин?
— Ну а кто же! — Катон с силой хлопнул друга по плечу. — Мы спасены!
— Но-но, полегче, — остерег Макрон. — Если это Лонгин, то где он? Кроме того, он должен был спешить, как ветер, чтобы добраться до Пальмиры так скоро.
Катон подбежал к ближайшей лестнице и через две ступени взлетел на верх сторожевой башни. Там он с дико бьющимся сердцем подбежал к краю площадки и впился взглядом в горизонт. Поначалу ничего не было заметно вокруг простертого внизу города. Но вот вдали на востоке за невысоким гребнем он различил тонкую дымку пыли — вероятно, Артакс, бегущий к своим союзникам-парфянам. Взгляд Катона перекочевал на север, затем на запад, где не сразу, но наконец завидел дальнюю, смягченную дымкой расстояния слоистую поволоку. Поволока мало-помалу густела.
— Вон там! — выкинул перед собой руку Катон. — Макрон, вон там!
Тот с более низкого уровня посмотрел в указанную сторону, сощурился и наконец, рявкнув, вскинул в утреннее небо кулак.
— Мы спасены! — с победным воплем повернулся он ко всем, до кого мог докричаться на стенах. — Лонгин! Идет проконсул Лонгин!
Крик прокатился по стене, разнесся вниз к воротам, и воздух взбух от заполошно-радостных криков защитников. Вся голодная усталость предыдущих дней как-то позабылась; люди с радостным хохотом скакали, дурачились и хватали друг друга в восторженные объятия. Вниз с башни сбежал Катон и, подлетев, стиснул другу предплечья:
— Мы это сделали! О боги, мы выстояли! — Спохватившись, он принял чуть более степенный вид. — Поздравляю вас, господин старший префект.
— Хм, поздравляю. Еще немного, и мы бы… — Макрон не докончил фразы. — Буквально несколько дней, а там…
— Да брось ты! — как от пустяка отмахнулся Катон. — Ведь выстояли, и теперь спасены!
— Спасены? Ну да. — Макрон, кивнув, оглядел сверху агору, а с нее — ту улицу, по которой навстречу судьбе двинулась с ребенком на руках Джесмия. — Да, мы спасены. Теперь и вправду все.
Глава 28
