Женщина выглядела озадаченной. Наверное, я вывалила на нее слишком много информации. Тем не менее она любезно согласилась регулярно обеспечивать нас розовыми ленточками. Я старалась контролировать нездоровую страсть Джоны и выдавала ему новую игрушку только после того, как выбрасывала старую.
Правда, хватило меня ненадолго. Вскоре ленточки на разных стадиях жизненного пути валялись по всему дому, но особенно много в нашей комнате. Я находила их под кроватью, под тумбочками и даже под шкафом. Интересно, что об этом думала женщина, убиравшаяся в нашем доме? Наверное, считала, что мы с Филиппом практикуем какой-то извращенный секс с ленточками.
Несмотря на то что Джона по-прежнему активно выражал свою любовь к нам и обожал по утрам играть с удочкой, в целом при взгляде на кота создавалось впечатление, что его мир далеко не совершенен. Даже эксклюзивный вольер с башнями и кошачьей травой больше не радовал Джону. Подремав полчаса в гамаке под издевательское курлыканье голубей на заборе, он бежал к нам, чтобы его погладили и приласкали.
Если Джона получал недостаточно внимания от своих подчиненных, он начинал метаться по дому, как голодная акула, отрезая все пути к отступлению. Мне было не очень приятно осознавать, что кот по- прежнему хочет удрать. Когда это ему удавалось, нам опять приходилось бегать по соседям и обыскивать их сады, что довольно унизительно.
Однажды вечером, когда Джона просочился в приоткрытую дверь, мы с девочками в который раз бросились в погоню и увидели, что кот беспечно бежит по улице навстречу большой черной собаке, которая гуляла с хозяином. Преисполненный уверенности в том, что уложит этого пса одной левой, Джона ускорил шаг. Мы с девочками закричали, но столкновение было неизбежно. Наш кот вот-вот должен был стать собачьей едой.
Я все время поражаюсь, как природа могла обделить такого умного кота здравым смыслом. Неужели Джона правда думал, что победит собаку, которая крупнее его в семнадцать раз? Понимая, что сейчас случится нечто ужасное, я закрыла глаза.
По улице прокатился мягкий «гав» – радостный звук, который собаки издают, когда загоняют лису в угол.
Внезапно я почувствовала между лодыжек порыв ветра. Открыв глаза, я заметила размытую фигуру кофейно-кремового цвета, которая спряталась под машиной. Вскоре к нам подбежал и стокилограммовый пес, волочивший на поводке смущенного хозяина – последнего погоня явно воодушевляла меньше, чем собаку. Попытавшись, подобно своей жертве, проскочить у меня между ног (но, слава богу, оставив эту затею, иначе валяться бы мне на тротуаре в весьма нелепой позе), пес сделал несколько кругов возле машины.
– Это ваш кот? – спросил хозяин собаки, слегка отдышавшись после забега. – Спайк просто хочет подружиться. Видите? Он виляет хвостом.
Собака заливисто лаяла, пытаясь вытащить Джону из укрытия, чтобы побеседовать с глазу на глаз. Но кот не поддавался. Напротив, он издал в ответ грозный рык. Пес отскочил, явно озадаченный такой реакцией.
– Никогда не слышал, чтобы кот мычал, как корова! – прокомментировал его хозяин.
Никто не понимал тоскующего по свободе Джону так, как Лидия. После приезда монаха она потеряла покой. А я внутренне содрогалась, стоило ей завести разговор о возвращении на Шри-Ланку. Когда Лидия звонила в монастырь, я держала ухо востро. Но чаще всего слышала лишь фразы на певучем наречии, которое она использовала для своих молитв.
У Лидии никогда не было проблем с языками, но то, как быстро она освоила сингальский, меня изумляло. Она говорила на нем совершенно свободно, и собеседники без труда ее понимали. Чем настойчивее я старалась проникнуть в тайную жизнь дочери, тем загадочнее она становилась.
Если Лидия занялась изучением языка, у нее серьезные планы на будущее в этой стране. Я продолжала следить за новостями. Хотя на Шри-Ланке по-прежнему было, мягко говоря, неспокойно, двадцатипятилетняя война приближалась к кровавому завершению. 16 мая 2009 года президент объявил об окончательной победе над «Тамильскими тиграми». Это было больше похоже на молчаливое принятие неизбежного, чем на мирный договор, но я надеялась, что теперь на Шри-Ланке уже не так опасно.
А потом зазвонил телефон. В неурочное время, ближе к полуночи. Я нервно схватила трубку. После того что случилось с Сэмом, я с большой настороженностью относилась к неожиданным звонкам. Один такой перевернул мою жизнь. И теперь, если кто-то спрашивал, что бы я хотела на день рождения, я отвечала, что буду рада чему угодно, кроме сюрпризов.
Звонила Луиза, мой издатель из Сиднея. Голос у нее был напряженный. Я вздохнула и приготовилась к плохим новостям.
Луиза сказала, что ее коллеги отвезли «Клео» на Лондонскую книжную ярмарку – и там она стала хитом. На данный момент уже пять британских издательств боролись за права на книгу, и еще десять иностранных выказали интерес к покупке прав на перевод.
В свое время я научилась справляться с плохими новостями: нужно отступить, замедлить мыслительные процессы и помолчать какое-то время, чтобы не ляпнуть лишнего. Но что делать с хорошими новостями? Точнее, с потрясающими? Невозможно поверить в то, что обычная история об утрате, любви и маленькой черной кошке начала завоевывать мир.
Теперь я окончательно проснулась и смогла выдавить из себя целых два слова, которые повторяла снова и снова: «вау» и «спасибо».
– Ты написала международный бестселлер, – сказала Луиза. – Это изменит твою жизнь.
Когда я положила трубку, в темной спальне ясно ощущалось присутствие тех, кого я хотела почтить своей книгой. Сэм и мама – и, конечно, Клео – окутали меня теплом и любовью. Наконец-то я нашла способ выразить признательность всем, кто помог нам справиться с потерей, и даже тому человеку, который был рядом с моим мальчиком в его последние минуты на обочине. А еще эта книга позволила мне донести до водителя машины, сбившей нашего сына, мысль, что я его прощаю. Искренне и всем сердцем.
28
Звездная пыль
«Клео» мягко вышла на сцену в мельбурнском книжном магазине. На презентацию пришли человек пятьдесят, и я была невероятно рада видеть среди них наших друзей; они улыбались и просили меня подписать экземпляр. Джули, моя преподавательница по йоге, Дэйв, дизайнер интерьеров, учитель музыки Катарины…
Даже просто знакомые, те, кто помог мне справиться с раком груди, оторвались от вечерних новостей и пришли порадоваться за меня. Я заметила среди присутствующих Роберта, разработавшего мой веб-сайт. Он тоже пришел, хотя до этого мы никогда не встречались лично.
Профессор Дейдра Коулман – замечательная женщина, с которой я подружилась через школу
Лидии, – произнесла очень добрую и прочувствованную речь. Я чуть не расплакалась.
Но важнее всего было то, что разделить успех «Клео» пришла моя недавно увеличившаяся семья. Роба и Шантель окружало особенное «новобрачное» сияние. Лидия и Катарина, пригласившие друзей, тоже замечательно выглядели в тот вечер.
Люди иногда спрашивают, как моя семья относится к тому, что становится главной темой моего творчества. В ответ я могу сказать лишь, что они проявляют удивительное великодушие и терпение. Роб, Лидия и Катарина выросли с мамой-писательницей. С момента рождения все их взлеты и падения тщательно фиксировались на бумаге. Правда, большую часть жизни они были искренне убеждены, что никто не захочет читать мамину писанину…
Для Филиппа все оказалось несколько сложнее. Ему потребовалось время, чтобы смириться с ролью «авторского материала», хотя он и понимал, что может прочитать все, что я о нем написала, до того, как это попадет в печать.
Через неделю после презентации в Мельбурне я полетела в Новую Зеландию, чтобы присутствовать на открытии продаж в Веллингтоне, который сыграл в моей книге не последнюю роль. Я была искренне благодарна Луизе, приехавшей из Сиднея, чтобы быть рядом. Они с Родериком Дином, который несколько лет назад подтолкнул меня к написанию книги, произнесли замечательную речь. А за ней последовало трогательное воссоединение со старыми друзьями и соседями.
