— В Интернете, о знакомстве? — уточнила Нелька, хотя я показывала ей — «нажимай, нажимай отбой!»
— В Интернете я предлагал руку и сердце девушке, которая полюбит меня таким, какой я есть.
— А какой вы есть, Юрий? — спросила я.
Он чуть помолчал, я подумала, он услышал, что с ним говорят двое. Но он просто размышлял, что ответить. И ответил:
— Я, наверно, хороший. А это скучно. Я пишу стихи. И у меня есть книжка. Мне помогла ее опубликовать мама. Книжка называется «Мамин голос».
Теперь Нелька скрестила руки, показывая: «Все, хана!»
А я почему-то продолжила:
— А вы не можете прочитать мне стихотворение?
— Могу, — обрадовался Юрий. — Сейчас… Только я не готов… А у вас волосы светлые?
— Да, — засмеялась я.
Нелька крутила пальцем у виска, показывая на телефон, но я неожиданно развеселилась. Ведь необязательно сразу жениться и — вообще! Почему нельзя просто общаться? Столько, оказывается, одиноких людей! Видимо, об этом думал Эдуард Успенский, когда его звери в мультфильме «Чебурашка и Крокодил Гена» строили дом для одиноких людей. Только вот откуда, он-то, знаменитый писатель, об этом знал? Уж наверняка сам он никогда не страдал от недостатка общения.
— Волосы русые, размер сорок четвертый, местами — сорок шестой, рост метр шестьдесят восемь, — сказала я.
— Да? — я четко уловила в его голосе грусть. — А лет вам сколько?
— А вы стихотворение прочтите, тогда скажу.
— Хорошо, — он постепенно заговорил нормальным, не писклявым голосом. — «Она была она. Она была моя. Она была жива. И…» — неожиданно он замолчал. — Нет, это плохое стихотворение. Я другое вам прочитаю.
— Мне тридцать восемь лет, меня зовут Лена, — сказала я.
Нелька сидела, откинувшись на диван, и, закрыв себе рот, смеялась. Я показала ей кулак.
— Лена, давайте с вами погуляем? Завтра или… когда хотите…
— Давайте, — согласилась я.
— Я приду с большим портфелем, — сообщил Юрий. — Только я… несколько ниже вас… Это ничего?
— Ничего, — ответила я.
— А лет-то вам, Лена, на самом деле сколько? — неожиданно спросил поэт. — А то по телефону все говорят — тридцать три, тридцать два… А приходит тетя Мотя…
— Девяносто девять мне! — вдруг встрепенулась Нелька. — А в портфеле у тебя что будет-то? Насадка с усиками? Чтоб покрепче все было да позадиристей? Чудо!
Она нажала отбой и отбросила телефон. Я посмотрела на раскрасневшуюся Нельку и подумала, что она, скорей всего, не только звонила «женихам по объявлению», но еще имела и горький опыт встреч с поэтами и прозаиками секса. Но говорить я ничего не стала.
— Да, как говорят мои детки — «непруха». Значит, не твой день. Давай еще раз попробуем, как- нибудь. Тут надо, чтобы был твой день.
— Ага, — с облегчением согласилась я, поскольку не сомневалась: чтобы моя-то судьба да разрешила мне вот таким легоньким путем — прыг-скок — по телефону и по Интернету — да никогда! И даже испытывать ее, судьбу мою, временами капризную, но в целом вполне благосклонную и терпеливую ко всем глупостям, которые я предпринимаю вопреки ей — не стоит!
Глава 16
Так. Активная, деятельная Лена, ответственная мать. У меня остается максимум месяц — для того, чтобы устроиться на работу и проработать хотя бы сколько-нибудь до декрета. Надо думать, в какие журналы звонить, кого из бывших коллег и однокурсников напрягать своими проблемами… Или же так, как я больше люблю — по телефонному справочнику: «Але, здравствуйте, вам журналисты в штат не нужны? Побегать внештатным? С полгодика? Съездить в Воркуту, написать о зоне? Почему нет? Варьку под мышку, живот в бандаж — чтобы не растрясало малыша — и вперед».
Тем не менее я отпечатала себе список журналов, где теоретически я могла подработать. Позвонила в пятнадцать-двадцать, не только отмечая крестиком, что я звонила, но и одним-двумя словами помечая рядом, почему мне отказали. «Полный штат», «Не берут», «Сейчас не требуется», «Нужен молодой мужчина», то есть молодой активный журналист, не журналистка. В нескольких журналах меня попросили послать резюме (кто я, что я), и пару опубликованных материалов на мой выбор. Сознавая полную бесполезность этого, я послала все, что просили.
И в задумчивости стала листать записную книжку. Я знала, какой телефон ищу, и решила позвонить ему на работу. А рабочий телефон я даже, кажется, могла бы вспомнить. Но я надеялась, может быть, я не дойду до него, может быть, я вдруг увижу какой-то другой номер и пойму — ну, конечно, вот где я могла бы работать… Вот кому позвонить не стыдно… Вот кому можно рассказать, что мое устройство на работу — сплошной обман. Я хочу получить сейчас зарплату-две и потом иметь место, куда можно точно выйти после года-полутора сидения с малышом… Ну и деньги какие-то крохотные еще получить — декретные…
Будто нарочно, пока я сидела с трубкой, перебирая номера телефонов, позвонила Ольга.
— Ты совсем мне не звонишь, — сказала она с упреком. — Как дела с книжкой?
— Взяли.
— Заплатят?
— Заплатят.
— Нормально заплатят?
Мне не хотелось говорить о своей мизерии, но я ответила:
— Тридцать тысяч рублей.
Ольга вздохнула:
— Не густо. А… рисунки?
— Рисунки другие будут, Ольга. Ты сама увидишь.
— Хорошо, — легко ответила она. — Куда вас пригласить? Погода хорошая, хочешь, поедем в воскресенье в лес или в Серебряный бор?
— Ох, — я вздохнула. — В Серебряный бор… Надо будет проезжать мимо нашего дома. Я иногда утром проснусь — представлю, как там у нас сейчас. У меня утром вся квартира залита солнцем и в окне видно огромное небо. И когда я думаю, что они спят на нашем диване, едят из наших тарелок…
— Ты что, не забрала вещи?
— Ну не все же. Куда это все девать? Часть забрала, часть там осталась. Если что-то еще осталось, конечно…
— Ленуся, а не хочешь походить на массаж? Или сделать прическу в салоне? Выбирай любой — или ближе к тебе, или в центре. Я сама тебя отвезу. Девочки все сделают как суперзвезде.
— Походить на массаж… А вот можно сделать какую-нибудь маску, чтобы я прекрасно выглядела на
