выучила наизусть. Когда вошёл дедушка, она с надеждой подняла голову.
— Есть новости? — спросила она.
— Я связался с Перри, но, боюсь, он сам пока ничего не знает, — вздохнул Старый Уилки и положил спутниковый телефон на буфет.
— Совсем ничего? Значит, до сих пор неизвестно, как там Уилл.
Дед помотал головой, открыл сумку и выложил на стол двух кроликов, которых только что подстрелил. Стэфани с отвращением поморщилась.
— А как Честер? — поинтересовался Старый Уилки.
— Всё так же. Сидит у себя, как обычно, — ответила девушка.
Уилки кивнул.
— А книжки, какие я ему принёс? Перри говорит, он читать любит.
— Ему, типа, всё равно. В общем-то я его понимаю. Я взяла одну почитать, называется… — она попыталась припомнить, — «Хайфилдский крот», ну или типа того. — Стэфани закатила глаза и высунула язык. — Это вообще, ну совсем нереалистично. — Покачав головой, она опять уставилась в журнал, на статью, которую перечитывала в который раз, — «Икс-фактор — будущее британских талантов».
— А ему нравятся такие книги, — возразил Старый Уилки. — Сходила бы, посидела с ним, а? Может, он с тобой поговорит.
Вздохнув, Стэфани захлопнула журнал и встала из-за стола. Она подошла к двери и сперва чуть приоткрыла её, чтобы заглянуть в соседнюю комнату. Честер смотрел в окно, на серое небо над морем.
Когда она вошла, он быстро подхватил лежащую у него на коленях книгу и даже не посмотрел на девушку, делая вид, будто увлечён чтением.
Стэфани постояла на пороге, разглядывая его. За несколько месяцев, что они провели в коттедже, Честер сильно похудел. И хотя с утёсов Пемброкшира открывались чудесные виды, он ни разу не вышел из дома. Прежнему Честеру здесь бы понравилось — он наверняка целыми днями гулял бы по прибрежным тропам.
Но всё изменилось. Он не хотел говорить ни со Стэфани, ни с кем другим. Его ничто уже не увлекало. Он просто хотел остаться наедине со своим горем.
Стэфани развернулась и пошла обратно на кухню, где дедушка потрошил первого кролика.
Уилл стоял на вершине пирамиды в глубине джунглей, глядя в ту сторону, где скрывался город Новая Германия.
— Я не хочу туда возвращаться. Ни за что, — сказал он. — Это был настоящий кошмар.
Эллиот встала рядом с ним.
— Не говори так. Вдруг нам понадобятся ещё припасы.
Но, судя по её голосу, девушку тоже не радовала перспектива второй раз отправляться в безлюдный город и собирать в пустых магазинах консервы и одежду под жужжание бесчисленных мух, задыхаясь от смрада мёртвых тел.
— У нас тут есть всё, что надо, — возразил Уилл, опуская взгляд на их старый лагерь на большом дереве. Они снова поселились там.
На нижних ветках расположилась стая ярко-голубых попугаев. Они прилетали каждый день в надежде поживиться едой. А может быть, поскольку вирус уничтожил во внутриземном мире не только людей и стигийцев, но и большинство млекопитающих, попугаям просто хотелось быть поближе к другим живым существам.
Одна птица издала громкий крик, словно жалуясь, что её никак не покормят.
— Я сегодня утром видел лесного человека, — сказал Уилл.
Эллиот посмотрела на парня. Теперь, когда все хищники внутриземного мира погибли, угрозу для них могли представлять только загадочные человекообразные существа с деревянной кожей.
— Рядом с ручьём. Я перешагнул через бревно, а потом заметил, что у него глаза. Похоже, они все тоже умерли. — Уилл вздохнул. — Остались только мы да птицы с рыбами.
Эллиот кивнула.
— Кстати, о рыбах, угадай, что у нас на обед.
— Э-э… рыба? — подыграл ей парень.
— Нет. Манго, — ответила девушка и рассмеялась, когда он скорчил недовольную гримасу. Она помолчала. — Ты опять искал дока, да?
Уилл полагал, что Граничники бросили тело отца в джунглях где-то неподалёку, и вознамерился отыскать его во что бы то ни стало. Они с Эллиот уже похоронили у ручья полковника Бисмарка и останки Суини.
Сам того не сознавая, парень повернулся и посмотрел на то место на вершине пирамиды, где Ребекка-два застрелила его отца.
— Да, — признался Уилл. — Пусть папа был совсем не таким, каким я его считал, он заслужил, чтобы его нормально похоронили. Это мой долг перед ним.
— А как быть с тобой? — вдруг спросила Эллиот. — Что, если тогда, давным-давно в Хайфилде стигийцы облучали тебя Тёмным светом, а ты из-за этого стал другим человеком… человеком, которого я полюбила?
— Что? — быстро повернулся к ней Уилл.
— Что слышал, — тихо сказала девушка и обняла его.
И он тоже обнял её и прижал к себе.
— Эмма, мне так жаль, что у тебя не получилось, — сказала Ребекка-два длинноногой девочке с рыжеватыми волосами, придерживая перед ней дверь.
— Мне тоже очень жаль, — ответила Эмма, не скрывая разочарования.
За час до этого она сидела в жарко натопленной сауне вместе с Эрмионой. У её ног лежал протемнённый человек — мускулистый массажист оздоровительного центра, прекрасный образчик своего вида.
Но несмотря на близость Эрмионы, Эмма не трансформировалась. Она почувствовала острую боль между лопатками и стеснение в горле, где ещё не полностью сформировался яйцеклад, но этим всё и ограничилось.
Её не удалось пробудить потому, что она просто-напросто ещё не была готова к Фазе.
— Звони, пиши, — сказала на прощание Ребекка-два, глядя вслед Эмме. Та была совершенно подавлена неудачей и молча забралась на заднее сиденье автомобиля. Ей предстояло как ни в чём не бывало вернуться в элитную частную школу для девочек, и ни учителям, ни ученицам, ни верхоземской семье Эммы не суждено было узнать, где она провела эту субботу.
Ребекка-два не торопилась возвращаться в тёплое помещение. Она постояла у двери, наблюдая за тем, как серое блюдце солнца ползёт за горизонт, и глаза стигийки неожиданно наполнились слезами.
По возвращении в Верхоземье патруль Граничников подтвердил, что путь во внутриземный мир заблокирован — обрушен, по всей видимости, ядерным взрывом. Второму патрулю было поручено рискованное путешествие через пояс невесомости. Он пока не вернулся — возможно даже, весь отряд погиб. Но Ребекка-два и не рассчитывала на успех.
Уже несколько недель стигийку не покидало ощущение, будто у неё внезапно отрубили какую-то часть тела, а на её месте выросла мрачная тень. Она знала, что это значит. Произошло что-то ужасное, и её сестра-близнец была в большой опасности. Или погибла.
Она в этом не сомневалась.
Ребекка-два шмыгнула носом и вытерла глаза. Тут у неё за спиной появился Старый стигиец. Он пристально посмотрел на девочку. Стигийцам не подобало так проявлять эмоции, и старик, пожалуй, отчитал
