– Почему ж не поверить, коль у вашего шевалье в друзьях студенты? А это народ грамотный… кроме того, еще и наглый.
Князь хотел сказать «веселый», да перепутал французские слова, вот и вышло «наглый», а все и поддержали: мол, в самую точку попал, эти студиозусы – они такие, палец в рот не клади да береги дочерей и жен!
Тут же – после очередного кувшина вина – пошли в ход всякие байки про студентов, байки весьма пикантные и сейчас пришедшиеся весьма кстати – скинуть нервное напряжение похода.
Допев студенческую песнь, Арман поклонился и тут же начал другую – уже более рыцарственную: о любви к прекрасной даме с голубыми сияющими глазами и «шейкой, как гузка утенка», – именно так князю и перевели.
– Надо же – как гузка, – покачал головой Егор и вдруг замолчал, услыхав явственно раздавшийся где-то на склоне холма звук рога.
Трубадур тоже замолк и опустил лютню. Звук повторился.
– Небось наша сторо?жа трубит, – негромко предположил воевода Онисим. – Схватили кого-то.
– Это боевая труба! – насторожился Ла Гир. – Труба Арагона!
Пирующие тут же схватились за мечи и кинжалы, впрочем, столь же быстро и успокоились, вполне справедливо предполагая, что вражеское войско часовые уж не прошляпили бы никак.
Значит, не враги…
Но Ла Гир сказал – арагонский рог… или труба… а ему в таких делах доверять можно.
Следующий сигнал послышался уже совсем близко, а вот донесся и стук копыт, словно чей-то небольшой отряд рвался на поляну из лесной чащи.
Он и рвался. Отряд. Вражеский, судя по алым с золотом полосам Арагона на стягах, щитах и плащах. Да, все это были вооруженные люди в доспехах и со щитами… правда, в окружении русской дружины, отнюдь не склонной шутить. Да и было чужаков от силы полторы дюжины: какие-то воины, барабанщики, знаменосцы, а впереди на белой лошади – невероятно расфранченный тип! Без лат, в шитом арагонскими гербами плаще из алого шелка, в белой пижонской котте, усыпанной жемчугом, с небольшим мечом в сафьяновых ножнах. Белое холеное лицо, золотистые локоны, бархатный голубой берет со страусовыми перьями, ценой по сотне золотых реалов за штуку – примерно столько зарабатывал за год весьма квалифицированный врач, нанятый небедной городской коммуной.
А штаны… вернее, чулки. Нет, это что-то! Один чулок, левый, – белый, в традиционную красно-желтую полоску, правый же – в бело-зеленую клеточку. Так мог вырядиться только настоящий гранд! Причем гранд-то при ближайшем рассмотрении оказался очень молод, даже моложе достойнейшего шевалье де Сен-Клера, года на два моложе, если не все пять. Какой-то сопленосый юнец. Мальчишка!
О, как рьяно ему помогли спешиться… как гордо юный щеголь выставил вперед ногу в клетчатом чулке, как вскинул голову:
– Я – дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо, верный паж его величества славного короля Арагона, графа Барселонского и герцога Жироны Альфонсо, сына великого короля Фернандо, прозванного Антекера в честь славной победы! Я ищу здесь почтенного императора Георга Ливонского, владетеля Германских земель и далекой Руси, верховного сюзерена французов и англичан!
– Считай, что нашел, – передав допитый кубок слуге, поднялся со своего места Егор. – Я – сюзерен и владетель. Ты понимаешь латынь? Ага… по глазам вижу, что понимаешь. Проходи к костру, славный дон Эстебан, садись, испей вина и поужинай с нами.
– О нет! – мальчишка опасливо попятился. – Мне только передать.
– Что тебе передать?
– Мой сюзерен послал меня… к вам, великий император, вот с этим…
Не оглядываясь, паж протянул руку назад… в его узенькую ладонь что-то вложили…
Взмах руки – и наземь перед императором упала латная рыцарская перчатка!
– Мой сюзерен, король Арагона, герцог Жироны и Барселонский граф дон Альфонсо де Трастамара вызывает вас, славный император и король Германии, Руси и многих прочих земель, на поединок, – раскрасневшись, звонким голосом произнес дон Эстебан. – Вы оба сразитесь, как и положено рыцарям, и пусть победит, кому даст Бог!
Глава II
Король варваров
Королевский посланец уже засобирался в дорогу, но князь все же проявил гостеприимство, едва ль не силком заставив высокого гостя отведать вина и приготовленных из дичи яств.
Вечерело, плотный туман и тьма быстро окутывали округу, да так, что совсем скоро стало не видно ни зги. Лишь огоньки костров сверкали за деревьями, тут и там, словно опустившиеся на землю звезды. Паж колебался, то и дело бросая взгляды на небо – отправляться ли в обратный путь немедленно или все же переждать до утра? Что безопаснее?
Где-то неподалеку, за соседним кряжем, вдруг послышался тоскливый волчий вой, и юный дон Эстебан вздрогнул, а шевалье Арман де Сен-Клер, спрятав презрительную улыбку, еще и подлил масла в огонь.
– Так воет вурдалак, оборотень, – пояснил молодой рыцарь, коверкая каталонские слова.
Впрочем, паж, похоже, понимал и по-французски:
– Оборотень?
Арман пожал плечами:
– Ну да, вурдалак. Они в здешних лесах водятся – я слышал от крестьян.
– Сохрани, Святая Дева! – хлопнув глазами, перекрестился дон Эстебан. – Что же он, этот оборотень, и на добрых христиан нападает?
Нормандец нехорошо усмехнулся:
– Да уж нападает, ему все равно.
– Вот, совсем недавно трех наших загрыз, – как ни в чем не бывало соврал Егор. – Вообще, ночью здесь бродить опасно.
И, словно в подтверждение его слов, волк снова завыл, только на этот раз не тоскливо, а – как почему- то показалось гостю – зловеще и с какой-то затаенной насмешкой.
– Могу предложить вам свой шатер, дон Эстебан, – князь гостеприимно развел руками. – Оставайтесь, а завтра с утра поедете…
– Но мой король говорил мне… – начал было паж, да, замолкнув на полуслове, махнул рукой: – А и правда – останусь.
И, оглянувшись на свою свиту, добавил:
– А утром уж поскачем как можно быстрее!
– Само собой, господин. – Слуги поклонились разом и с видимым облегчением, знать, байка о вурдалаке пришлась не по нутру и им.
Воины уже разбивали шатер, и пир у костра продолжался недолго – выпили еще по три кубка, отчего юный посланник пришел в совершенно блаженное состояние и даже неожиданно попытался отобрать у Сен-Клера лютню, да тот проявил грубость – не дал. Дон Эстебан обиженно засопел, что-то пробормотал пьяно да тут же и уснул, едва не свалившись в костер. По знаку Егора гостя тут же подхватили заботливые руки, утащили в шатер, уложили спать. Одни сопровождавшие пажа воины улеглись рядом с шатром, другие остались бодрствовать, охраняя своего юного господина.
Волк, слава богу, больше не выл, видать, убежал куда-то или поймал-таки добычу и сейчас довольно урчал, с аппетитом пожирая какого-нибудь барсука или зайца. Отправился спать и князь, на эту ночь – в фургон, в кибитку, а остававшиеся у костра воины еще долго слушали Армана, неутомимо рассказывавшего разные истории о вурдалаках и святых. Один из святых даже ходил, взявши под мышку голову, только вот Егор так и не понял, как его звали – Святой Дионисий или Святой Клер? Да и не очень-то старался понять, неудержимо проваливаясь в плотный, словно туман, сон.
Утром загремели трубы и вся имперская рать во главе со своим повелителем понеслась вслед за юным посланцем. Расцвеченное красно-желтыми флагами арагонское войско уже выстроилось в боевые порядки, перекрыв серо-стальным валом неширокую долину с журчащей рядом рекой. Со спокойной уверенностью имперцы выстроились напротив, и налетевший ветер быстро унес туман, развевая знамена: двуглавый орел и королевская французская лилия против кастильского замка, алых