– Обещаю тебе молчать, – состроив серьезную мину, Егор поднялся на ноги. – Даю честное императорское слово.
– Спасибо, благороднейший сеньор! – Дон Эстебан сразу же воспрянул духом, поклонился… и свалился- таки в реку, подняв тучи брызг!
Егор поспешно протянул ему руку:
– Держи! Давай, выбирайся.
– О, благороднейший го…
– Да хватит тебе уже! Скажи-ка лучше: твой почтеннейший сюзерен, славный король Альфонсо де Трастамара, – доблестный рыцарь?
– Что-о? – мокрый, как курица, паж недоуменно округлил глаза.
– Я ж из дальних земель, вот и не знаю, – поспешно пояснил князь.
– Понимаю, – дон Эстебан смахнул со лба капли. – И смею вас уверить: мой король – достойный и благородный соперник, поединок с которым не нанесет никакого урона вашей чести. Дон Альфонсо – доблестный и умелый рыцарь…
– Он сражается левой рукой?
– Обеими руками, сеньор! В конных схватках давно нет ему равных, все благородные дамы Арагона и Каталонии… ой…
Наступив на сучок, мальчишка закусил губу и схватился за ногу.
– Что случилось? – встревожился князь. – Ты идти-то можешь?
– Ну конечно могу!
– Слава богу… А то, может, позвать слуг?
– Нет-нет! – дон Эстебан с возмущением замахал руками. – Вот видите, я уже иду.
– Ну, как знаешь.
Парень заметно прихрамывал, видать, все же поранился достаточно глубоко, однако виду не показывал, даже не морщился, а молча терпел боль. Что ж, благородного кабальеро видно сразу!
– А у вас в Арагоне в поединках такие же правила, как и везде? – словно бы невзначай поинтересовался Егор.
– Арагон – не какая-нибудь забытая богом дыра!!!
Мальчишка снова обиделся, правда ненадолго – понимал, поди, что дуться на императора – это уж ни в какие ворота не лезет!
– Значит, я, как вызванная сторона, имею право сам выбрать оружие для нашей битвы, так?
– Ну конечно же так, благороднейший господин! Я передам ваш выбор моему королю.
Передаст… Егор хмыкнул: а если б ты, парень, не устрашился оборотня да уехал еще вчера? Кто б тогда что передал? Нелогично. Впрочем, средневековые люди часто вели себя вне законов логики.
– Позвольте спросить, сеньор импе…
– Спрашивай.
– И какое же оружие вы…
– А вот об этом я подумаю. – Князь остановился и, скрестив на груди руки, окинул пажа таким взглядом, от которого тот, вне всяких сомнений, тут же почувствовал себя самой мелкой букашкой. Еще бы… кто император, а кто какой-то там дон Эстебан?!
– Я подумаю, – сдвинув брови, важно повторил Егор. – А ты подождешь… столько, сколько будет надо. И не вздумай меня торопить!
– Я… я б никогда не осмелился, господин!
На пажа было жалко смотреть! И куда только пропал весь его гонор? Что, в самом деле, забыл, с кем разговаривает? Да, властелин Священной Римской империи князь Георг Заозерский-Ливонский, враг короля Альфонсо и этого вот сопляка – дона Эстебана… Враг, но все же император! А благородное сословие – это не какие-нибудь простолюдины – условности здесь просто необходимы и соблюдаются всеми… по мере сил.
– У меня есть священник, отец Жан-Пьер, он прекрасный лекарь…
– О, господин, мне не…
– Он осмотрит твою ногу. И не прекословь!
Отправив мальчишку в шатер, князь вернулся к своим людям, вознося самые искренние молитвы Господу за дона Эстебана. Убить посланника… а ведь это так и выглядело бы, и вряд ли б император смог оправдаться: мол, какие-то мужики-лазутчики перепутали. Бред! Убить посла означало не только потерять честь, но и вызвать эскалацию конфликта, совсем не нужную императору, желавшему лишь продемонстрировать свою силу и продиктовать условия мира.
– Так что с лазутчиками, княже?
– Веди их к моей повозке, верный Онисим.
Махнув рукой воеводе, Егор окликнул отца Жан-Пьера и, отправив его к шатру, подошел к фургону, где его уже дожидались трое каталонских молодчиков в окружении стражи.
– Ну? – подозвав толмача, хмуро спросил князь. – И зачем вы хотели меня убить?
– Мы вовсе не хотели, – нагло ухмыльнулся старший.
Егор покусал губу:
– Ах, не хотели… А стрелой – промахнулись! Видать, в перепелку метили?
– Все так и было, сеньор!
– Онисим, младших разбойников утопить в реке, – спокойно приказал князь. – Толмач, переведи! Да, а старшего мы отпустим… пусть себе живет, ага.
– Эй, эй! – уяснив, что к чему, лазутчик явно заволновался. – Почему это вы меня не убьете, ведь я ж среди них за главного?
– А чтоб ты потом всю жизнь мучился за то, что не уберег своих младших братьев, – охотно пояснил князь. – Ведь вы же братья, так?
– Да, братья. – Старший тяжело вздохнул и признался: – Мы каталонцы, из Матаро… Я и в самом деле хотел вас убить – я, не они, – но только для того, чтоб вы не убили на поединке нашего славного короля Альфонсо! Тогда власть в Каталонии захватят проклятые кастильские свиньи… а мне б и всем нам очень бы этого не хотелось.
– И мне б того не хотелось, – искренне промолвил князь. – Совсем-совсем не хотелось бы, поверь… Что, действительно захватят?
– Ну да, – лазутчик пожал плечами. – Посадят на арагонский трон малолетнего Хуана Кастильского, а править за него будет его мамаша, англичанка, или, того хуже, некий молодчик и интриган по имени Альваро де Луна. Им свободная Каталония не нужна!
– А мне – нужна. – Князь негромко рассмеялся, глядя на изумленные лица несостоявшихся убийц. – Честное слово, нужна, и я вовсе не собираюсь лишать каталонские и арагонские города каких-либо вольностей.
– Кастильцы вас не спросят, сеньор!
– Ничего, поглядим… Я смотрю, вы честные и открытые люди, господа. – Встав с телеги, князь кивнул дружинникам: – Развяжите их!
– Меня зовут Жауме. Жауме Каррада, – растирая затекшие запястья, промолвил старший. – А это мои братья – Жоакин и Люис.
Все трое почтительно поклонились князю.
– Я думаю, мы ошиблись, – чуть прищурив глаза, продолжил Жауме. – Если дело так и обстоит, как вы говорите, почтенный сеньор. Да вам ведь просто незачем лгать нам, простым людям…
– Не такие уж вы и простые. – Егор засмеялся, даже закашлялся, и воевода Онисим Раскоряка заботливо похлопал его по спине. – Благодарю, Онисим… – Князь снова повернулся к братьям Каррада: – Да-да, вы не из простолюдинов – слишком уж хорошо разбираетесь в жизни королевских семей, да и одежка ваша вроде бы простая, да новая, видно, что еще не ношенная…
– Вы весьма умны, благородный господин.
– Чувствую, и вы тоже из благородных, – ухмыльнулся Егор. – Рикос омбрес?
Братья тихонько засмеялись:
– Нет, нет, что вы, сеньор!