Волк с Уолл-стрит

– Привет, Джордан. Это Офелия. С тобой все в порядке?

Я сделал глубокий вдох. Офелия была славная девочка, но верить ей было нельзя. Она была самой доверенной из подруг Надин, и, конечно, она хотела как лучше… но все же… она была покорной марионеткой в руках Герцогини… та наверняка уже настроила Офелию против меня. Стало быть, Офелия тоже мне враг. И все же, в отличие от Донны, она никогда не желала мне зла. Ее голос подействовал на меня успокаивающе.

– Со мной все отлично, Офелия. Будь добра, позови Надин.

– Джордан, она не подойдет к телефону, – в трубке послышался вздох. – Она сказала, что не будет с тобой разговаривать, пока ты не ляжешь на реабилитацию.

– Мне не нужна реабилитация! – как можно более убедительно сказал я. – Все, что мне нужно, – это слегка притормозить. Ладно, скажи ей, что я согласен.

– Я скажу ей, – ответила Офелия, – но не думаю, что это поможет. Прости, мне нужно идти, – и не дав мне больше ничего сказать, она повесила трубку.

– Просто ушам не верю, – почти беззвучно бормотал я. Я совсем пал духом.

– Ты в порядке, старик? – тяжелая рука Дэйва опустилась мне на плечо.

– Да, – солгал я. – Все нормально. Просто не хочу сейчас об этом говорить. Мне нужно немного подумать.

Дэйв понимающе кивнул. Оставшаяся часть дороги прошла в молчании.

Через четверть часа я сидел в гостиной Дэйва, не чувствуя ничего, кроме отчаяния и безнадежности. Я был совершенно раздавлен. Дэйв молча сидел рядом. Просто наблюдал за мной и ждал. Передо мной на столе лежала кучка кокаина. Таблетки остались на кухонном столе. Я раз десять пытался дозвониться домой, но теперь к телефону подходил Рокко. Возможно, он тоже предал меня. Ладно, вот покончу с этим, вернусь домой и уволю его.

– Позвони Лори на мобильник, – попросил я Дэйва. – Другого способа нет.

Он устало кивнул и вытащил сотовый телефон. Через пару секунд я услышал в трубке голос Лори. Она плакала.

– Послушай, Джордан, – шмыгая носом, пробормотала она, – ты ведь знаешь, как мы с Дэйвом тебя любим, но пожалуйста, умоляю тебя, дай слово, что пройдешь реабилитацию. Иначе ты умрешь. Ты же умный человек, Джордан! Неужели ты не понимаешь, что убиваешь себя? Откажись от этой привычки – если не ради себя, так ради Чэндлер и Картера!

Вскочив на ноги, я пошел на кухню. Дэйв следовал за мной по пятам, как тень.

– Надин все еще любит меня? – спросил я.

– Да, – прошептала Лори, – любит. Но она не вернется к тебе, пока ты не завяжешь.

Я сделал глубокий вдох.

– Если она меня любит, пусть возьмет трубку.

– Нет, – отрезала Лори, – не возьмет – именно потому, что любит! Вы в этом смысле два сапога пара – страдаете от одной и той же болезни! Думаю, с ней дело обстоит даже серьезнее, чем с тобой, Джордан, – иначе она бы не позволила этому зайти так далеко! Тебе нужно пройти реабилитацию, Джордан. И Надин тоже срочно нужна помощь.

Я не верил собственным ушам. Даже Лори отвернулась от меня! Вот уж никогда бы не подумал! Ну… и хрен с ней! К черту ее! К черту Герцогиню! К черту всех! Плевать я на них хотел! Я и без того уже дошел до предела, разве нет? Мне всего тридцать четыре – а я чувствую себя девяностолетним стариком. Так какого черта? Какой у меня выбор? Только катиться вниз! Что лучше, умирать медленной, мучительной смертью или покончить со всем разом, уйти, так сказать, в блеске славы?

Мне бросился в глаза пузырек с морфином. Там было не меньше сотни таблеток, по пятнадцать миллиграммов каждая. Таблетки были маленькие, с половинку фасолины, удивительного пурпурного цвета. Сожру, пожалуй, штук десять – достаточно, чтобы кого угодно погрузить в кому… впрочем, мне это – как слону дробина.

– Передай Надин, что мне очень жаль, – с грустью сказал я Лори. – И попрощайся с ней за меня. – Последнее, что я слышал перед тем, как нажать кнопку отбоя, был плачущий голос Лори, кричавшей: – Нет, Джордан! Нет! Не вешай…

Молниеносным движением я схватил пузырек с морфином, отвинтил крышку и высыпал его содержимое в ладонь. Таблеток было так много, что половина просыпалась на пол. И все же не меньше половины осталось – они горкой лежали у меня на ладони. Как красиво, промелькнуло у меня в голове… пурпурная горка! Закинув колеса в рот, я принялся жевать. Но тут мой план полетел к чертям.

Краем глаза у увидел подбегающего ко мне Дэйва. Метнувшись в сторону, я забежал за стол и схватил бутылку «Джек Дэниелс». Но не успел я поднести бутылку к губам, как Дэйв прыгнул на меня сверху – выбил бутылку у меня из рук и сдавил меня так, что чуть не вышиб из меня дух. Пронзительно заверещал телефон. Не обращая на него внимания, Дэйв повалил меня на пол, после чего сунул чудовищно толстые пальцы мне в рот и попытался выковырять таблетки. Конечно, я укусил его, но Дэйв был намного сильнее.

– Выплюни! – орал он. – Выплюни немедленно!

– Хрен тебе! – бубнил я, порываясь жевать дальше. – Отпусти меня, засранец, пока я тебя не грохнул!

А телефон между тем продолжал звонить, Дэйв орал, чтобы я выплюнул таблетки, а я делал судорожные попытки их проглотить. В конце концов он правой рукой обхватил мою нижнюю челюсть и сдавил ее с такой чудовищной силой, что я завыл.

– Проклятье! – просипел я, отплевываясь. Во рту остался привкус едкой горечи. И все я успел проглотить достаточно, так что теперь это был лишь вопрос времени.

Придерживая меня одной рукой, Дэйв схватил телефон, набрал 911 и торопливо прокричал в трубку адрес. После чего швырнул трубку на пол и снова полез мне в рот. А я снова укусил его.

– Убери свои вонючие лапы у меня изо рта, ублюдок! Значит, ты тоже на их стороне?

– Успокойся! – рявкнул Дэйв. Подхватив меня на руки, он уложил меня на диван.

Минуты две я непрерывно ругался, проклиная его на чем свет стоит… а потом мне вдруг стало все безразлично. На меня навалилась усталость… веки смыкались сами собой… я словно погружался в теплую перину. Это было даже приятно. Потом вдруг снова зазвонил телефон. Дэйв схватил трубку. Это оказалась Лори. Я попытался прислушиваться, но почувствовал, что погружаюсь в сон. Потом трубку прижали к моему уху, и Дэйв рявкнул:

– Эй, старик, это твоя жена! Она хочет поговорить с тобой! Хочет сказать, что по-прежнему любит тебя!

– Нэ? – сонным голосом пробормотал я. И услышал нежный голос Герцогини:

– Привет, милый. Поговори со мной. Я люблю тебя. Все будет хорошо – дети тебя любят, и я тоже тебя люблю.

Я вдруг почувствовал, что плачу.

– Прости меня, Нэ. За то, что случилось сегодня. Я не хотел. Сам не понимаю, как это произошло. Не могу с этим жить. Я… мне очень жаль, прости, – я зарыдал.

– Все хорошо, – повторила моя жена. – Я по-прежнему люблю тебя. Все будет хорошо.

– Я всегда любил тебя, Нэ, – с самого первого дня… – и я провалился в темноту.

Очнулся я от самого омерзительного ощущения, какое только можно себе представить. Помню, как кричал: «Вытащите из меня эту штуку, ублюдки!», но почему, понятия не имею.

Объяснение нашлось почти сразу же. Через секунду до меня дошло, что я лежу на столе в палате реанимации, окруженный командой из пяти докторов и медсестер. Стол был поднят вертикально, под прямым углом к полу. Мало того, что мои руки и ноги были накрепко прикручены к нему, так еще два широких виниловых ремня удерживали меня на месте, один поперек туловища, другой – чуть выше колен. Стоявший передо мной доктор, одетый в зеленую больничную униформу, держал в руках толстый резиновый шланг вроде тех, что используются на автозаправках.

– Джордан, вам необходимо промыть желудок, – сурово говорил он. – Вы должны нам помочь. Для начала прекратите кусаться!