Волк с Уолл-стрит

– Со мной все в порядке, – завывал я. – Я ни одной не проглотил – все до единой выплюнул! Это была просто шутка!

– Ясно, – терпеливо кивнул доктор. – Но я не собираюсь рисковать. Мы уже ввели вам препарат, который должен подавить действие наркотика, так что сейчас вы вне опасности. Послушайте, друг мой, – у вас давление зашкаливает, и к тому же у вас тахикардия. Какие еще наркотики вы принимали сегодня, не считая морфина?

Я с подозрением покосился на доктора. Араб… или, может, перс – в общем, кто-то из этих. Можно ли ему доверять? В конце концов, сам я еврей – уже одно это делало меня его кровным врагом. А как же клятва Гиппократа? Я огляделся. И заметил нечто, от чего мне разом стало не по себе, – двух копов, в форме и с пистолетами. Стоя в углу, они не сводили с меня глаз. Нужно держать язык за зубами, решил я.

– Ничего, – хрипло прокаркал я. – Только морфин… ну, может, таблетку ксанакса. У меня проблемы со спиной, это все мне мой доктор прописал.

По губам врача скользнула грустная улыбка.

– Я хочу вам помочь, Джордан, а не доставить вам неприятности.

Я крепко зажмурился и приготовился к пытке. Да, я хорошо понимал, что меня ждет. Этот смуглолицый ублюдок собирается засунуть свою кишку прямо мне в пищевод, а после – в желудок, чтобы выкачать его содержимое. А потом закачает туда пару фунтов активированного угля, чтобы помешать наркотикам всасываться. Настал один из тех редких моментов, когда я горько сожалел о своей начитанности. Последнее, о чем я успел подумать перед тем, как эта орава набросилась на меня, чтобы воткнуть мне в глотку шланг, было: Господи, как я ненавижу, что всякий раз оказываюсь прав!

Прошел час. В желудке у меня было пусто, как в пустыне, – ну, если не считать активированного угля, которым меня напичкали. Я был все так же привязан к столу, когда они наконец соизволили вытащить из меня черную кишку. И я впервые задумался, как же это порноактрисы ухитряются заглатывать, не подавившись, огромные члены. Странная мысль, особенно в такой ситуации, но тут уж ничего не поделаешь.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился добрый доктор.

– Мне позарез нужно в туалет, – пробормотал я. – И если вы меня немедленно не развяжете, то я прямо сейчас наделаю в штаны.

Доктор кивнул медсестрам, и меня отвязали от стола.

– Туалет вон там, – показал врач. – Но я пойду с вами, чтобы убедиться, что все в порядке.

Я сообразил, что он имел в виду, когда первая порция активированного угля вырвалась наружу с грохотом, которому позавидовала бы любая пушка. Признаюсь, я с трудом удержался, чтобы не заглянуть в унитаз – посмотреть, что из меня выходит. Однако спустя десять минут подобной канонады все-таки поддался искушению. Это смахивало на извержение вулкана Везувий – из заднего прохода у меня вылетало нечто, больше всего напоминающее черный вулканический пепел. За одно такое «извержение» я наверняка похудел фунтов на десять. Не говоря уже о том, что половина моих внутренностей осталась в дешевом унитазе больницы в Бока Рэйтон, штат Флорида.

Я просидел там, наверное, не меньше часа. Зато теперь я чувствовал себя более или менее нормально. Возможно, мне прочистили не только желудок, но и мозги, хмыкнул я про себя. Как бы там ни было, пора было возвращаться к Жизни Богатых и Никчемных – уладить дела с Герцогиней, сократить дозу колес и жить нормальной жизнью. В конце концов, мне всего тридцать четыре, подумал я. К тому же у меня двое детей.

– Спасибо, – поблагодарил я доброго доктора. – Простите, что укусил вас. Был слегка на взводе. Виноват.

– Без проблем, – кивнул доктор. – Рад, что смог вам помочь.

– Не могли бы вы вызвать мне такси? Хочу как следует выспаться.

Только тогда я заметил, что копы все еще тут – и направляются прямехонько ко мне. Что-то мне подсказывало, что они здесь не для того, чтобы подбросить меня до дома.

Доктор посторонился… и тут один из копов вытащил из кармана пару наручников. «О господи! – всполошился я. – Опять?! В четвертый раз за последние двадцать четыре часа! А что я такого сделал?» Я предпочел не зацикливаться на этой мысли – в конце концов, там, куда меня отвезут, у меня будет сколько угодно времени, чтобы поразмыслить.

Наручники на моих руках защелкнулись.

– В соответствии с законом Бейкера, – отчеканил полицейский, – вас поместят в ближайшую психиатрическую клинику, где вы проведете семьдесят два часа. После чего предстанете перед судьей, который решит, представляете ли вы угрозу для окружающих и самого себя. Простите, сэр, – учтиво добавил полицейский.

Хмм… а он, похоже, славный парень, этот коп… и в конце концов, он просто делает свою работу. К тому же меня везут не в тюрьму, а в клинику, что уже неплохо, верно?

– Я бабочка! Я бабочка! – верещала темноволосая толстуха в голубом балахоне, хлопая руками и кружа по коридору четвертого этажа психиатрического отделения медицинского центра «Делрэй».

Я сидел на неудобной кушетке в приемном покое, а она порхала вокруг. И таких тут было человек сорок – все, как один, одетые в серые или голубые больничные халаты, они демонстрировали самые разнообразные формы асоциального поведения. В передней части приемного покоя стоял столик – каждые два часа больные выстраивались перед ним в очередь, чтобы получить свою дозу торазина или халдола, после чего на какое-то время наступала тишина.

– Я должен ее получить. Шесть точка два на десять в степени двадцать три, – бормотал худой, долговязый парнишка с изрытым оспой лицом.

Очень интересно, подумал я. Я наблюдал за этим бедолагой добрых два часа, и все это время он кружил по отделению, снова и снова повторяя число Авогадро, математическую постоянную, которую используют для определения молекулярной плотности. Поначалу я никак не мог взять в толк, почему он так одержим этим числом, но потом один из санитаров шепнул, что парнишка, у которого коэффициент IQ просто зашкаливал, плотно подсел на ЛСД. После дозы у него сносило крышу, и тогда он зацикливался на числе Авогадро. Уже в третий раз за последний год беднягу помещали в клинику «Делрэй».

Какая ирония судьбы, что меня тоже засунули сюда, думал я, – учитывая, что я совершенно нормален. Но в этом-то и проблема, когда имеешь дело с законами вроде акта Бейкера: все они служат интересам обывателей. Как бы там ни было, пока все было относительно неплохо. Мне удалось убедить доктора выписать мне ламиктал, после чего он уже сам, по собственный инициативе, добавил к этому какое-то средство из категории легких опиатов, которое должно было облегчить мне ломку.

Сейчас меня беспокоило другое. Я пытался дозвониться всем, кого знал, – друзьям, родственникам, адвокатам. Я попытался связаться даже с Аланом-Химиком – хотел убедиться, что к тому моменту, как я окажусь наконец на свободе, меня будет поджидать дома свеженькая порция кваалюда, – но тщетно. Все попытки были напрасны. Ни Герцогиня, ни мои родители, ни все остальные: ни Липски, ни Лори, ни Дэйв, ни Гвинн, ни Джанет, ни Вигвам, ни Джо Фамегетти, ни Грег О’Коннелл, ни Шеф, ни даже Бо, который до этого всегда был под рукой, – никто из них почему-то не спешил взять трубку. Ощущение было такое, что все меня бросили.

Собственно говоря, еще в самый первый день моего пребывания в этой богадельне я вдруг поймал себя на мысли, что ненавижу Герцогиню более, чем когда-либо. Она вычеркнула меня из жизни, используя в качестве козыря то злосчастное недоразумение на лестнице, она постаралась восстановить против меня всех, кто меня знал, от друзей до деловых партнеров. Я был уверен, что она больше не любит меня, а все, что она говорила, когда думала, что я умираю от передоза, говорилось лишь из жалости – в расчете на то, что я вот-вот откину копыта и последнее, что услышу в своей гребаной жизни, будет ее «Я люблю тебя».

Где-то к полуночи мой организм практически очистился и от кокса, и от кваалюда, но уснуть я так и не смог. Уже под утро добрая медсестра, сжалившись, сделала мне укол. Не прошло и четверти часа, как я спал – за последние три месяца это был первый раз, когда я уснул без таблеток, кокса и прочей дряни.

Я проснулся спустя восемнадцать часов от звука собственного имени. Надо мной стоял здоровенный