комнату для свиданий с мягкими стенами, где меня уже ждали двое. Один – толстяк, второй – довольно симпатичный, хотя выпуклые синие глаза и адамово яблоко размером с грейпфрут отнюдь его не красили. Вероятно, щитовидка не в порядке, решил я.
Назвавшись доктором Брэдом и доктором Майком, они тут же выставили за дверь обоих санитаров. Интересное дело, подумал я… однако еще интереснее оказалось начало разговора, из которого я сделал вывод, что эта парочка – куда более талантливые комедианты, чем давешний «нарколог». Или у них просто иной творческий метод? Сказать по правде, эти двое мне даже нравились. Герцогиня выписала их из Калифорнии – послала за ними частный самолет сразу после того, как Деннис Мэйнард сообщил ей, что мы с ним не смогли найти общий язык. Итак, подкрепление прибыло.
– Послушайте, – сказал Толстый (это который Брэд), – я могу сделать так, что вас выпишут из этой дыры прямо сейчас. А еще через два часа вы уже окажетесь в клинике «Тэлбот Марш»: будете потягивать «пина-коладу» и кадрить молоденькую медсестру, которая сама оказалась там в качестве пациентки, поскольку ее застукали, когда она прятала демерол под юбку.
Толстяк пожал плечами.
– Или можете остаться тут еще на день – познакомитесь поближе с дамой, которая вообразила себя бабочкой, и с нашим юным гением от математики. Но по мне, так нужно самому быть чокнутым, чтобы согласиться остаться в этом клоповнике хоть на одну лишнюю минуту. Я имею в виду, тут воняет…
– …дерьмом, – подтвердил тот, что со щитовидкой. – Почему вы не хотите, чтобы мы вытащили вас отсюда? Я хочу сказать, что мы оба знаем, что у вас крышу снесло и все такое и что вам бы не повредило посидеть под замком еще пару лет, но только не здесь – не в этой дыре! Пусть будет психушка, но хоть классом повыше!
– Майк прав, – поддакнул Толстяк Брэд. – Шутки в сторону – внизу ждет лимузин, а в аэропорту – самолет. Хватит упрямиться! Две подписи – и мы уже в самолете и… вперед и с песней!
– Точно, – подхватил Щитовидка Майк. – Кстати, самолет – просто класс! Не в курсе, сколько взяли с вашей жены за то, чтобы доставить нас сюда аж из Калифорнии?
– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Но, держу пари, это влетело ей в копеечку. Если Герцогиня что и ненавидит, так это торговаться.
Они принялись хохотать – особенно веселился Толстяк Брэд, который, похоже, умел во всем находить смешное.
– Герцогиня? Слушайте, а мне нравится. Она у вас красавица – я имею в виду, ваша жена. И, судя по всему, крепко вас любит.
– А почему вы зовете ее Герцогиней? – поинтересовался Щитовидка.
– Это длинная история, – хмыкнул я. – Как бы сильно мне этого ни хотелось, однако этой честью она обязана не мне. Этим прозвищем ее наградил Брайан – владелец брокерской конторы, с которым мы в прежние времена провернули немало дел.
Короче, сидим мы как-то в частном самолете, возвращаемся домой с острова Сент-Барт. Было это пару лет назад, на Рождество – как вы догадываетесь, все мы были с большого бодуна. И тут Брайан, который сидел как раз напротив Надин, вдруг как пернет. А потом как ни в чем ни бывало заявляет:
– Черт, Надин, кажется, я обосрался!
Надин, само собой, жутко обозлилась – обозвала его неотесанным мужланом и все такое. Ну, а Брайан возьми да скажи:
– Ах, простите, пожалуйста, держу пари, ее светлость герцогиня Бэй-Риджская никогда не пукает в свои шелковые трусики, а уж о том, чтобы обкакаться, и речи нет!
– Забавно, – хмыкнул Толстяк Брэд. – Герцогиня Бэй-Риджская. А что, мне нравится!
– Но куда забавнее то, что случилось после. Брайан, потрясенный собственным остроумием, просто скис от смеха – согнулся вдвое и ну хохотать. И не видел, как Герцогиня ухватила рождественский номер журнала «Таун энд Кантри», привстала, замахнулась и, как только он поднял голову, врезала ему с размаху журналом по голове – а рождественский номер весит тонну, не меньше, – да так, что бедняга вырубился! Вот не сойти мне с этого места, если вру. А потом уселась и принялась, как ни в чем ни бывало, читать журнал. Брайан очухался только после того, как его жена плеснула ему в лицо водой. В общем, с тех пор кличка к ней и прилипла.
– Невероятно! – ахнул Щитовидка. – Никогда бы не поверил: с виду-то она сущий ангел! – Толстяк Брэд согласно закивал.
– О, вы даже представить себе не можете, на что она способна! – я выразительно округлил глаза. – На самом деле она сильная, как бык. Знаете, сколько раз она избивала меня до полусмерти? А уж что она вытворяет в воде! – хохотнул я. – Только не поймите меня неправильно, парни. По большей части я это заслужил. Нет, конечно, я был без ума от этой девчонки, но назвать меня примерным супругом… И все же я считаю, она должна была меня навестить. Приди она сюда, я бы уже давно проходил эту самую реабилитацию. А вот теперь я с места не сдвинусь, потому что мне не нравится, когда моя собственная жена обращается со мной как с каким-то гребаным пленником.
– Держу пари, она собиралась прийти, – возразил Толстяк Брэд. – Наверняка это Мэйнард ее отговорил.
– Похоже, – кивнул я. – По мне, так он просто урод. Ничего, как только все это закончится, попрошу кого-нибудь из приятелей потолковать с ним по душам.
Оба клоуна немного смутились и предпочли не развивать эту тему.
– Могу я вам кое-что предложить? – спросил Щитовидка.
– Валяйте, конечно, почему нет? – кивнул я. – Вы, ребята, сразу пришлись мне по душе. Не то что тот, вчерашний.
Щитовидка улыбнулся. После чего, опасливо оглянувшись по сторонам, словно боялся, что кто-то может услышать, нагнулся к самому моему уху.
– Может, сделаем так? – заговорщически понизив голос, предложил он. – Мы сейчас договоримся, чтобы вас выписали, потом отвезем вас в Атланту, в реабилитационный центр. Вам точно понравится – никаких комнат с мягкими стенами, никаких решеток на окнах, ничего такого. Роскошный номер и куча докторов, которые прыгают вокруг вас на задних лапках.
– Точно, – угодливо поддакнул Толстяк Брэд. – А как только вы попадете в Джорджию, закон Бейкера уже не будет действовать и вы окажетесь на свободе. Просто предупредите пилота, чтобы он пока не покидал аэропорт. Не понравится в реабилитационном центре – просто уйдете оттуда.
– Нет, вы, ребята, молодцы! – захохотал я. – Пытаетесь воззвать к моей жуликоватой натуре?
– Просто вы тоже нам нравитесь. Вы славный парень, Джордан. И заслуживаете того, чтобы жить, а не сдохнуть с трубкой для крэка в руках. А это непременно случится, если вы не завяжете с этой дрянью. Поверьте мне на слово. Знаю по собственному опыту.
– Вы тоже бывшие торчки, да? – догадался я.
– Да, оба, – подтвердил Щитовидка. – Я в завязке одиннадцать лет, Брэд – почти тринадцать.
– Парни, как такое вообще возможно? Я бы с радостью завязал, но не могу. Если честно, я не то что тринадцать лет – и дня бы не продержался.
– Вы тоже сможете, – твердо сказал Щитовидка. – Может, и не тринадцать лет, но готов поспорить, что до вечера-то вы точно продержитесь.
– Ну, до вечера-то, может, и продержусь, – хмыкнул я, – но точно не дольше.
– А дольше и не надо, – сказал Щитовидка. – Главное – продержитесь сегодня. А завтра… кто знает, что будет завтра? Живите сегодняшним днем, и все будет отлично. Вот, как я, например. Что может быть глупее, чем говорить себе, едва продрав глаза: «Эй, Майки, с сегодняшнего дня ты в завязке!» – Вместо этого я говорю: «Эй, Майки, ты, главное, продержись до вечера, приятель, а завтра будет видно!»
– Он прав, Джордан, – поддакнул Толстяк Брэд. – Держу пари, я знаю, что ты сейчас думаешь: мол, да ладно вам, парни, выпендриваться! – Он пожал плечами. – Ну, возможно, в чем-то ты и прав, да только это работает, хоть я и не понимаю, как. Да и плевать мне на это. Главное – я снова живу как человек. И ты сможешь, вот увидишь.
Я набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Нет, они в самом деле мне нравились, эти два клоуна. И я действительно хотел завязать. Так хотел, что мне казалось, я уже чувствую на губах вкус новой, свободной от наркоты жизни. Но я уже завяз по уши. Все, кого я знал, сидели на наркотиках – друзья,
