клаустрофобией, поэтому нам приходилось встречаться во внутреннем дворике.
Бродя по центру, мои ноги делали два медленных, три быстрых, два медленных шага Ча Ча. У меня в голове те же десять песен, которые мы слушали пол дня. Я пропускаю еще один чек, можно сказать, пяти долларовую банкноту на тротуаре, прохожу мимо нее шагом Ча Ча.
Книга, которую соц.работница давала мне, называлась Диагностическое и Статистическое Пособие по Расстройствам Психики . Мы называли его ДСП для краткости. Она давала мне читать много своих старых учебников, и внутри были цветные фотографии моделей, которым платили, чтобы они выглядели счастливыми, держа голых младенцев или гуляя по пляжу в лучах заката, взявшись за руки. Для сцен страдания моделям платили за то, чтобы они вкалывали себе в руку запрещенные препараты или падали в одиночестве на стол, заваленный бутылками. В итоге соц.работница стала бросать ДСП на пол, и на какой странице он раскроется, такую болезнь я и попытаюсь изобразить через неделю.
И мы были вполне счастливы, занимаясь этим. Какое то время. Она чувствовала, что делает успехи с каждой неделей. У меня был сценарий, говоривший, как мне играть. Это не было скучно, она придумывала мне очень много фальшивых предметов для беспокойства, и в итоге я не беспокоился ни о чем в реальности. Каждый вторник соц.работница ставила мне диагноз, и это было моим новым заданием.
В первый год нашего знакомства у меня не было достаточно свободного времени, чтобы думать о самоубийстве.
Мы проходили тест Стэнфорд Байнет, чтобы вычислить степень старения моего мозга. Тест Векстера. Миннесотский Многофазный Вопросник. Многоосевой Клинический Вопросник Миллона. Вопросник Бека по Депрессиям.
Соц.работница выяснила обо мне все, кроме правды.
Я просто не хотел, чтобы меня исследовали.
В чем бы ни состояли мои настоящие проблемы, я не хотел, чтобы они были излечены. Ни один из маленьких секретов внутри меня не хотел быть обнаруженным и объясненным. О мифах. О моем детстве. О химии. Я думал: а что останется? Поэтому никакие из моих реальных недовольств и страхов никогда не появлялись на свет дня. Я не хотел избавляться ни от какой тоски. Я бы никогда не стал говорить о своей мертвой семье. Изливать свою печаль, как сказала бы она. Объяснять ее. Оставлять ее позади.
Соц.работница вылечила меня от сотни синдромов, из них ни одного настоящего, после чего объявила меня нормальным. Она была так рада и горда. Она выпустила меня на свет дня, вылеченным. Ты исцелен. Иди вперед. Иди. Чудо современной психологии.
Восстань.
Доктор Франкенштейн и ее монстр.
Это было достаточно опрометчиво для ее двадцати пяти лет.
Единственным побочным действием оказалась моя склонность к воровству. Чувствовать себя клептоманом было очень приятно, поэтому я не мог от этого отказаться. До сегодняшнего дня.
Гуляя по центру сегодня, десять лет спустя, я поднимаю еще один чек. Я выбрасываю его. После десяти лет избавления меня от недугов соц.работница не могла больше с ними возиться, поэтому я должен был танцевать Ча Ча с какой нибудь девушкой, чтобы даже моя хроническая склонность к воровству исчезла. Мой единственный настоящий психоз, в котором я так и не признался соц.работнице, вылечен незнакомкой.
А мы всего лишь танцевали. Фертилити говорила о своем брате и о том, как ФБР прослушивала его телефон, так что всякий раз, когда она говорила с ним, она слышала щелк… щелк… щелк… государственного магнитофона на заднем плане. Даже перед тем, как Тревор убил себя. Она знала, что он это сделает; это было в первом ее сне о будущем. Фертилити и я потанцевали еще немного. Затем ей надо было уходить. Затем она пообещала, что на следующей неделе, в следующую среду, в то же время, на том же месте, она будет там.
Сегодня, от фонаря к фонарю, я иду шагом фокстрот. В мозгу у меня звучит вальс. Память о Фертилити Холлис осталась у меня в руках и лежит на моей груди. Так я возвращаюсь домой. Наверху телефон уже трезвонит изо всех сил. Возможно, это шизики, параноики, педофилы.
Был там, хочу сказать я им. Делал это.
Может, это Фертилити Холлис хочет поговорить о том, как она танцевала со мной сегодня. Готова рассказать мне второе впечатление обо мне.
Может, она расскажет мне по секрету, чем же таким ужасным она зарабатывает деньги.
Весь путь от двери лестничной клетки я бегу, чтобы ответить на звонок.
Алё.
Дверь квартиры все еще открыта за моей спиной. Рыбку надо покормить. Шторы до сих пор открыты, а снаружи уже почти темно. Кто угодно может видеть, что у меня тут.
Мужчина на другом конце линии говорит: «Посвяти служению всю свою жизнь».
Я автоматически отвечаю: Возблагодарим и восславим Господа за день трудов наших.
Он говорит: «Пусть наши усилия помогут всем окружающим попасть в Рай».
Я спрашиваю: Кто это?
А он говорит: «Умри только тогда, когда закончишь всю свою работу».
И вешает трубку.
Глава 36
Существует способ полировки хрома при помощи газировки. Чтобы отчистить рукоятки столовых приборов, сделанные из слоновой кости, протри их подсоленным лимонным соком. Чтобы убрать блеск с костюма, смочи ткань слабым раствором аммиака, а затем прогладь через мокрую тряпку.
Секрет приготовления превосходного тушеного мяса по бургундски заключается в добавлении небольшого количества апельсиновой кожуры.
Чтобы удалить пятна от вишни, смочи их зрелым помидором, а затем смывай как обычно.
Главное – не паниковать.
Чтобы на брюках держалась стрелка, выверни их наизнанку и проведи куском мыла по внутренней стороне стрелки. Затем выверни обратно и гладь, как обычно.
Фокус в том, чтобы оставаться занятым.
Несмотря на то, что звонил убийца, я делаю все, как обычно.
Секрет в том, чтобы не позволять воображению свести тебя с ума.
Всю ночь я чищу, я не могу заснуть. Чтобы вычистить духовку, я нагреваю в ней кастрюлю с аммиаком. Другой способ сделать долговечную стрелку на брюках – смочить тряпку, через которую их гладишь, разбавленным уксусом. Я вычищаю сегодняшнюю грязь из под каждого ногтя. Если бы я не открыл окно, я бы задохнулся от запаха нагретого аммиака.
Вот, мне нужно всего лишь забыть об этом.
Соц.работница куда то пропала. Каждые десять минут я звоню соц.работнице в ее офис, но слышу лишь ее сообщение. Впервые за десять лет я звоню ей, и это все, что я слышу. «Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала».
Я говорю, что сумасшедший психопат, о котором она мне говорила, вот, он звонил.
Всю ночь я названиваю ей в офис каждые десять минут.
Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала.
Она должна предоставить мне какую нибудь защиту.
И ее автоответчик продолжает отключать меня. Поэтому я звоню снова.
Пожалуйста, оставьте сообщение.
Мне нужна вооруженная круглосуточная полицейская охрана.
Пожалуйста, оставьте сообщение.
Кто то может быть в коридоре, когда мне потребуется сходить в туалет.
Пожалуйста, оставьте сообщение.
Убийца, о котором она мне говорила, знает, кто я. Он звонил. Он знает, где я живу. У него мой
