Он медленно прошелся языком вокруг ее соска, не дотронувшись до самого кончика. Она отозвалась на это невнятным звуком, скорее похожим на рычание, нежели на стон. Ей показалось, что губы Эдмунда раздвинулись в улыбке.
— Это скепсис? — произнес он и, наклонив голову, наконец-то прижал язык к самому кончику соска.
Джейн вскрикнула и вздрогнула всем телом от неведомого до сих пор, почти болезненного ощущения между ног. И тут Эдмунд втянул ее сосок в рот, и Джейн испытала новую вспышку того же ощущения. Ноги ее беспорядочно двигались по кровати. Она ждала и жаждала, чтобы он обратил внимание на то самое место.
Эдмунд обнял ее, как бы призывая к спокойствию. Губы его двигались все ниже по ее телу. Воздух в комнате холодил влажную от пота спину Джейн, но это ничего, все в порядке. Только вот другая часть ее тела требовала внимания Эдмунда — отчаянно взывала об этом, если растущую влажность можно считать тому доказательством.
Ох! Кто мог бы подумать? Она даже вообразить такого не могла. Его губы там… Его язык коснулся того особого местечка… Джейн ухватилась обеими руками за простыни и прогнула спину.
Весь ее мир сосредоточился в одной точке плоти. У Эдмунда нет жалости — каждое прикосновение его языка возбуждало ее все больше и больше. Она вот-вот распадется на тысячу частей, она…
Джейн задержала дыхание, прикусила нижнюю губу. Она теперь на краю… Это, чем бы оно ни было, уже совсем близко. Она собиралась… через какое-нибудь мгновение совершить нечто…
Язык Эдмунда коснулся ее в последний раз.
— Ох-х!
Бедра ее раскинулись, и Джейн всем своим существом восприняла — одну за другой — волны необычайного, острого наслаждения.
М-м-м. Она чувствовала себя удовлетворенной. Каждая часть ее тела как бы отяжелела и вместе с тем расслабилась… словно лишилась костей. Изумительно, и все же… Джейн нахмурилась. Чего-то не хватало. Она подняла глаза на Эдмунда. Он выглядел чрезвычайно довольным собой, но вместе с тем и несколько… напряженным.
Потому что он и в самом деле чувствовал напряжение. Он двигался, и Джейн ощущала его эрекцию, его толчки у себя между ног. Но член его и теперь оставался набухшим и твердым на вид, а это как-то неправильно. Он дал ей возможность закончить акт, а сам этого не сделал.
— Мы не кончили. — Джейн дотронулась пальцем до щеки Эдмунда, колючей от несбритой щетины. — Ты не кончил.
Он улыбнулся, хотя выражение лица было явно вымученным.
— Нет. Я не кончил.
Ему подумалось, что надо бы кончить любым способом. Он поцелует ее наспех и уйдет от искушения подальше. Ванна с водой все еще в комнате. Вода уже достаточно остыла, чтобы охладить его пыл. Но, Боже милосердный, как же Эдмунд хотел войти в нее, одержимый предвкушением. Он нервно сглотнул. Все верно — он уже почувствовал ее, ощутил на вкус сладость ее тела, и его дыхание восприняло и сохранило ее аромат.
Он не хотел ждать.
Он мог бы отправить Джейн в ее спальню и одним движение руки устранить собственное напряжение. Или показать ей, как она могла бы избавить его от этого напряжения. Она не должна приносить свою девственность в жертву его боли. Они могут подождать. Должны подождать.
Он не хотел ждать. Джейн у него в постели — на кровати, в которой были зачаты целые поколения Смитов. Скоро она перед Богом и законом станет его женой. Он хотел — остро нуждался — в том, чтобы она стала его женой физически.
Он почувствовал ее руки у себя на спине. Джейн притянула его к себе. Приподняла бедра и прикоснулась своей влажной и горячей плотью к его ноге.
— Чего ты ждешь? — с дразнящей улыбкой спросила она. — Отдельного приглашения? Думаю, что я его уже сделала, но если тебе нужно еще одно… — Тут она кончиками пальцев направила головку его члена к заветному отверстию. — Пожалуйста, Эдмунд. Прошу, пожалуйста, войди в меня.
Ей не пришлось просить еще раз.
Он поцеловал ее долгим поцелуем, и это было последнее, с чем он медлил до того, как войти в нее, войти так глубоко, как только мог… Да, он войдет и пробудет там, пока не отдаст ей свое семя и, если будет на то воля Бога, пока не зачнет с ней ребенка.
Но первым долгом нужно войти, а это не будет для нее особо приятно. Лучше проделать это как можно быстрее.
Он подался вперед.
— Ой!
Эдмунд замер и поцеловал Джейн в лоб.
— Прости, дорогая. Это больно только в первый раз.
Джейн буркнула что-то невнятное, но сердитое и сказала:
— Полагаю, тебе не было больно, когда ты сделал это в первый раз?
— Н-нет.
— Это несправедливо. Мужчины должны бы приобретать опыт той же ценой, что и женщины.
Эдмунд в ответ только хмыкнул. В эти минуты он не был способен к пространным разговорам. Все его внимание сосредоточилось на тех ошеломительных ощущениях, которые испытывал его жезл при погружении в жаркие, упругие, дивные недра Джейн.
— Мы должны это повторить, чтобы я узнала, каким оно бывает без боли, — проговорила она.
Эдмунд снова хмыкнул. Его фаллос затрепетал, выражая согласие.
— Да, разумеется, — изрек Моттон.
Повторить много раз. Но теперь надо было закончить первый. Тело Эдмунда побуждало его к движению.
— У тебя все хорошо? — спросил он.
— Полагаю, что да.
— Тогда держись. Я быстро.
Он слегка откинулся назад, потом ринулся вперед, потом несколько раз повторял свой маневр до тех пор, пока его семя не излилось в утробу любимой женщины.
Он кончил и замер в экстазе, он не мог бы пошевелиться, даже если бы сам Сатана в эту минуту ворвался в комнату.
Никогда еще до сих пор он не испытывал столь полного, столь чудесного умиротворения. Обычно он изливал семя прямо на постель, так как не желал никаких осложнений впоследствии, а далее вручал деньги, подхватывал свои брюки и удалялся восвояси. Но на этот раз он хотел остаться, хотел, чтобы Джейн осталась и спала в эту ночь в его постели.
Однако остаться она не могла. Ее мать и тетушки Эдмунда скоро вернутся домой.
— М-м-м, это было так хорошо, — пробормотала Джейн ему в самое ухо. — Кроме боли, конечно. — Тут она погладила его по спине и, положив ладони ему на ягодицы, притянула ближе к себе. — Когда мы это повторим?
Его плоть тотчас начала предательски набухать.
— Не сейчас. — Эдмунд отодвинулся от нее. — Тебе это причинило бы сильную боль.
Он откинулся на спину и растянулся рядом с Джейн.
— А если немножко? — Она прильнула к нему. — Завтра мне будет лучше?
— Думаю, да.
Он погладил ее по бедру. Дерзкая девчонка подняла ногу и водрузила ее на него. Эдмунд высвободился от этого груза и сказал:
— А сейчас тебе надо вернуться к себе в комнату.
— Я не хочу! — Она прильнула к нему теснее. — Я хочу остаться здесь.
Он откинул с ее лица спутанные волосы и положил руку на талию.
— Ты же не хочешь, чтобы твоя мать обнаружила тебя здесь?
