не беспокоиться, он знает, зачем я здесь, и наверняка даст умный совет. Если он решит, что я должна вернуться, я вернусь. Но до тех пор останусь здесь.
— А я не смогу уговорить вас изменить мнение?
— Нет, — ответила Сирена, благодарно сжимая руку служанки.
— Хорошо, — сказала Эванджелина и махнула рукой.
Лахлан упал на грязный пол конюшни, все еще связанный по рукам и ногам.
— Эванджелина, ты не могла бы его хотя бы нормально снять? — спросила Сирена, склонившись над братом.
— Могла бы, — ответила Эванджелина, пододвигаясь к Лахлану. — А ты, если снова причинишь ей боль, ответишь. Понял?
Эванджелина слегка пнула его ногой.
— Если согласен и не будешь ее трогать, кивни, чурбан стоеросовый!
— Эванджелина! — воскликнула Сирена, но та даже не повернула головы.
Лахлан с тряпкой во рту что-то рычал и сверкал глазами. Эванджелина снова пнула его. Он кивнул.
Повернувшись к Сирене, Эванджелина взяла ее за руку.
— Круглый дурак, если отвергает вашу любовь, принцесса. У нас тоже не умнее, если идут за Морганой, — сказала она.
Сирена крепко пожала руку Эванджелине.
— Ни у кого еще не было такого друга, как ты, спасибо тебе!
Служанка покраснела и опустила голову.
— Вы тоже заслуживаете не меньшей похвалы. Берегите себя, миледи.
Сверкнув последний раз глазами в направлении Лахлана, Эванджелина покинула конюшню.
— Мне очень жаль, Лахлан, но Эванджелина иногда бывает чересчур решительной, — сказала Сирена, опустившись на колено. — Надеюсь, ты не будешь кричать, если я извлеку эту тряпку?
— Да сними же эти веревки! — потребовал Лахлан, едва был извлечен кляп.
— Да, конечно, — ответила Сирена и попыталась развязать узел.
Но все узлы были слишком крепко затянуты, и грубая веревка лишь нещадно драла нежные пальцы Сирены.
Решив не сдаваться, Сирена встала и попыталась стащить с ноги виток веревки.
— А ты не можешь, как она… при помощи магии? — нетерпеливо выдохнул Лахлан.
— Очень жаль, но не могу, — ответила Сирена. — Я бы попробовала, но тогда эти узлы затянутся еще сильнее, вместо того чтобы развязаться.
— Тогда лучше не надо, — взмолился невольный пленник магии. — Еще немного, и веревки меня раздавят.
Сирена еще раз склонилась над одним из узлов, но все было бесполезно. В отчаянии она схватилась за узел и потянула, но веревка выскользнула у нее из руки и упала на пол. Странные звуки донеслись до ее слуха, и она увидела, что Лахлан смеется над ней.
— Так ты освободишь меня как раз к двадцатидвухлетию. У меня в сапоге нож. Попытайся достать его.
Сирене так хотелось в тот момент оставаться серьезной, но улыбка все же осветила ее лицо. Она наклонилась к ноге Лахлана и осторожно извлекла из-за голенища огромный нож.
— Он очень острый, — предупредил Лахлан, вытягивая шею и наблюдая, как Сирена подсовывает лезвие под веревку.
Наконец это получилось, и, схватившись обеими руками за рукоятку, она распилила толстую веревку.
— Я сделала это! — торжествующе воскликнула Сирена и, откинув нож, раскрутила непослушные витки, которые сковывали руки брата.
Тот поднялся, чтобы помочь ей.
— Это страшная женщина, совсем как Том временами, — сказал Лахлан, кивнув в сторону двери конюшни.
Он с наслаждением растирал затекшие ноги и руки.
Сирена отдала ему нож и уселась в сторонке, подтянув к груди колени.
— Мне очень жаль, что она сделала это с тобой, Лахлан. Она боится за мою жизнь и потому защищает.
— Да, это понятно, — ответил он, бросив на Сирену взгляд и засовывая в сапог нож. — Справедливости ради, я с ней обошелся мягче, — добавил Лахлан, почесав затылок.
— Ты пытался схватить Эванджелину?! — воскликнула Сирена.
— Нет, ну, впрочем, да. Здесь было темно, и я принял ее за девушку, которой назначил свидание. Словом, поцеловал ее… Не успел я и рта раскрыть, как она подняла меня на балку, — добавил Лахлан, заметив, как изменилась в лице Сирена.
— Тебе очень повезло, что она ограничилась этим, — сухо произнесла Сирена, вспомнив, как один из стражников попытался поцеловать Эванджелину и она его подвесила на цепи на скале.
— А ты не владеешь… магией?
— Нет, не так, как Эванджелина. Ее магия очень сильна. Признаться, я и сама не знаю о ее многочисленных способностях. Одно время она пыталась меня обучать, но многое мне было просто недоступно.
— Она называла тебя принцессой. Ты действительно…
— Да, в том смысле, что мой отец был королем, — уточнила Сирена, чтобы не смущать Лахлана.
— Был? — переспросил тот тихо.
— Да, его убили.
— Как? Я думал, что в Волшебных королевствах не умирают.
— Не так рано, как у вас, но умирают. Например, волшебный меч, о котором говорила служанка, и сок рябины убивают. Некоторые из нас просто устают от жизни и просят об уходе.
— Об уходе?
— Они произносят заклинание, и от них остается лишь горстка пыли. А моего отца кто-то отравил соком рябины.
— И ты знаешь кто? — спросил Лахлан.
— Нет, — покачала головой Сирена.
Она слово в слово запомнила тот разговор с отцом. Ее отец сказал, что ее брат отомстит за его смерть. Тогда она и не подумала, что это будет Лахлан.
— А кто эта Моргана и зачем ей меч?
— Моя мачеха. Она хочет управлять Островами, хотя мой отец вручил меч Нуады мне.
Сирена решила пока не говорить ему, что этот меч король передал ему, Лахлану.
— И на твоей стороне никого нет?
— Эванджелина и Иский помогли бы мне, если бы я попросила. Что же касается других, то вряд ли. Я не владею магией, как многие, и не отличаюсь ни храбростью, ни силой.
— Да уж, что касается силы, это видно. Но за тобой был твой отец.
— Нет, он был во мне разочарован, и все об этом знали.
Наступила пауза, и Сирене на миг показалось, что она слишком много сказала. За конюшней раздались праздничные крики, Лахлан медленно поднялся на ноги и протянул руку Сирене.
— Все собираются, скоро начнется праздник.
— И ты хочешь, чтобы я была на празднике? — спросила Сирена тихо, боясь спугнуть надежду.
Испуг на ее лице Лахлан истолковал по-своему и добавил:
— Да. Я сожалею, что из-за меня у тебя были неприятности.
— Все в порядке. Я же обещала уйти, но не ушла.
Лахлан сжал ей руку и посмотрел в лицо.
— Ты же не говорила Эйдану, кто ты, не так ли?
— Не говорила, — подтвердила Сирена.
