Хоук посмотрел в окно. Уже была видна круглая Виндзорская башня, и это означало, что время, проведенное с Брендоном, подходит к концу. Хоук еще раз вздохнул:
— Я не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь. На твоем месте я был бы потрясен и зол. Но обстоятельства твоего рождения — не самое главное. Тебе нужно в первую очередь думать об отце и друзьях.
— Вы не такой, как я прежде думал, — нахмурился мальчик. — Мне казалось, что вы будете очень недовольны моим вторжением в вашу жизнь.
— У меня нет такого права. Это ты вправе быть недовольным мной.
— Ну, вы совсем не такой плохой. Вы играете в триктрак и сидите на полу, поджаривая сыр. Я никогда не встречал взрослых, которые ведут себя подобным образом.
Хоуку пришлось откашляться, прежде чем он смог заговорить.
— Представь, вчера я очень скучал о том времени, когда был ребенком. Но держу пари, о школе ты не скучаешь. В школьные годы я терпеть не мог латынь.
— Я тоже ее ненавижу, — ответил Брендон.
Когда экипаж остановился, Хоук в очередной раз вздохнул:
— Я не буду выходить, чтобы тебе не пришлось объяснять, почему я тебя сопровождал.
Мальчик кивнул. У Хоука заходили желваки.
— Ты, возможно, мне не поверишь, и я не буду тебя в этом винить, но не проходило дня, чтобы я о тебе не думал.
— Вы действительно сожалеете о том, что совершили? — нахмурился Брендон.
— Да, но я счастлив, что познакомился с тобой, — судорожно сглотнув, сказал Хоук.
Брендон протянул руку, и Хоук крепко ее пожал.
Кучер открыл дверцу и начал опускать лесенку, но Брендон, не дожидаясь, спрыгнул на землю. Хоук не отрываясь смотрел, как сын бежал ко входу, пока не скрылся из виду.
Когда экипаж тронулся, он сжал зубы и кулаки. Его грудь высоко вздымалась. Из горла вырвался сдавленный стон. Он плакал впервые с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать.
Всю следующую неделю Хоук провел в организационных хлопотах. Он послал тетке письмо, в котором осведомлялся о Джулиане и обещал навестить ее, когда обоснуется в Эшдаун-Хаусе. Потом расторг договор об аренде любовного гнездышка, нашел новое место службы для Смита и упаковал немногочисленные вещи, которыми пользовался в Олбани. Разбирая книги, он наткнулся на знаменитую брошюру и сунул ее в один из чемоданов. Когда слуги выносили последние вещи, он подошел к камину, в котором они с Брендоном жарили сыр. Он слегка улыбнулся, вышел из своего убежища и отправился домой.
Первые два дня в Эшдаун-Хаусе он чувствовал себя немного растерянным. Ему было неловко сидеть за отцовским письменным столом и просматривать письма. Он выбросил большую часть бумаг, но оставил отцовскую лупу, которой тот пользовался, когда Хоук еще был мальчишкой.
После долгих хлопот он сумел разыскать Уильяма в Венеции и написал ему, чтобы тот немедленно возвращался в Англию, с тем чтобы успеть к вечеринке в Гейтвик-Парке. Когда брат окажется на британской земле, Хоук обсудит с ним его будущую карьеру.
В клубе, где он обедал с приятелями, Хоук столкнулся с Монтегю. Ему удалось шокировать зятя, заявив, что он внял совету Монтегю по поводу Уилла и переехал в Эшдаун-Хаус.
Монтегю, в свою очередь, сказал, что расстался с любовницей. Эта новость успокоила Хоука.
Он написал матери, которая несказанно обрадовалась возвращению блудного сына в семью. Бабушка заявила, что раз Хоук вернулся домой, то и она подумывает о переезде в Эшдаун-Хаус, но боится оставить в Бате подруг.
Одно из самых трудных решений касалось Рамзи. В конце концов, он нанес ему краткий визит. Они поздоровались, и Хоук сказал, что прощает Рамзи за давний инцидент. Рамзи, конечно, не знал, какие последствия имела та история, но извинился, и Хоук изменил свое мнение о нем в лучшую сторону.
Хотя он в душе надеялся получить весточку от Уэсткотта, его молчание подсказало, что Брендон не сообщил ему, что ездил в Лондон встретиться с биологическим отцом.
Наконец он выполнил все, что планировал. Теперь ничто не удерживало его от визита к тетке и Джулиане. Он страшился этого визита, но все же решился на него. Он собирался сказать Джулиане, что не отказывается от предложения на случай, если она изменит свое мнение. Садясь в коляску, он убеждал себя, что первая встреча самая трудная. Но сезон приближался к концу, и вскоре он повезет ее домой.
По дороге он осознал, насколько соскучился по ней. В тот вечер он поступил отвратительно, привезя ее в любовное гнездышко, и теперь не знал, как исправить положение. Она отвергла его предложение выйти за него замуж, и боль от ее отказа не утихала. Ему была крайне неприятна сложившаяся ситуация, потому что он считал, что они могли бы быть счастливы вместе. Хуже всего было то, что он лишил ее девственности. Недостаток добродетели мог привести ее к самым печальным последствиям, и он не был уверен, что она это понимает. Справедливо или нет, но любой муж хотел бы, чтобы в день бракосочетания его жена была девственницей.
Он понял, что снова наступил на те же грабли. Он совершил еще одну ошибку и не может исправить ее, пока Джулиана не согласится стать его женой. А это казалось ему маловероятным. Он надеялся немедленно переговорить с ней.
Поиски анонимной дамы, написавшей «Секреты обольщения», были основной темой разговоров в городе.
Джулиана, Хестер, пятеро молодых людей, Эми, Джорджетта и Салли сидели в египетской гостиной. Джулиана испытывала беспокойство, но виду не подавала. Ей вовсе не улыбалось стать анонимной добычей разъяренного лондонского холостяка или распутника.
Бофор сложил руки на груди.
Последняя идея об авторе вовсе смехотворна. Леди Элизабет и мисс Генриетта Бэнкрофт пустили слух, будто за анонимом скрываются они обе.
— Не могу поверить, — фыркнула Эми. — Ни одна из них не может написать хотя бы один абзац без ошибок. Что уж говорить о целой книжке!
Карутерс толкнул локтем Осгуда:
— Как вам понравилось, когда бульварные газеты указали на вас как на автора?
— Я собираюсь написать произведение о том же, но глазами мужчин, — сказал Осгуд.
— Не забудьте упомянуть о вонючем дыме, — засмеялся Портфри. — Это привлечет к вам самых красивых женщин.
— Не обращайте внимания на их подначивания, — обратилась к Осгуду Джулиана.
— Я пропускаю их шутки мимо ушей, — ответил Осгуд. — Ведь вы вдохновили меня написать об обольщении с точки зрения мужчин.
— Весьма своеобразно, — сказала Хестер, вставляя в глаз монокль.
— Я слышал, издатель ищет похожую книжку, — пожал плечами мистер Пекэм. — Первая продается так бойко, что вторая на волне этого успеха тоже может оказаться прибыльной.
Пока они беседовали о книжке, Джулиана медленно потягивала чай. У нее было тяжело на сердце. Она не видела Хоука неделю, а свои записки он адресовал Хестер. Сразу после того как она отказала Хоуку, ее стали одолевать сомнения. Он был очень романтичен, но не сказал, что любит ее. Он говорил об искренности, и сейчас, оглядываясь назад, Джулиана поняла: на самом деле это означает, что он ее не любит.
Он сделал честное предложение, которое помогло бы избежать бесчестья и ей, и ему. Ей бы очень не
