Дверь в комнату Джоан Кент тихо отворилась, и на пороге появился принц Эдуард в черной мантии, вышитой золотыми валлийскими драконами. Джоан с криком радости бросилась к возлюбленному, и тот страстно сжал ее в объятиях. Девушка была так мала ростом, что ее макушка едва доходила до груди принца. Прижавшись ухом к этой сильной груди, она слушала гулкий стук сердца и не могла наслушаться.
— Ваше высочество, как вы успели добраться сюда раньше нас?
— Милая, не называй меня «ваше высочество», это сразу создает преграду между нами, а Господь знает, их и без того немало.
— О, Эдуард, я так боялась, что мы больше никогда не увидимся наедине.
— Отныне это станет моей главной целью, Жанетт. Принц почувствовал, как боязливо дрожит девушка.
— Я… я не хочу выходить замуж за Уильяма де Монтекьюта.
Эдуард нежно поцеловал сверкающие волосы, приподняв пальцем подбородок Джоан, взглянул ей в глаза, блестящие от непролитых слез, и сказал, подчеркивая каждое слово:
— Не волнуйся, моя любовь, ты не станешь его женой.
— Но король…
— Король — любовник Кэтрин де Монтекьют и не может ей ни в чем отказать. Верь мне, милая, я сумею найти выход для нас.
Джоан потрясенно замолчала. Весь двор пребывал в твердой уверенности, что король ни разу в жизни не изменял жене. Подумать только, ведь королева Филиппа снова беременна!
— Он очень осторожен и всячески оберегает репутацию Кэтрин. — Эдуард словно прочел ее мысли. — Я купил дом в Лондоне, где мы сможем без помех встречаться и проводить время наедине.
Его слова как бы объединили ее и Кэтрин.
Джоан уже дрожала всем телом. Сейчас принц дал понять, что намеревается стать ее любовником. Сильные пальцы Эдуарда начали выплетать коралловые ленты из ее кос.
— Я так долго ждал этого. Наконец мы проведем вместе всю ночь, — хриплым от желания голосом пробормотал принц. — Ты позволишь мне любить тебя?
— Да! — страстно воскликнула Джоан. — И, что бы ни ждало нас в будущем, никто не сможет отнять у нас эту ночь.
Эдуард сел в массивное мягкое кресло, притянул ее к себе, посадил ее на колени, губами снимая слезы с ресниц, припадая к розовому ротику и наслаждаясь его сладостным вкусом.
— Господи, ты вся — словно вино, сдобренное медом…
Поцелуи становились все крепче, и Джоан почти без сознания прильнула к возлюбленному, словно боясь, что их сейчас разлучат.
Обезумев от желания, принц дрожащими руками попытался снять с нее тунику, но не смог, и Джоан пришлось самой развязать шнурки. Оставшись в прозрачном нижнем платье, она вновь прильнула к нему.
— Джоан, ты нежна, словно цветок, — прошептал Эдуард. — Как ты можешь любить такого неуклюжего медведя?
— Эдуард, ты не медведь, а мой нежный, идеальный, прекрасный рыцарь.
— Я хочу раздеть тебя. С чего начать?
Он неожиданно показался таким юным и неопытным, что Джоан в тот же момент почувствовала себя зрелой женщиной. Она подняла юбки, открыв чулки с изящными, вышитыми жемчугом подвязками. Эдуард с трепетом, медленно, дюйм за дюймом, скатывал чулки с ее ног, и его рука невольно прокралась сзади под юбки, чтобы погладить шелковистые бедра.
С губ Джоан сорвался вздох наслаждения, и тут его рот впился в розовые губы, а язык глубоко проник в душистый грот. Рука меж тем искала другую, такую же сладостную пещеру, и, когда их языки сплелись, Джоан с тихим вскриком приоткрылась навстречу этим нетерпеливым пальцам.
Осторожно обведя нежные складки, указательный палец скользнул в потаенную расщелину, в поисках драгоценности, скрытой в глубине ее женского естества.
Джоан резко втянула в себя воздух, ощущая тепло, исходящее от его руки, и чувствуя еще больший, почти испепеляющий жар его чресел, прижатых к ее ягодицам. Только сейчас она поняла, что под мантией у Эдуарда ничего не было, и девушку охватило страстное желание взглянуть на его мужское великолепие.
Эдуард вскинулся, как от ожога, когда руки Джоан расстегнули застежку у горла и откинули мантию. Он нетерпеливо повел плечами, сбрасывая одеяние. Наконец Эдуард остался обнаженным, и крохотные ручки Джоан пробежали по мышцам на груди, прикоснулись к его соскам, твердым как алмазики. Девушка глубоко вздохнула, не в силах выразить свою безбрежную любовь к этому совершенному мужчине.
— Ты мой золотистый бог, — прошептала она.
Эдуард застонал, все еще не веря собственному счастью. Как могло столь грациозное и прекрасное создание полюбить его? Это дар небес, великое чудо! Ее кожа была словно шелк, и он хотел держать ее, обнаженную, на коленях, слышать воркующие звуки, исходящие из ее горлышка, когда он ласкает это нежное тело.
Вскоре любовных игр ему уже было недостаточно — Эдуард хотел лечь с ней… около нее… над ней… под ней… Ощутить себя в ней.
Он встал, прижимая драгоценную ношу к сердцу. Мощный отросток набух, поднялся, коснувшись ее тела, а светлые серебряные волосы рассыпались по его рукам, словно лунные лучи.
