три раза на дню и постоянно жалуется на подагру. А еще у нее есть вонючий старый пес по кличке Герберт.
— Будем надеяться, что Джорджетта предупредила Бофора, — ответил Уилл.
— Как там малышка Эмма? — спросила Эми.
Джулиана просияла:
— Она уже смеется, особенно над Марком.
Хок вздохнул.
— Все надо мной потешаются. Не понимаю почему.
Крошка прыгнула к Уиллу на колени.
— Ох, твои когти впиваются мне в ногу, — поморщился он, усаживая котенка подле себя на диван.
— Уилл, спешить ни к чему, — сказал Хок. — Но когда будешь готов, я хотел бы обсудить твои будущие обязанности.
— Прошу, не торопись, — сказала Джулиана. — Медовый месяц бывает только один раз.
Эми и Уилл переглянулись. Они не скрепили брак должным образом, и этот факт вдруг повис в гостиной огромной черной тенью. Однако то, что они делали или не делали, оставаясь наедине, никого не касалось.
— Берите еще две недели по крайней мере, — предложил Хок.
Эми увидела возможность вставить слово.
— Дело в том, что на следующей неделе мне нужно отвезти модистке несколько рисунков. Возможно, Уилл, это будет хорошая возможность встретиться с братом.
Уилл взглянул на нее, удивленно приподняв брови:
— Разве нельзя послать ей эти рисунки?
— Нужно обсудить выбор тканей, — сказала Эми.
О Господи! Она все глубже увязала в паутине обмана. Настоящей причиной визита в мастерскую являлась необходимость забрать причитавшееся ей вознаграждение. Но ведь это можно сделать и потом.
— Хорошо, Уилл. С этим можно повременить.
Уилл улыбнулся:
— Вы хотите пройтись по магазинам.
Джулиана рассмеялась.
— Кажется, он уже успел хорошо тебя изучить, Эми!
— Меня разоблачили.
Ей было трудно смотреть Уиллу в глаза.
— Значит, решено, — подвел итоги Уилл. — Заеду к тебе на следующей неделе, Хок.
— А я пройдусь с Эми по магазинам, — обрадовалась Джулиана.
— Это было бы чудесно, — ответила Эми.
Ей придется брать деньги у мадам Дюпон тайком, чтобы не видела Джулиана, и это ее смущало.
— Оставим-ка мы новобрачных вдвоем. Пусть наслаждаются медовым месяцем, — сказал Хок.
Уилл и Эми проводили их до двери и попрощались.
Карета покатила прочь, и Эми повернулась к Уиллу:
— Прошу меня извинить. Я назначила модистке встречу, не подумав как следует.
— Не беспокойтесь. Не думаю, что встреча с братом затянется надолго. Пока вы будете ходить по магазинам, я смогу повидать друзей в клубе. Таким образом, вам не придется торопиться.
Отчего у нее такое чувство, будто они сознательно отнимают время медового месяца? И винить ей некого, кроме себя. Не открой она эту невидимую дверь, Уиллу не пришло бы в голову встречаться с друзьями. Это немало встревожило Эми. Ведь его друзья, несомненно, имеют те же пагубные привычки распутства и могут дурно повлиять на Уилла.
Внезапно по дорожке застучали капли дождя.
— Кажется, сегодня нам не суждено погулять, — заметил Уилл.
Обычно Эми не отличалась суеверностью, однако сейчас дождь показался ей плохим предзнаменованием.
Началась следующая неделя, и Эми делала открытие за открытием. Оказывается, Уиллу нравился шоколад. Он ненавидел овсянку, зато обожал вареные яйца. Однажды утром он вышел к завтраку с газетой и со смущенным видом извинился, что читает за столом. Однако Эми и не думала возражать. Он обрадовался. Потом, попивая свои чай, она заметила, что его глаза скользят по газетной странице слишком уж быстро. Рассмеявшись, она сказала, что он, наверное, ищет что-то особенное. Уилл пожал плечами и снова занялся газетой. Его взгляд пробегал колонку и с неменьшей скоростью начинал изучать другую. Она спросила его, и он признался, что читает очень быстро.
Эми не обратила особого внимания на его слова, пока в один прекрасный день муж не вошел к ней, когда она мучилась над отчетом по хозяйству. Она уже несколько раз успела сложить длинные колонки цифр, и каждый раз результат оказывался новый. Придя в отчаяние, Эми обратилась к Уиллу за помощью. Тот даже не воспользовался карандашом. Пробежал глазами колонку цифр и сообщил ответ. Сначала она ему не поверила. Тогда он велел ей взять другую страницу и закрыть окончательную сумму. Эми закрыла ее листком бумаги, и он, быстро просмотрев колонку цифр, сообщил ей результат. Она убрала листок. Уилл оказался прав.
Эми была поражена, а он с безразличным видом пожал плечами и сказал, что всегда соображал быстрее, чем большинство людей. Она настаивала, что у него блестящие способности. Тогда он со вздохом признался, что в школе эти способности только мешали. Ему быстро становилось скучно. В результате от нечего делать он пристрастился ко всякого рода проделкам.
Утром в субботу снова пошел дождь. Эми обнаружила Уилла сидевшим на полу гостиной с каминными часами в руках.
— Они остановились, — объяснил он.
Она с недоумением рассматривала лежащие на ковре винтики и шестеренки.
— Мы можем купить другие.
— Я их быстро починю, — сказал Уилл.
Эми села на диван и стала за ним наблюдать.
— Ваши сестры рассказали, что в пять лет вы сбежали к цыганам.
Уилл улыбнулся.
— Я чинил для них всякие предметы обихода, а потом меня высекли за побег. — Он начал прилаживать детали часов на место. — Когда я был мальчиком, мне стало любопытно, как устроены часы. Я пошел в кабинет отца, взял лестницу, что стояла у книжных полок, и взял с каминной полки часы. Потом я их разобрал, до последнего винтика. Часы меня словно околдовали. Отец отбил мне костяшки рук за сломанные часы. Я просил дать мне возможность доказать, что я могу их собрать. Отец не верил, что у меня получится. У него побагровело лицо, когда я собрал часы, и они снова заработали.
— Вам доставалось за ваши таланты. — Эми помолчала. — Уилл, почему вы так часто убегали из дому, когда были ребенком?
— Не помню. Может быть, я делал это лишь для того, чтобы убедиться, заметит ли хоть кто-нибудь мое отсутствие.
Эми растерялась.
— Как это — заметит? Разумеется, нянька не спускала с вас глаз.
Уилл пожал плечами.
— Я ждал, пока она заснет, а потом убегал.
— Не могу поверить, что ваша матушка не выгнала такую няньку-ротозейку, — сказала Эми. — Вы могли, например, пораниться.
— Нянька была стара. Она работала в нашей семье с тех пор, как родился Хок. Кроме того, я рос очень непослушным. Я был младшим и вредным точно заноза.
