его слуга вышли наружу, и все перечни были позабыты. От ярости у Коннора все вылетело из головы. Ему отчаянно хотелось сразу напасть на негодяя, но он подождал, давая гневу накалиться еще сильнее... пока эти двое не дошли до середины аллеи. Только тогда он выступил из тени и решительно зашагал к своей добыче.
Он дал сэру Роберту время защитить себя — по крайней мере попытаться сделать это, — но тот стоял неподвижно, лишь широко открыв глаза.
Глаза эти вмиг закрылись, когда кулак Коннора врезался ему в тело. Коннор испытал огромное удовольствие от того, как заныли его собственные пальцы от силы этого удара. А еще большее удовлетворение он почувствовал, когда сэр Роберт зарычал от боли... при виде того, как барона буквально отшвырнуло к стене.
Пальцы сэра Роберта заскребли по кирпичам, предупреждая падение. Ему удалось, пошатываясь, выпрямиться и через кучу мусора выбраться на середину аллеи. Лицо его представляло собой маску страха и злобы, испачканную кровью от выбитого зуба. Он обернулся к своему слуге и прокричал:
— Помоги мне, дурак!
Коннор остановил человека простым отрицательным движением головы и легким взмахом руки.
Видя, что его помощник пятится, выставляя перед собой открытые ладони, сэр Роберт выхватил из кармана сюртука маленький нож и с яростным воплем бросился на Коннора. Он широко размахнулся, так что Коннору не составило труда увернуться, выбить нож из его пальцев и нанести барону еще один удар. Так же легко было уклониться от кулака сэра Роберта, а затем шагнуть вперед и нанести барону третий сильный удар в живот.
Когда сэр Роберт захрипел и согнулся вдвое, Коннор схватил его за горло и снова ударил сверху вниз.
Не было никакого удовольствия в том, чтобы бить человека по затылку, но он испытал несомненное удовлетворение, слыша при следующем ударе хруст ломающегося носа.
Сэр Роберт свалился наземь стонущей окровавленной грудой.
Коннор с трудом поборол желание нагнуться и бить его кулаками, пока стоны не прекратятся. Или пока образ синяка на лице Аделаиды не изгладится из его памяти.
Вместо этого он пинком отшвырнул нож, отправив его по булыжникам прямо к коленям сэра Роберта.
— Хочешь попробовать еще раз? — издевательски осведомился он.
Коннор надеялся, что сэр Роберт проглотит наживку. Ничто не доставило бы ему большего наслаждения, чем заполучить предлог нарушить свое обещание.
Стоны сэра Роберта стихли. Пальцы сомкнулись на рукоятке ножа, и он с трудом встал на колени.
— Тебя повесят за это, — прохрипел он.
— Простолюдинов не вешают за драку с вашим типом. Только убивают. А я пальцем тебя не тронул. — Легким взмахом руки Коннор сбил пыль со своего сюртука. — Я провел ночь дома со стаканчиком бренди.
— У меня есть свидетель! — рявкнул сэр Роберт.
Голос его снова обрел силу.
— Неужели? — Вынув из кармана соверен, Коннор бросил его слуге сэра Роберта. — Что ты здесь видел?
Грэм Сефтон поймал монету в воздухе и, наморщив лоб, внимательно ее рассмотрел.
— Это неправильно. Нехорошо человеку сообщать, что он знает, за какую-то монету. Правду нужно говорить ради нее самой. — Он бросил монету обратно Коннору. — И говорю вам, было очень дурно, несправедливо, когда двое этих разбойников напали на моего хозяина. Двое их было, и старший был здоровенным парнем. Лет, наверное, десяти.
— Вы... Вы двое... — Сэр Роберт злобно уставился на Грэма, лицо его побагровело, как кровь, залившая рот и подбородок. — Ты, грязный предатель! Мне не стоило нанимать на службу подобного типа!
— Да, — согласился Грэм, вежливо кивая, — не стоило. Я мог бы сбежать с вашим серебром... Или перерезать вам горло во сне. — Он склонил голову набок. — По правде говоря, мне приходило в голову то и другое.
— За горло его возьму я, — мягко вмешался в разговор Коннор. — Это мою невесту он посмел ударить.
— Мисс Уорд? — Сэр Роберт запрокинул голову и засмеялся коротким хриплым смешком. — Так вот в чем все дело! Мисс Уорд? О Господи, это бесподобно! Ты думаешь, что выиграл? Считаешь, что нанес мне ужасный удар? Ты добился только того, что набросил петлю себе на шею.
Тыльной стороной ладони он вытер кровь, текущую из носа, и постарался встать на ноги.
— Я никогда не хотел эту сучку. Я бы не бросил на нее второго взгляда, если б не ты. Бедный мистер Брайс, — почти пропел он. — Несправедливо осужденный. Запертый в тюрьму без всякой вины. Обреченный проводить каждую субботу, томясь по мгновенному проблеску своей прекрасной девы. Боже! Как трагично! Как романтично! — Его быстро опухавшие губы раздвинулись в мерзкой усмешке. — Какое удовольствие украсть ее из-под самого твоего носа.
Коннор постарался никак не прореагировать. Ему хотелось верить, что сэр Роберт говорит это из-за своей уязвленной гордости... из мстительной вредности... но верить в это не мог.
Проклятие и еще раз проклятие! Это он сам привлек внимание сэра Роберта к Аделаиде.
— А еще большее удовольствие любоваться тем, как ты потерпел неудачу, — отозвался Коннор с притворным спокойствием.
— Она еще будет моей! — визгливо вскричал сэр Роберт. Из глаз его исчез всякий юмор. — Я возьму ее, когда ты ей надоешь. Когда она захочет настоящего мужчину, а не незаконнорожденного мальчишку. Тогда-то ты узнаешь. Узнаешь, каково это!
— Что каково?
— Когда тобой пренебрегают! — Роберт почти вопил, голос с трудом вырывался из его горла. — Каково это быть вторым! Когда вся твоя жизнь загублена... — Он сделал большой вдох, потом другой, явно стараясь успокоиться. Потом направил нож на Коннора. — И все из-за шлюхи!
Коннор почти физически ощущал ненависть, волнами исходившую из барона. Она окутывала его кожу, проникала во все поры. Он оскалился и угрожающе шагнул вперед.
— Подойди хоть на милю к мисс Уорд, и я вырежу тебе сердце этим ножом!
— Забирай ее себе! — выплюнул сэр Роберт. — Пока!
С этими словами он повернулся и, пошатываясь, направился к конюшне.
Коннор смотрел ему вслед, когда Грэм подошел к нему и испустил долгий тихий свист.
— Совсем свихнулся.
— Нет, — потер себя ладонью по щеке Коннор. — Но достаточно обезумел, чтобы стать опасным.
— Он сейчас прогнал из дома всех слуг.
Коннор кивнул.
— Знаешь, кому из них можно доверять?
— Всех не знаю, но двое или трое из них будут счастливы найти другую службу.
— У них она есть. В Эшбери-Холле.
— Вы все равно намерены жениться?
— Да, — без колебания ответил Коннор.
— Вы хороший человек.
Он был не особенно хорошим. Был он и эгоистом, и жадным, и собственником. Ему было жаль, что сэр Роберт даже не воображал, будто влюблен в Аделаиду... его бесконечно злило, что он стал причиной преследования Аделаиды бароном. Но ничто из перечисленного не меняло самого главного факта: он, Коннор, хотел Аделаиду, и теперь она принадлежала ему. И всегда будет ему принадлежать... Значение имело только это.
Грэм шмыгнул носом и вздернул подбородок.
— Коннор?
— Хм-м-м.
