Хелены, — пытаясь оценить его реакцию, определить, одобряет ли он поступок Изабелл или разделяет их смущение.
Поезд Венеции прибыл на станцию. Она и ее муж, герцог Лексингтон, вышли на платформу из личного вагона герцога.
Эти двое вызвали в свете массу сплетен в начале сезона, усилившихся в связи с их тайным побегом, шокировавшим всех, включая членов их семей. Фиц предполагал, что за их внезапной свадьбой скрывается нечто большее, чем думают многие. Он беспокоился вплоть до их недавнего кратковременного визита в Лондон, когда сам убедился, как счастлива Венеция в своем новом браке. Затем они удалились в сельское поместье герцога на остаток медового месяца и только теперь собирались снова присоединиться к обществу, начиная с бала в их честь в доме Фица и Милли, — в ту самую ночь, когда Фиц намеревался выполнить свои супружеские обязанности.
Всего через два дня.
Хелена помахала рукой, Венеция помахала в ответ. Все улыбались. Толпа затихла. Венеция была непревзойденной красавицей в своем поколении, и ее появление в обществе зачастую встречали благоговейным молчанием. Но когда она под руку с мужем подошла к родным, зеваки постепенно вернулись к собственным заботам.
Ее улыбка мгновенно увяла, когда она увидела Изабелл. Наверное, ее ладонь сжалась на предплечье мужа, потому что герцог склонил к ней голову. Фиц не мог бы сказать, что за вопрос он задал, но ее ответ, судя по движению ее губ, гласил: «Все в порядке. Я потом все тебе расскажу».
Она тепло поздоровалась с Изабелл и представила ее мужу. Все они были старыми добрыми друзьями. Изабелл с Гастингсом устраивали массу шалостей, когда мальчики гостили в доме у Пелемов. Изабелл с Хеленой всегда хорошо ладили. И Фиц знал со слов Хелены, что в трудные дни перед его свадьбой Венеция многие часы провела, держа за руку рыдающую Изабелл, сетовавшую на жестокость судьбы.
Поэтому сегодняшняя встреча должна была пройти более жизнерадостно. Но только одна Изабелл светилась радостью и оживлением. Она восхищалась удачным браком Венеции. И дружески подшучивала над Гастингсом из-за постоянного пренебрежения к нему Хелены. Она не могла дождаться, когда жизнь войдет в свою привычную колею и она устроит званый обед для старых друзей.
Все собравшиеся были вежливы и любезны, но их улыбки были похожи на те, что нацепляют на лицо перед словоохотливым викарием.
— Да, — сказала Изабелл, когда они направились к выходу и ожидающим там каретам. — Я очень довольна. Фиц уже говорил вам? Он подыскал и нанял для нас дом.
Быстрые многозначительные взгляды мгновенно метнулись к Фицу.
— Фиц необычайно скромен, — улыбнулась Венеция. — Он никогда не хвастает тем, что делает для друзей.
— Скромен? Фиц? — Изабелл рассмеялась. — Когда это вы стали скромным? Я помню, как вы задирали нос перед близкими людьми.
Так и было, разве нет? Он и расхаживал с важным видом, как часто делают атлетически сложенные юноши. Можно сказать, крушение его мечты навсегда убило в нем манеру важничать. Но, по правде говоря, он всегда предпочитал спокойную уверенность вызывающему поведению и в какой-то момент сам бы умерил свой пыл, хотя жизнь и ударила его столь жестоко.
— Скромность — наиболее привлекательное качество в таком пожилом джентльмене, как я. Других, пожалуй, не осталось.
— Ох, как забавно! — Изабелл рассмеялась.
Он намеревался подшутить над собой, но то, что он сказал, не было шуткой.
— Итак, моя дорогая миссис Энглвуд, каковы ваши планы теперь, когда вы вернулись? — поинтересовался Гастингс.
— О, их так много. — Изабелл обернулась к Фицу, и на лице ее читалось предвкушение счастливой жизни.
Гастингс постучал пальцами по рукояти своей прогулочной трости. Венеция надвинула шляпу на лоб. Хелена тронула брошь у своего горла. Изабелл, может, и не заметила этих знаков общего смущения, но все почувствовали себя неловко, особенно его сестры.
— Миссис Энглвуд собирается навестить свою сестру в Абердине через день или два, — сказал Фиц.
— О, как замечательно, — откликнулась Венеция. — Вы там останетесь на какое-то время? В Шотландии очень красиво в это время года. — В голосе ее прозвучала надежда, что все как-то еще устроится.
— Нет, самое большее на неделю. Я погощу у нее подольше, когда закончится сезон, но сейчас я слишком соскучилась по Лондону. — Она снова посмотрела на Фица, не заботясь о том, что, по существу, флиртует с женатым мужчиной. А может, даже испытывая определенную гордость из-за этого.
Возможно, Фиц и сменил былую скромность на откровенное лицемерие. Но у Изабелл были дети, а у него жена. Им следовало более осмотрительно вести себя при встречах на публике, даже если это его родные и самые доверенные друзья.
А затем он увидел ее, Милли, вышедшую из кареты и посмотревшую направо и налево, готовясь перейти улицу. Ее глаза остановились на нем в тот же момент. Но радость на ее лице мгновенно погасла, как только она заметила Изабелл, шедшую рядом с ним, комфортно расположившуюся среди членов его семьи.
Иными словами, ее законное место рядом с мужем оказалось занято.
Милли несколько раз моргнула, ее милое приветливое лицо напряглось в попытке сохранить самообладание. Склонив голову, она повернулась кругом и снова забралась в свою карету.
И карета направилась прочь, неприметная среди множества других, одинокая в бесконечном потоке экипажей.
Элис находилась на своем обычном месте, на каминной полке в кабинете Фица. Глаза ее были закрыты, хвост обернут вокруг маленького пухлого тельца. Прозрачный стеклянный колпак, защищавший ее от пыли и влаги, ясно давал понять, что она давно уже отбыла в мир иной. Но она выглядела совсем как живая. И Милли все еще казалось, будто она вот-вот пошевелится и очнется.
— Я разыскивал вас по всему дому, — раздался голос мужа позади нее. — Почему вы не присоединились к нам?
Милли не сразу обернулась к нему. Ей требовалось время, чтобы взять себя в руки. В ее памяти до сих пор стояла картина: семья Фицхью, покидающая вокзал. Изабелл заняла там ее место, словно прошедших восьми лет никогда и не было.
— Вы рано вернулись, — сказала она. — Я думала, вы все отправитесь на чаепитие в дом герцога.
— Все, включая вас, и я приехал за вами.
Он намекал на то, что их отношения незыблемы, когда она готова была бросить их договор в костер. Нет сомнения, что он снова руководствуется необходимостью водворить супругу на ее законное место. Но ей хотелось бы стать неотделимой частью его сердца, а не успокоением его совести.
— Это будет неловко, поскольку миссис Энглвуд там.
— Ее там не будет.
Он присоединился к ней у камина. Плечи его сюртука были усеяны капельками воды — начался дождь, когда она добралась до дома. И тут, совершенно неожиданно, он положил ладонь ей на поясницу и коснулся губами ее щеки.
Этот жест был скорее дружеским, чем интимным. И все же до сих пор они никогда не приветствовали друг друга подобным образом. Поклоны и улыбки — сколько угодно, но никаких поцелуев в щеку, оставлявших обжигающий след на ее коже.
Он повернул стеклянный колпак на несколько градусов.
— Я никогда не спрашивал вас об этом, Милли. Почему вы распорядились сохранить Элис?
Иногда Милли забывала, что это была ее идея. Нет, более чем идея, именно она обратилась к
