нее, он ласково посмотрел ей в глаза:
— Я уже говорил, мадам, как сильно люблю вас? — Каре-зеленые глаза затуманились слезами.
— Это правда, Тай?
— Да. Я даже не могу припомнить времени, когда бы не был влюблен в тебя. Лишь ради тебя билось мое сердце с тех самых пор, как мы встретились тогда в бассейне.
— Ах, мой дорогой, мой драгоценный полковник, — выдохнула Зинаида.
Экипаж покатил с площади, а молодожены замерли, тесно прижавшись друг к другу. Наконец Зинаида решилась нарушить молчание:
— До Алексея дошли слухи, что ты скоро уедешь. И он решил снова попытаться заполучить меня.
Тайрон в удивлении воззрился на жену и увидел, что она не на шутку взволнована. Обняв Зинаиду за плечи, он прижал ее к груди и стал утешать, как мог:
— Я выставлю вокруг дома солдат, чтобы они тебя охраняли. Алексей не настолько храбр, чтобы рискнуть сражаться с вооруженными стражниками. Он становится храбрым, только если за спиной у него целый полк.
Зинаида улыбнулась:
— Я буду ужасно скучать без вас, господин полковник.
— А я оставлю тебе свое сердце, — прошептал он, лаская лицо жены губами. — Береги его.
— Я никогда не предам тебя, Тай, — пообещала она и вновь устроилась на его груди. Проведя пальчиком по его губам и подбородку, она снова подняла сияющие глаза: — Я люблю тебя, мой полковник.
Их губы слились в поцелуе, который скрепил их слова прочнее любой печати. В тот вечер они удалились наверх гораздо раньше, чем обычно, и ночь? пролетела для них во взаимных ласках и нежности.
Глава 19
Солнце завершило свой долгий путь по голубому небосклону и, казалось, нарочно задержалось перед тем, как скрыться за горизонтом, будто актер, долго работавший на сцене и наконец-то вышедший на прощальный поклон. Алые лучи озаряли западную часть небосвода, пронизывали тонкие, словно изорванные облака, казалось, стремившиеся помешать огненному сиянию величественного светила. Утолив свое тщеславие, оно, наконец, медленно скрылось за горизонтом. Тяжелый занавес темноты задвинулся за ним. Лишь мягкий розоватый отсвет обозначал то место, куда ушло солнце, но и он вскоре исчез под черным шлейфом, усыпанным сверкающими звездами.
Именно этой тьмы и дожидались Тайрон и его отряд, прячась в тени. Авар, Григорий и еще несколько солдат уже взобрались на холм, чтобы захватить пару пленников — стражников, живших в избушке, — и обследовать окрестности, по которым должен был пройти отряд. Совершая первую вылазку, Авар долго внимательно следил за дозорными. Теперь он знал, каким именно свистом стража сообщает другим постам, что все в порядке, а каким подает сигнал тревоги. Исполнив трель какой-то птицы, Авар усыпил бдительность дремавших сторожей. Все было готово к наступлению.
Особенно важно было добраться до вершины холма так, чтобы их не обнаружили. Лишь убедившись в том, что сам Ладислас в лагере, они могли предпринять атаку. Если тревога поднимется до того, как они успеют обложить разбойника, считай, все пропало. А Тайрон слишком далеко зашел, чтобы теперь просчитаться и захлопнуть пустую ловушку.
Копыта лошадей обмотали тряпками, оси телег густо смазали жиром, чтобы не скрипели, а ободья колес обтянули кожей. Переговаривались все только шепотом. Тайрон вскочил на своего вороного и натянул поводья. Остальные последовали его примеру. Командир молча указал рукой вверх по холму — туда им предстояло подняться;
Планируя эту операцию, Тайрон решил, что главной их целью будет поимка Ладисласа и его ближайших сподвижников. Он надеялся, что обезглавленная банда сложит оружие. Без Ладисласа среди разбойников непременно начнется хаос, возможно, все они разбегутся. Если все пройдет как надо, то пленников доставят в Москву, где их и накажут за совершенные преступления. Как именно — Тайрону было неведомо. Возможно, повесят на внутренних стенах тюрьмы или отведут на Лобное место для публичной казни.
Многие военные чины, наделенные властью, возможно, не одобрили бы этой вылазки. Поэтому Тайрон обратился не к генералу Вандергуту, а прямо к фельдмаршалу. Григорий перевел его соображения на русский язык, и фельдмаршал, подумав, согласился. Он не возражал также и против того, чтобы все действия отряда держать в секрете. В результате все были уверены, что Тайрон повел свой полк на очередные учения.
Узнав правду, генерал Вандергут так разъярился, словно полковник Райкрофт совершил настоящее преступление. Еще сильнее его возмутило то, что для этой операции Тайрон затребовал полдюжины маленьких пушек и к ним в придачу — двенадцать человек прислуги. Пораженный тем, что Тайрону удалось-таки заполучить все, что требовалось, генерал решил преподать строптивцу хороший урок. В последний момент он попытался заменить командира, но ему ответили, что подобное решение должен утвердить фельдмаршал, а он сейчас слишком занят.
Тогда Вандергут обратил свой гнев против собственной жены, ведь она повела себя не менее предательски, чем полковник Райкрофт. И пока, отчитывая неверную супругу, генерал рассказывал в подробностях о том, что задумал Тайрон, Алета узнала об операции больше иного офицера.
Генерал готов был волосы рвать с досады. Все его попытки помешать Тайрону. разбились о мощную стену — приказ поступил от самого фельдмаршала. Когда Вандергут попытался переубедить его, он только головой покачал. Ему казалось неразумным нарушать планы полковника. Увы, бедняге генералу оставалось лишь скрипеть зубами, глядя, как большая часть его полка маршем покидает Москву.
Падкие до слухов горожане остались в неведении, полагая, что англичанин увел полк на маневры.
Проведя в пути целый день, Тайрон послал Авара и Григория с двенадцатью гусарами проверить дорогу впереди. Одновременно разведчики должны были следить за всеми перемещениями разбойников. Таким образом, Тайрону и его отряду удалось приблизиться к подножию Холма, не будучи замеченными противником.
Тайрон внимательно осматривал местность. Широкое пространство было окаймлено лесами. По дороге неспешно поднимались всадники. Луна ярко освещала путь, но при этом грозила обнаружить их присутствие, если хоть один необычный звук привлечет внимание противника. Как назло, о землю вдруг что-то брякнуло — лошадь испуганно заржала, и Тайрон напрягся. Резко развернув коня, он подъехал к злополучному возу и напустился на молодого солдатика.
— Черт вас дери, капрал! — прошипел он. — Прекратите греметь плошками, если вам жить не надоело! Я же приказал привязать и укрепить всю посуду. Или вам няньки нужны, чтобы напоминать?
— Извините, — быстро ответил смущенный юноша, пожимая плечами и подыскивая английские слова для ответа: — Но я так и сделал, сэр.
— Очевидно, недостаточно хорошо!
— Наверное, что-то разбилось. — Тайрон нетерпеливо прервал его:
— Ну, хватит! Там будете оправдываться. — И указал на верх холма.
Когда последняя повозка благополучно достигла вершины, Тайрон вздохнул с облегчением. Григорий и Авар взяли на себя заботы по организации лагеря. Хотя все были предупреждены о необходимости соблюдать тишину, солдатам еще раз повторили, что они могут погибнуть, если разбойники проведают об их присутствии.
Повинуясь отдаваемым шепотом приказам, солдаты разгрузили телеги с припасами и загнали их под низкие ветви елей. Неподалеку привязали распряженных лошадей. Пушки расставили по местам и замаскировали среди елок. Возле лафетов разложили ядра. Покрытая дерном каменная пещера, служившая некогда укрытием для разбойничьего дозора, теперь должна была превратиться в полевую кухню, ведь огонь можно было разводить лишь под навесом, чтобы не выдать своего присутствия.
Наконец солдаты и офицеры расположились на долгожданный привал. Тайрон в сопровождении Григория и Авара отправился на рекогносцировку. Они ознакомились со всеми преимуществами и
