какой-нибудь повод, чтобы оправдать наш брак. Ты намеренно избегаешь меня, хотя оба мы прекрасно понимаем, что отказ от близости только разжигает пламя страсти. Неужели ты за всю жизнь не подаришь мне свое внимание и своего ребенка?
Тайрон не смог скрыть удивления:
— За всю жизнь, мадам? Но кто же может предсказать, что случится даже в следующий миг? Между тем вам, должно быть, уже понятно, что зачатие ребенка требует гораздо более интимных отношений…
— Так вот чего ты не хочешь, Тай? — тихо спросила Зинаида, и сердце у нее защемило от боли. — Ты против интимных отношений?
— Я просто боюсь позволять себе близость, которая потребовалась бы для зачатия ребенка. Это как песнь сирены, которая заманивает мужчину в шелковые сети. Я сомневаюсь, что, утолив свою жажду, сумею впредь сопротивляться.
— Я не пою, как сирена, но умоляю, чтобы ты не лишал меня своего внимания, — настаивала Зинаида. — Если б не ты, я бы так и не узнала, что стоит за простым единением тел. Это именно ты, мой господин, открыл мне целый мир, а теперь… А теперь бросил.
Изумленный Тайрон снизу вверх посмотрел на жену. Он знал, что довел ее до самых вершин экстаза, к которому стремился сам, но его искренне удивило, что она может вслух говорить о своих желаниях. Эта откровенность показалась ему, по крайней мере, интригующей, заставив пойти на такие же признания со своей стороны.
— Да, мадам, я и впрямь не чаю утолить ту ужасную жажду, которая движет всеми моими чувствами и мыслями, превращает меня в возбужденное дикое животное. Вы стали еще красивее и желаннее с тех пор, как поехали со мной в мой дом. Вы способны соблазнить любого, а я, наверное, оказался самым восприимчивым из всех.
— Но для тебя заниматься любовью — только вопрос физической близости. Мужчины все таковы, так мне говорили. — Зинаиду злило несоответствие слов Тайрона его поступкам. Если он действительно настолько неравнодушен к ее чарам, как утверждает, то, как же он сумел оставаться в ее присутствии настолько безразличным? — Почему же ты не интересуешься мной? Ведь сам говорил, что уже давно лишен женского общества, так, значит, тебе подошла бы любая.
— Не обязательно, мадам. — Зинаида не поверила своим ушам.
— Я слышала, в Немецкой слободе шлюхи так и рыскают по улицам. Ты что же, не мог попросить кого- нибудь из них?
— Ни за что, — оборвал Тайрон. — Я весьма разборчив насчет тех женщин, которых кладу в свою постель.
— Но я, разумеется, в их число больше не вхожу? — Голос у Зинаиды оборвался, хотя она и сумела подавить навернувшиеся слезы.
— Я не говорил этого, — возразил Тайрон. Стараясь не поворачиваться к нему лицом, чтобы он не заметил катившиеся по щекам слезы, Зинаида спросила:
— Так ты настолько жестоко обманут, что теперь тебе противно любить меня и подарить мне ребенка?
Тайрон отвернулся, не желая отвечать, потому что любой ответ она могла использовать к своей выгоде. Он притворился, будто ему не терпится присоединиться к друзьям, и взял жену под руку.
— Идем, Зинаида, гости нас заждались.
Еще через несколько часов появились сам генерал Вандергут и его белобрысая жена. Хотя ни один из них явно не был склонен поздравлять новобрачных, им пришлось выдавить какие-то соответствующие случаю слова, чтобы не опозориться перед многочисленными гостями. Впрочем, в их речах сквозил плохо скрываемый сарказм.
— Никогда не думала, что полковник Райкрофт наконец женится, — пропела Алета Вандергут, обращаясь к Зинаиде. — Тем более на русской боярышне. И как это вам удалось изловить его, милочка?
Зинаида с любопытством перевела взор на Тайрона. И хотя прежде ни разу в жизни она не испытывала ревности, но сейчас, когда большие карие глаза пожирали ее мужа с таким неприкрытым сладострастием, Зинаида пережила жгучее раздражение. Ей сразу не понравилась эта женщина. Она пыталась догадаться, что значила для Тайрона эта рыжая лисица и были ли они любовниками.
К счастью, его, казалось, не слишком взволновал пристальный взгляд генеральши. Осмелев, Зинаида взяла его под руку и крепко прижалась к ней грудью, глядя прямо в лицо светловолосой кокетке:
— Это было совсем не трудно, госпожа Вандергут. Я просто остановилась и дала ему поймать себя.
— О да, и я очень рад, — добавил Тайрон, улыбнувшись и ласково накрыв ладонью ее руку. Потом, как бы нехотя, он перевел взгляд на Алету, которая много раз пыталась добиться его расположения. Хотя ее сорокавосьмилетний муж не замечал похотливых наклонностей жены, почти каждый офицер в его полку уже успел познакомиться с ее ненасытным темпераментом. Любовникам Алеты не было числа. Большинство из них оказались глупыми хвастунами. Уже несколько месяцев Тайрон бегал от пылкой генеральши как от чумы, не желая попадать в щекотливую ситуацию. Казалось, Алета никак не может понять, почему он не идет по проторенному пути своих предшественников. — Я очень долго уговаривал царя согласиться на мои притязания.
Винсент Вандергут громко прокашлялся и бросил на Тайрона пылающий гневом взор. Извинившись перед дамами, он увел полковника в сад и гневно заговорил:
— Надо ли напоминать вам, господин Райкрофт, что командир имеет право прежде всех знать о намерениях своего подчиненного? Я требую объяснить ваше пренебрежение. Почему вы, не заручившись моим разрешением и не проявив должного уважения к старшему по званию, предприняли такой шаг? Очевидно, ваша тайная интрижка с русской боярышней кончилась для вас утратой свободы и выговором?..
— Простите, генерал, — прервал его Тайрон, начиная раздражаться из-за его напыщенного высокомерия. Принимая решение поехать на Русь, англичанин и в мыслях не держал спрашивать у такого же иностранца, как он сам, позволения устраивать свою личную жизнь. Довольно и того, что он стерпел недавнее вмешательство царя. Но хотя его так и подмывало поставить генерала на место, Тайрон решил, что самый верный путь заставить начальника заткнуться — это сказать ему всю правду. — Но его величество сам выразил желание, чтобы я женился на боярышне Зинаиде.
— Да что вы такое натворили, Райкрофт? Сделали ей внебрачного ребенка? — взревел голландец во всю мощь своих легких. — Разве вы не понимаете, что находитесь не у себя на родине?
На худых щеках полковника Райкрофта заиграли желваки. За последние несколько дней он уже много раз подвергал испытаниям собственный взрывной темперамент, так что теперь встал по стойке «смирно» и, взглянув поверх головы коротенького Вандергута, рявкнул:
— Никак нет, господин генерал! Я не сделал ей ребенка, господин генерал, но осмелюсь доложить, что это не вашего ума дело, господин генерал!
Вандергут просверлил Тайрона ненавидящим взглядом:
— Поосторожнее, полковник, а не то я позабочусь, чтобы вас в два счета выставили в Англию.
— Не советую вам делать это, господин генерал, а то вам придется перед самим царем отчитываться за порученную мне операцию, которая вам, я думаю, не по плечу.
Лицо генерала перекосило от злости. Подумать только! Никогда еще подчиненный не смел, бросить ему в лицо, что он не справляется со своими обязанностями! Подобные заявления попахивают нарушением субординации!
— Видимо, вы, полковник Райкрофт, настолько загордились, что уже не боитесь нарушать приказы и не обращаете внимания даже на приличия? Вы просто одержимы мыслями об этой боярышне, которую вам удалось вырвать из рук атамана Ладисласа.
Голубые глаза Тайрона стали колючими от подавляемой ярости.
— Мне пора возвращаться к жене и гостям, генерал, — произнес он. — Не вижу никакого смысла обсуждать с вами мои личные дела.
Генерал задумался, к какой бы угрозе прибегнуть, чтобы сбить спесь с этого смельчака. Однако ходили слухи, что Тайрон Райкрофт никогда не показывает спину противникам, даже самым жестоким из них. И хотя его совсем недавно выпороли плетью, генералу рассказывали, что и под пыткой храбрый англичанин
